Файт Этцольд - Крой тела
«Этого не должно случиться! Ты должна довести все до конца, или тебе до самой смерти будет стыдно смотреть на себя в зеркало».
Она должна убедить всех, что она мастер своего дела. Она должна донести руководству, что дело, завязанное на чем-то личном, — это не негативный, а позитивный момент. Месть — как огонь. Дело чести. Один наносит удар, другой бьет в ответ. Так же сильно или еще сильнее. Но для этого нужна сила. Клара должна была пробудить свою силу и использовать ее. Силу убедить Белльмана.
Силу, с которой она победит душевную травму не за два года, а за два часа. Силу, которая заставит поверить в себя снова.
Она взглянула на распятие.
— Скажи, что я могу быть сильной, — прошептала она и закрыла глаза.
И постепенно картинка сформировалась. Картинка за прошедшие восемь дней. До сегодняшнего момента это был самый ужасный день в полицейской карьере Клары, но в конце был ее триумф.
Умереть и воскреснуть.
* * *Картинка становилась все четче.
Клара лежала на полу. В шести метрах от лица Оборотня. Глаза потемнели от гнева.
Марк и Филипп дежурили на входе. Клара лежала на ковре. На перевернутом стуле перед ней покоилась снайперская винтовка «Хеклер и Кох PSG1», которую снял сотрудник опергруппы, после того как Оборотень сломал ему нос и чуть не вырвал гортань. Ее правый палец лежал на спусковом крючке, а точка лазерного целеуказателя уперлась в лоб психопата. В темноте его глаза блестели разрушительной энергией и светились почти так же ярко, как луч лазера.
Клара держала его на мушке. Но у него была заложница. Одна из двух женщин, которая еще оставалась жива.
Клара потом узнала, что случилось в квартире. Последняя жертва Оборотня. Они были лесбийской парой. То, что они наслаждались друг другом, а он остался неудовлетворенным, должно быть, и привело Бернхарда Требкена к чудовищной резне, жажде крови и разрушительной ярости. Он связал одну из женщин, вторую изнасиловал при ней несколько раз, а потом перерезал ей горло кухонным электроножом. Потом — снова на глазах у шокированной женщины — разрубил топором труп на куски.
Клара оценила дистанцию, которая разделяла охотника и добычу. В воздухе витал запах крови и смерти, который был ей хорошо знаком. Он пугал — запах страха, боли и внутренностей.
Запах зла.
Отрубленные конечности — ноги, руки и голова первой жертвы — лежали на ковре. Повсюду виднелись брызги крови.
Прямо перед Кларой валялся палец. Она заметила лак на ногте. Темно-фиолетовый с белыми блестками. «В салоне маникюр делала», — подумала она, но тут же отбросила эти мысли. Ее взгляд скользнул дальше: по окровавленному ковру, к ногам дрожащей заложницы, по правой руке Требкена с окровавленным электроножом и дальше, вверх, к темным глазам, полным ненависти, которые смотрели пронизывающе, в одну точку, словно глаза мертвеца.
Оборотень сидел на полу, женщина — рядом с ним. Руки связаны, рот заклеен скотчем. Левой рукой он вцепился ей в волосы и жестоко тянул голову назад, прижимая лезвие ножа к горлу и держа палец на кнопке. У женщины по ногам текла кровь из многочисленных ран, которые Требкен нанес, показывая, что играет всерьез.
— Опусти оружие, шлюха, — крикнул он Кларе, — или я отрежу ей голову!
Он сильнее прижал нож к горлу смертельно бледной женщины. Клара пыталась привлечь внимание заложницы.
«Смотри на меня, только не на этого монстра. Смотри на меня».
И женщина взглянула на нее. Доверия, надежды и веры в ее глазах не было.
— Бросьте нож, Требкен, и с вами ничего не случится! — выкрикнула Клара.
Оборотень презрительно сплюнул и еще сильнее прижал лезвие к горлу дрожащей женщины.
— От…бись, кусок говна! Исчезни, или я прикончу эту дрянь! — Слюна стекала из уголка его рта. Дрожь жертвы передавалась ему, и нити слюны причудливыми змейками капали на пол. — Сваливай, или я башку ей отрежу!
Клара задумалась.
Одно движение его пальца, и женщина будет мертва, изойдет кровью меньше чем за пять секунд.
Ситуация казалась безвыходной.
Но это были мгновения, в которые Клара ясно понимала, почему выбрала именно эту профессию. Здесь случались экстремальные ситуации, в которых она находила силы и уверенность принимать правильное решение. Единственно правильное.
— Так дело не пойдет, — сказала она, и ее голосом словно говорил кто-то другой. — Я тебе расскажу, что будет. Я нажму на курок, и пуля, вылетев со скоростью семьсот метров в секунду, пробьет твой лоб и превратит мозг в липкую красно-серую массу. За долю секунды ты будешь мертв от основания черепа до пяток. Ты даже не поймешь, что произойдет. Твой палец на ноже будет не лучше, чем вот этот… — Она кивнула в сторону отрубленного пальца, который лежал перед ней, с фиолетовым лаком и белыми блестками. — Как тебе это понравится?
Время, казалось, остановилось. Все происходило, как в замедленной съемке, словно мотор реальности переключился на пониженную передачу.
Для Клары все происходило нереально, вяло и медленно.
Оборотень закричал и вскочил, потянув за собой женщину. Слюна брызнула из его рта и блеснула в луче целеуказателя.
— От…бись, ты шл…
Дальше он произнести не смог, потому что в тот момент раздался приглушенный хлопок выстрела из «Хеклер и Кох». Нечто металлическое пронеслось по комнате, как серая мгла, и на месте, где на лбу Вервольфа только что стояла красная точка целеуказателя, оказалась большая дыра. Его глаза стали как у статуи, в них появились удивление и пустота, и в тот же момент его мозг взорвался. Одну-две секунды он стоял, по-прежнему вцепившись одной рукой в волосы жертвы, а в другой держа нож. На белую стену брызнули частички мозга и осколки черепа, образовав позади него демонический нимб. Потом его взгляд наконец потух. Оборотень повалился назад, и, глухо чвакнув, его раздробленный затылок ударился об пол.
— Попала, — выдохнула Клара.
* * *Она открыла глаза.
Она все еще видела распятие. Руки, ноги, кровь.
Наверное, это было так.
Наверное, она все время должна идти сквозь этот ад из страха, крови и слез, чтобы в конце побеждать.
Наверное, боль — единственный пропуск к победе.
Но ее сомнения исчезли.
Было лишь два варианта: либо умрет Безымянный, либо она.
Больше ничего.
Клара поднялась. Она еще слегка пошатывалась, но ее глаза были полны железной ясности, когда она в последний раз взглянула на распятие, как на лазерный целеуказатель.
«Безымянный», — подумала она.
— Я найду его, — тихо произнесла Клара, выходя из часовни. — И я убью его.
Глава 5
Черный «мерседес» S-класса включил правый поворот и остановился у дома № 38 по Мюллерштрассе. Тонированное стекло опустилось. Водитель в черном костюме и галстуке перегнулся через пассажирское сиденье и выглянул в окно. Андрия подошла ближе.
— Вы Андрия Альтхаус? — спросил водитель, открыв дверцу.
— Да, я. А вы? Вы водитель Тома Мирса?
— Так и есть, — ответил мужчина. — Вы не против присесть рядом со мной? Мистер Мирс задержится в Германии дольше, чем планировалось, я как раз забрал его чемоданы из аэропорта. — Он указал себе за спину. — Прибыли сегодня с курьерской службой «Федекс». Багажник забит и заднее сиденье, к сожалению, тоже.
Андрия с улыбкой взглянула на чемоданы «Сэмсонайт».
— Ничего страшного, — сказала она и села в машину. — Спереди и обзор лучше.
Водитель протянул ей многостраничный красочный проспект.
— Вот это я должен вам передать. «American Diamond». Звездное шоу Лос-Анджелеса. Предполагаю, что мистер Мирс хочет с вами поговорить именно об этом.
«Мерседес» плавно двинулся по Мюллерштрассе в сторону центра, и Андрия увлеченно принялась читать проспект.
На последней странице указывались партнеры по созданию передачи: «Си-би-эс», «Уорнер Бразерс», «Триумф Инк.». Перед ее глазами проплывала Америка: Лос-Анджелес, Беверли-Хиллс, Лас-Вегас, Нью-Йорк… В это трудно поверить! Еще вчера она была никому не известна, а сегодня счастье подошло так близко. Это американская мечта, и Андрии казалось, что она уже в новом мире.
Поэтому она не заметила, как водитель взял что-то с маленькой полочки у руля.
И укол шприца в ногу она почувствовала за десятую долю секунды перед тем, как потеряла сознание и провалилась в черноту.
Водитель выехал вверх по Шоссештрассе и направился обратно в сторону внутригородской скоростной автомагистрали, поправляя очки на носу.
Очки в оправе из матовой нержавеющей стали.
Глава 6
Кабинет доктора Александра Белльмана, шефа УУП Берлина, выглядел как центральный командный пункт. Вид из окна на Темпельхофердамм и громадное поле бывшего аэропорта Темпельхоф, в кабинете — гигантский письменный стол и большое кожаное кресло, за столом — книжные полки и несколько фотографий. На снимках тощее лицо Белльмана, рядом с ним всякие знаменитые личности: президент Германии, глава Скотланд-Ярда и директор ФБР. Еще на одной фотографии — он где-то в Азии вместе с Кондолизой Райс.
