Линда Ла Плант - Вне подозрений
3) Ощущает ли он свою вину, свойственны ли ему угрызения совести или раскаяние? Способен ли он соткать паутину из лжи и обмана? И, помимо всего прочего, считает ли он себя неуязвимым? Человеком, которого никогда не разоблачат?
Лангтон и Анна обменялись взглядами. Они оба знали, что эксперт сделал точные выводы. А Паркс тем временем написал цифру четыре.
4) Можно ли назвать его обаятельным? Каковы его отношения с другими людьми? Поверхностен ли характер его общения?
Паркс опять постучал фломастером по бумаге.
— Ваш подозреваемый — актер. Наиболее подходящая профессия.
Лангтон хмуро наклонился. Он почувствовал, как на затылке у него зашевелились волосы.
— Просмотрите еще раз видеокассету, — продолжил Паркс. — Присмотритесь, как он пользуется своим обаянием. И как манипулирует зрителями. — Паркс повернулся к доске.
5) Способен ли он любить? Или демонстрировать многолетнюю привязанность? Может ли он испытывать нормальные человеческие чувства и выражать их открыто и естественно? Есть ли у него возлюбленная или близкие друзья и глубоки ли его пристрастия?
— Социопат лишь претендует на подобные чувства. И, уверяю вас, они фальшивы от начала до конца.
Лангтон подумал о том, что Дэниэлс отказался произносить слово «мать» и даже не упомянул о своей приемной матери. Анна была согласна со всем сказанным экспертом. Он верно воссоздал портрет Алана Дэниэлса.
6) Относится ли он к окружающим с высокомерным презрением и ощутима ли эта его заносчивость?
— Вы обратили внимание, как в конце интервью он по-королевски махнул рукой и слегка наклонил голову?
— Черт, — пробормотал Лангтон, — я это проморгал, сам не знаю почему.
7) Использует ли он других людей в своих корыстных целях? Мошенничает ли он? Или лжет? А если лжет, то просто ради удовольствия или надеется извлечь пользу из своей лжи?
Анна принялась лихорадочно записывать его вопросы в блокнот.
8) Рассчитывает ли он на чью-то благодарность? Пользуется ли доверием окружающих для повышения собственной самооценки?
Лангтон шепнул Анне:
— Покупает новую машину каждые полгода.
Она кивнула и ответила ему таким же шепотом:
— А мебель в его квартире?
9) Демонстрирует ли он резкую, радикальную смену настроений — от дружелюбия до злобы и агрессии? Или даже проявляет некоторую жестокость?
Паркс перевернул страницу и стал писать на новом листе бумаги.
— Похоже, ваш подозреваемый холост и никогда не был женат. И друзей у него совсем немного. Это еще один симптом.
10) Мало близких друзей. Постоянно расстроен, возбужден, не любит оставаться один. Волнуется, когда рядом никого нет.
Майк Льюис покачал головой. И напомнил им известный факт: на многих фотографиях Дэниэлс был окружен знакомыми. Неужели это просто его коллеги по работе?
Паркс снял пиджак с запотевшими подмышками и продолжил:
— Большинство социопатов не просто уверены в собственном превосходстве, они — безжалостные эгоцентрики. Люди для них — всего лишь объекты для манипуляции. Если у них есть приятели, они их, как правило, эксплуатируют. Вы понимаете? По их мнению, другие существуют для удовлетворения их желаний и нужд. Они не воспринимают человека как отдельную личность со своим характером. Он или она для них средство, а не цель.
Лангтон поднял руку.
— А как насчет секса?
Паркс пристально поглядел на него.
— Продолжайте.
— Но это были сексуальные убийства — с изнасилованием и разными извращениями.
Эксперт затаил дыхание.
— В самом деле. О’кей. Социопат может наслаждаться грязноватым, похотливым сексом. Но ничего интимного и нежного в таком сексе нет. Они неспособны влюбляться. И не чувствуют близости; люди для них вроде прокладок «Клинекс». Употребил раз-другой — и выбросил. А затем воспользовался новой прокладкой.
— Присуща ли им склонность к убийству? Или это свойство психопатов? — спросил Баролли.
Паркс кивнул.
— Да, присуща. Хотя есть два типа социопатов. Первые из них пассивные преступники. Люди этого типа могут обмануть какую-нибудь старушку с ее пенсией или обокрасть инвалида. Они не стыдятся своих поступков и бывают весьма черствы, но они редко убивают. Опаснее всего агрессивные социопаты. Они не только не раскаиваются, но и не относятся к жертвам как к людям. Жертва — это их очередной объект.
Анна решилась задать вопрос:
— Наш подозреваемый вовсе не вел себя агрессивно. Скорее наоборот. Он согласился сотрудничать с полицией.
Паркс снова кивнул головой.
— Хорошее замечание. Но вы должны уяснить, социопаты постоянно сдерживаются и контролируют свою агрессию. Хотя вы можете ее и не ощутить. А когда она вырывается на поверхность — они убивают. И ваш подозреваемый тоже убивает.
Паркс прошел мимо галереи жертв, постучав по каждой фотографии кончиком фломастера.
— Существует причина для выбора этих несчастных женщин, и в основе ее — ненависть. Но вот эта молоденькая девушка, Мелисса. — Он посмотрел на фотографию. — Кажется, здесь произошла ошибка. Она случайно очутилась в квартале красных фонарей. Она была блондинкой с карими глазами. Но даже если так, он не смог себя проконтролировать. Возможно, он подумал: «Черт побери. Я ее тоже убью». Хладнокровно, без эмоций. Он привык планировать и рассчитывать, а спонтанные решения — это не его метод убийства.
Анна протянула Лангтону свою записную книжку, показав какую-то фразу. Она предположила: хорошенькая юная девушка вроде Мелиссы могла сесть в машину Дэниэлса — факт сам по себе маловероятный и поставивший в тупик не только полицию, но и ее родителей, — если была с ним прежде знакома и узнала его в тот поздний вечер.
Когда Паркс закончил перечислять характерные симптомы, члены команды окружили его и засыпали новыми вопросами. В ситуационной улавливалось подспудное напряжение: Алан Дэниэлс вновь обрел статус главного подозреваемого. Охотники приблизились к убийце, и у них прибавилось адреналина.
Анна ждала Лангтона в его кабинете. Когда он закрыл дверь, то присвистнул и негромко произнес:
— Беру свои слова назад. На этот раз Паркс меня убедил. Он извлек из Дэниэлса всю суть, и больше меня ничто не остановит.
— Ему еще придется поработать. Наверное, это нам поможет. — Анна посмотрела на часы. — Я должна позвонить Дэниэлсу.
— Да, я знаю. И спросите Паркса, может ли он уделить вам несколько минут. Он посоветует вам, как надо будет держаться, что говорить Дэниэлсу и каким тоном. Но вам нужно быть предельно осторожной, чтобы не угодить в ловушку.
После разъяснений Паркса и предложения Лангтона Анна почувствовала себя спокойнее и была им благодарна.
— Но пока Паркса нет, дайте мне слово. Я имею в виду вот что. Если у вас вдруг изменится настроение и вы откажетесь идти с Дэниэлсом в театр, я все пойму. Только прошу вас, сообщите мне об этом.
— Спасибо. Я готова обсудить с Парксом, что мне следует делать.
— Тогда я его приглашу.
Вскоре он вернулся с Майклом Парксом, который внимательно выслушал рассказ Анны о телефонных звонках Дэниэлса и их вечерних разговорах.
— Правильно! Должно быть, он понял, чем рискует, и перепугался, вступив в контакт с одним из следователей, ведущих дело. И, должно быть, поверил, что способен вами манипулировать. Ему кажется, что вы неопасны. А вам нужно играть в свою игру. Если я прав, этот человек сделал карьеру на обмане и собственном обаянии, и он стремится вас использовать. Помните, вы постоянно обязаны быть начеку. Он мечтает получить все, что хочет. В этом смысл его жизни. Он не сомневается в том, что вы ему доверяете, и будет стараться расположить вас к себе. — Паркс поглядел на Анну. — Вам нетрудно припомнить, что случилось во время вашей первой встречи с подозреваемым?
Анна описала, как Дэниэлс показал ей фотографии из бумажника, как непосредственно и фамильярно он себя вел, приобняв ее плечо, и как поцеловал ее руку, когда они попрощались.
Паркс кивнул.
— Он — хамелеон. Ему понятны все ваши слабости — да и чьи-либо, — и он становился точь-в-точь таким, каким вы хотите его видеть. Он может воспроизвести нужный вам стиль поведения, и между вами сразу возникнет определенная связь. Еще при первой встрече он догадался, что может, не стесняясь, назначить вам свидание, хотя вы и член группы, ведущей расследование.
У Анны сдавило живот, она решила, что Паркс прав.
А он продолжил:
— Дэниэлс показал вам нечто сугубо личное, интимное: фотографии из своего бумажника. Он вынул их и пояснил, что никому их прежде не демонстрировал. Разыграл настоящую сцену, обнажив свои уязвимые точки. Бедный, страдающий мальчик превратился в преуспевающего актера. Но при этом заявил: «Неважно, достиг я успеха или нет, но я не в силах забыть свое нищее, убогое детство».
