Николай Станишевский - Цветы к сентябрю
— Ну, а ты… Скажи мне, с чем ты ко мне пришла — с добром или со злом?
— Ты прекрасно знаешь, — она вздохнула и поднялась с кресла. — Ну, конечно, с добром. Глупенький, ведь я люблю тебя… Но… Сейчас мне так холодно, Ник. Я больше не могу находиться ТАМ одна. Я пришла за тобой.
Первобытный страх вошёл в сердце Николаса узким лезвием заточенного стилета. Тело одеревенело, он почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Николас постарался вжаться в кровать. Девушка с картины неторопливо приблизилась, села рядом и положила ему правую руку на голову. Ладонь была ледяной.
— Пойдём со мной, — еле слышно произнесла она. — Мы уйдём туда, где сбудутся все наши мечты, туда, где тебя уже больше ничего не будет мучить. Только ТАМ мы все время будем вдвоём.
Николас попытался что-нибудь сказать, но девушка выпростала из-под шарфа вторую руку и положила ему на лицо. Он почувствовал, прикосновение чего-то мягкого и нежного, с удивительно приятным, сладковатым запахом. Густой туман, зародившийся в недрах сознания, начал клубиться и разрастаться, заполняя все вокруг.
— Ты устал, — услышал он тихий шёпот. — Тебе надо отдохнуть, у тебя до сих пор красные глаза…
За мгновение до того, как окончательно уйти в призрачный, несуществующий мир, он вспомнил, что в своё время так и не последовал этому совету и потом об этом горько пожалел.
20 августа. Утром
Когда утром Милли зашла в гостиную, она застала Николаса тихим и понурым, прятавшим лицо в ладонях.
— Плохо спали?
Николас поднял голову, посмотрел на неё туманным, невидящим взглядом и откинулся назад в кресло.
— Не выспались? — не отставала домработница.
— Не в этом дело, — он смотрел в потолок. — Просто эта история зашла слишком далеко.
— Что случилось? — Милли медленно опустилась в кресло. — Она, что, всё-таки приходила?
— Да. И знаете, я к Ней прикасался.
— И что?
— Ничего. Ваши прогнозы не оправдались. Она не исчезла.
— Неужели живая? — ахнула Милли.
— Живая, — кивнул Николас. — Только очень холодная. Просто неестественно…
— Вы разговаривали?
— Да, — Николас, наконец, оторвал взгляд от потолка. — Она хотела меня забрать. Туда, к себе…
— Силы небесные… — пробормотала женщина. — Послушайте, мистер Николас… А вы не пытались… как бы это поточнее выразиться… Ну, поймать её, что ли?
— Поймать? — Николас саркастически усмехнулся и внимательно посмотрел на Милли. — Нет, не пытался. Я снова не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
— Почему? Опять испугались?
— Да. Снова жуткий необъяснимый страх. Как мне всё это надоело! Милли, я уже устал бороться с подобным ощущением! Но самое главное — ничего не могу с собой поделать! Я стараюсь его раздавить, задушить, растоптать! Безусловно, кое-какие сдвиги есть, с каждым разом я чувствую, что боюсь уже не так, как прежде. Но… полностью избавиться от страха мне не удаётся! Не хватает силы духа, ох, как не хватает!
Николас отвернулся и уставился в угол комнаты.
— Мне кажется, вы справитесь, — попыталась приободрить его Милли. — Рано… или… поздно, у вас всё получится…
— Возможно, — Николас оторвался от созерцания стены и вновь посмотрел на домработницу. — Только вот когда?
— Ну… надо просто над собой работать… — неуверенно произнесла Милли.
— Работать? — он приподнялся в кресле. — Работать… Да я уже два года только этим и занимаюсь!
— Но ведь изменения есть?
— Есть, — Николас закинул ногу на ногу и обхватил руками колено. — Но я бы не сказал, что значительные. Если честно, даже не знаю, удастся ли мне победить свой страх до конца…
— Удастся, — Милли натянуто улыбнулась. — Попробуйте пойти от обратного.
— Это как? — не понял Николас.
— Очень просто. Смотрите — к вам приходит призрак умершей жены. Безвременно погибшей, если точнее выразиться. Сегодня ночью вы даже вступили с ним в контакт — прикоснулись и ощутили холод. А вдруг всего этого не было?
— Как это не было? — опешил Николас.
— Может быть, вам это привиделось. Галлюцинации, так сказать, ложные ощущения. У вас очень богатое воображение…
— Откуда вы знаете? — подозрительно прищурился Николас.
Милли густо покраснела.
— По крайней, мере, мне так показалось, — она опустила глаза, — и… по-моему, вы сами как-то говорили…
— Она была живой, — задумчиво произнёс Николас. — В том всё и дело.
— Не буду с вами спорить, — Милли шумно вздохнула. — Я не об этом. Пусть она будет живой, не в этом проблема. Она приходит для того, чтобы воздействовать на вашу совесть, верно?
— Верно, — Николас снова прищурился.
— Значит, вам надо проявить великодушие.
— В смысле?
— В прямом… — Милли, похоже, начало охватывать раздражение из-за его несообразительности. — Надо съездить к ней на могилу. Вы там давно не бывали?
— Прилично, — он потёр подбородок.
— Вот, в этом все дело! Мне кажется, с могилой что-то не в порядке. И миссис Дженни там плохо. Съездите, посмотрите…
Женщина умолкла. Молчал и Николас — он явно о чём-то напряжённо думал, потому, как шрам на лице проступил более отчётливо и покраснел. Дрова в камине продолжали весело потрескивать, невзирая на происходящие события.
— Это — мысль, — наконец изрёк он. — Да, Милли, это очень ХОРОШАЯ, УМНАЯ мысль. Пожалуй, я поеду прямо сейчас.
— Где находится могила вашей жены? — быстро спросила женщина.
— В тридцати часах езды отсюда. Мы похоронили Дженни на городском кладбище Кембертуна.
Милли открыла рот, по-видимому, хотела ещё о чём-то спросить, но передумала.
— Что ж, — Николас поднялся, хлопнув по подлокотникам кресла. — Пусть будет так. Я уезжаю.
— Что вам собрать в дорогу?
— Ни-че-го, — он выразительно на неё посмотрел. — Всё необходимое я приобрету в пути. Мне кажется это своеобразным знаком — два года назад я уехал от неё практически с пустыми руками, а сейчас вот также, налегке, возвращаюсь назад. Посмотрим, что принесёт эта поездка.
— И когда вас ждать?
— Дней через пять. Сами понимаете, дорога неблизкая. Да и там надо кое-что сделать.
— Хорошо, — кивнула женщина.
Выходя из гостиной, Николас обернулся.
— Да, Милли, — он ещё раз внимательно посмотрел на женщину. — У меня к вам большая просьба. Если Она будет звонить, скажите, пожалуйста, я уехал, чтобы встретиться с Ней.
20 августа. Глубокой ночью
Пробуждаться среди ночи уже вошло у меня в привычку. Правда, сегодня я проснулась с каким-то особенным ощущением. Мне показалось, будто Николас всё-таки решился приехать ко мне. Что ж, теперь я с нетерпением буду ожидать этой встречи.
24 августа
Николас вернулся раньше, чем обещал. Когда Милли вышла его встречать, и увидела машину, перепачканную грязью, она сокрушённо покачала головой.
— Дорога, наверное, выдалась нелёгкая? — сочувственно спросила она.
— Пустяки, — Николас устало улыбнулся. — Приближается осень, скоро сентябрь. Наступает сезон дождей.
— Как съездили? — в глазах домработницы светилось нетерпение.
— Неплохо, — Николас вышел из машины и захлопнул дверцу. — Пойдёмте в дом.
Они прошли в гостиную. Николас тут же плюхнулся в кресло, вытянув ноги.
— Что-нибудь выпьете? — Милли направилась к бару.
— Совсем чуть-чуть, — Николас снова улыбнулся, но на этот раз улыбка получилась натянутой и слабой. — Вы же знаете, я совершенно не употребляю алкоголь.
— И правильно делаете, — Милли налила на полпальца бренди и протянула ему. — Ну, как там дела?
— Даже не знаю, что сказать, — он в задумчивости сделал большой глоток и неожиданно исподлобья посмотрел на неё в упор. — Зачем вам все это, Милли? Неужели настолько интересно копаться в чьём-то прошлом?
— Нет, что вы… — лицо домработницы пошло красными пятнами. — Просто… просто я беспокоюсь за вас… Поверьте… за все время… что я здесь провела… вы мне стали как родным…
— Спасибо, — Николас улыбнулся в третий раз, но сейчас в улыбке сквозил сарказм. — Извините, Милли, если я был с вами груб. Я действительно сильно устал, только сейчас это ощущаю. Мне нужна горячая ванна и мягкая постель.
— Сейчас всё приготовлю, — встрепенулась та.
— Вы меня очень обяжете.
Домработница вышла. Николас ещё какое-то время посидел в кресле, рассматривая бокал с остатками бренди.
— Рано или поздно все возвращается на круги своя, — негромко произнёс он.
24 августа. Вечером
Николас проснулся, когда солнце уже село. Выйдя в гостиную, он увидел Милли, которая сидела у камина и читала толстый, женский журнал.
— Выспались? — она обернулась на звук его шагов.
