Хуан Марторель - Маска майя
К ним подошел дворцовый распорядитель, только что объявивший о появлении Человека с Высоким Жезлом. Это был пожилой человек с совершенно седыми волосами, ступавший медленно, но в его голосе еще было достаточно силы, чтобы завладеть вниманием присутствующих. Его взгляд сначала остановился на Белом Нетопыре, а затем на Баламе.
И тут он внезапно остановился с выражением глубокого изумления на лице.
Балам заметил, что привлек внимание распорядителя, и удивился, что тот смотрит не на лицо, а на его ноги. Он тоже посмотрел вниз и понял, что именно пробудило любопытство этого пожилого человека.
Юноша был одет в белую короткую тунику с красной каймой, оставлявшую открытой верхнюю часть ног и позволявшую рассмотреть татуировку на его бедре.
Лучистое солнце и убывающая луна составляли рисунок, который рос вместе с ним, становясь менее четким с течением времени, но пока еще вполне различимым.
— Могу я спросить вас, господин, — произнес дворцовый распорядитель гораздо тише, чем тогда, когда он обращался к толпе, и Балам различил в его тоне неподдельное уважение, — при каких обстоятельствах вам сделали эту татуировку?
— Спросить-то вы можете, но боюсь, что мой ответ вас не удовлетворит. Когда мой отец спас меня в детстве, — добавил он, показывая на Белого Нетопыря, — она у меня уже была.
— Означает ли это, — распорядитель склонил голову в знак почтения, — что халач виник вас усыновил и вы не знаете своих настоящих родителей?
— Да, это так. — Балам ответил сухо, потому что так и не понял, почему этот человек интересуется его персоной. Белый Нетопырь стоял рядом, прислушиваясь к разговору.
— Я прошу вас великодушно простить меня, господин, но ваши ответы очень важны для меня и для города Наранхо. И возможно, для вас тоже… Позвольте мне спросить, сколько вам лет.
— Когда мы нашли его в сельве возле безжизненных тел его родителей, ему было не больше двух лет, — послышался глухой голос Белого Нетопыря, — и с тех пор прошло еще восемнадцать лет.
Человек снова посмотрел на лицо Балама с величайшим удивлением, словно на призрак. После этого он потряс юношу до глубины души, встав на колени и взяв его за руку.
— Они были не вашими родителями, господин, а двумя преданными слугами короля Ах Восаля и его супруги по имени Красный Цветок. Королевская чета решила отослать вас из города, в то время как Большой Скорпион уже почти захватил дворец, ломая сопротивление их воинов. Я был там, когда все это происходило, а также когда вам делали эту татуировку.
Человек с Высоким Жезлом тем временем начал свою краткую речь, но запнулся, увидев странную сцену, разыгравшуюся в нескольких метрах от него. Дворцовый распорядитель стоял на коленях перед юношей и держал его за руку. Человек с Высоким Жезлом вспомнил тот день, когда войска Караколя вошли в Наранхо и этот юноша спросил с явным беспокойством, где находится принцесса из Тикаля. Рядом с ними стоял халач виник из Караколя, которого он давно знал и к которому испытывал глубокое уважение.
Затем он увидел, как дворцовый распорядитель жестом попросил его подойти. Зрители, окружавшие помост, заметили, что происходит нечто странное, и толпа зароптала.
Человек с Высоким Жезлом повернулся к королю Кану, поклонился, прося прощения, и подошел к распорядителю.
Тот поднялся с колен, взял его за руку и отвел в сторону, после чего долго ему что-то рассказывал шепотом на ухо.
На Балама снова пристально посмотрели сверху вниз, и Человек с Высоким Жезлом сделал шаг вперед, чтобы разглядеть татуировку, но проявляя при этом величайшее почтение. Он тоже взглянул на юношу как на привидение, а потом поклонился, прежде чем вернуться на свое место.
— Жители Наранхо! — Его голос не был таким мощным, как у дворцового распорядителя, но его слышали все, потому что на площади воцарилась полная тишина. — Боги проявляют перед нами свои желания самыми разными способами, и сейчас они выразились предельно ясно. Восемнадцать лет назад Большой Скорпион стал нашим королем, заняв место Ах Восаля. Сегодня боги хотят, чтобы другой человек надел диадему У'уналя и правил нашими судьбами от его имени. Король К'ан II в своей великой мудрости сказал нам, что их волю следует выслушать и повиноваться. И эта воля была выражена так недвусмысленно, что не оставляет нам ни малейшей возможности в ней усомниться. — Он сделал паузу, лишь подчеркнувшую всеобщее молчание. — Единственный ребенок мужского пола короля Ах Восаля и королевы Красный Цветок, пропавший восемнадцать лет назад, которого мы считали мертвым, появился снова именно сегодня, здесь, под покровительством богов, правящих нашими судьбами. У нас есть новый король! — В его голосе почувствовалось волнение. — Род Ах Восаля продолжает жить! Воздадим же почести нашему королю Баламу Кимилю! — Последние слова Человека с Высоким Жезлом, правой рукой указующего на молодого майя, потонули в радостных возгласах, раздавшихся во всех уголках Большой площади.
На город опускался вечер, а Балам пребывал в состоянии полного оцепенения. Он осознавал лишь, что Белый Нетопырь не покидал его ни на мгновение, и это было очень приятно его сердцу. Шаман с самого первого момента понял, каково было состояние его души, и превратился в щит, встав между своим учеником и всеми, кто хотел дотронуться до него, чтобы получить благословение нового короля.
Не все жители города помнили Ах Восаля, но они все-таки слышали о нем и о том, как он утратил трон и жизнь из-за Большого Скорпиона. История его двухлетнего сына, которого так и не нашли, успела позабыться, но теперь она вернулась, наделав еще больше шума. Никто не сомневался в божественном вмешательстве, и люди уже начали говорить, что их новый король находится под особым покровительством богов.
Балама отвели в один из покоев дворца, и там он принял короля К'ана II и главных чиновников Наранхо. Он поговорил со всеми, хотя и не отдавал себе полностью отчета в том, что делал.
Человек с Высоким Жезлом и распорядитель дворца по очереди рассказывали ему историю его бегства на руках у двух слуг его родителей. Они были мужем и женой; она прислуживала королеве Красный Цветок. Потайной ход, которым королевская чета отказалась воспользоваться для своего собственного спасения, позволил им добраться до сельвы незамеченными. Тогда оба чиновника в последний раз видели Балама… до сегодняшнего дня.
Именно его мать придумала сделать ему татуировку; это произошло незадолго до того зловещего дня. Изобразили солнце и луну, поскольку Красный Цветок хотела отдать его под покровительство богов дня и ночи.
Более всего удивило юношу странное совпадение имени, данного ему родителями, с именем, выбранным для него Белым Нетопырем: Балам Кимиль. Это еще больше укрепило уверенность в том, что будущий король находится под особым покровительством богов, распоряжающихся судьбами людей, особенно бога Ягуара.
— Я не хочу быть королем, отец, — сказал он Белому Нетопырю, когда в конце дня они остались вдвоем. — Ты, зная меня, должен понять это. Меня никогда не готовили к подобной роли, и мне не нравится решать, что должны делать другие люди. Теперь я знаю, кто были мои родители, но я их не помню, и единственный город, который я считаю своим, — это Караколь.
Халач виник какое-то время молча смотрел на него, размышляя над словами, которые он только что услышал. Жалкое подобие улыбки смягчило черты его лица.
— Конечно же, я тебя хорошо знаю, Балам. Прошло уже много лет, и мы с тобой были рядом каждый день, пока я смотрел, как ты растешь. Я следил за каждым твоим шагом с тем же вниманием, какое я бы уделил собственному сыну, но его у меня никогда не было. И к тебе я относился так же строго, как относился бы к нему. Поэтому я знаю, что ты никогда не отступал, какое бы сложное задание я перед тобой ни ставил, и что ты никогда не останавливаешься на полпути.
Белый Нетопырь положил руки на плечи своего ученика.
— Все случившееся за последние дни настолько невероятно, — продолжал он, — что нам будет тяжело найти этому объяснение. Только боги могут понять это. А их желание, если ты спокойно обдумаешь все, представляется совершенно ясным. Ты должен стать новым королем Наранхо, дорогой сын. Кроме того, я знаю одного человека, — глаза шамана озарила улыбка, — который сумеет существенно упростить твою задачу.
37
После того как Аугусто Фабрисио обнаружил изображение Чан К'у, им было нетрудно найти глифы, представлявшие каждого из трех богов. Плиты, на которых были высечены эти глифы, находились возле пропасти, разделявшей комнату на две части, и располагались на расстоянии нескольких метров друг от друга. Чан К'у слева, Каб К'у в центре и Ун Симиль справа. В данном случае никто не сомневался, что эти каменные прямоугольники, расположенные на полу, были предназначены для запуска нового механизма, который позволил бы им перейти на другую сторону.
