Джон Гришэм - Адвокат
И развернулась грандиозная чистка города. Усиленные наряды полиции всю ночь свозили в участки людей, арестованных за сон на скамейках в парке, за попрошайничество, за одежду, намекавшую на отсутствие у владельцев жилья.
Обвинения были стандартными: бродяжничество и появление в общественном месте в нетрезвом виде.
Правда, за решетку отправили не всех. Одну партию задержанных два фургона выгрузили на окраине, где рядом со свалкой брошенных автомобилей круглосуточно работала общественная кухня. Другую партию автобус доставил к церкви на Ти-стрит, в пяти кварталах от нашей конторы. Полиция предоставила людям выбор: отправиться в тюрьму или сгинуть на улице. Автобус мгновенно опустел.
Глава 32
Я мечтал о кровати. Сон на полу больше изматывал, чем восстанавливал силы. Задолго до рассвета выбравшись из спального мешка, я поклялся купить в ближайшее время мягкое ложе. Как только люди умудряются спать на асфальте?
В баре «Под пилоном» было тепло и уютно, табачный дым плавал слоями не выше столиков, пока позволяя почувствовать аромат кофейных зерен. В половине пятого утра бар, как обычно, заполнили любители новостей.
Говорили в основном о Беркхолдере. «Вашингтон пост» поместила фотоснимок конгрессмена на первой полосе и коротко известила о расследовании совершенного нападения, начатом полицией. Про чистку ни слова. Не беда, подробности сообщит Мордехай.
Раскрыв раздел «Город», я приятно удивился. Тима Клаузена наша затея явно вдохновляла.
В пространной статье он детальнейшим образом знакомил читателя с главными действующими лицами грядущего процесса. Первой жертвой журналиста стала «Ривер оукс».
Компания, оказывается, была создана двадцать лет назад, находилась в руках группы инвесторов, среди которых присутствовал некий Клейтон Бендер, торговец недвижимостью с восточного побережья, чье состояние оценивалось в двести миллионов долларов. Газета публиковала фотоснимки: самого Бендера и штаб-квартиры компании в городе Хейгерстоне, штат Мэриленд. «Ривер оукс» возвела одиннадцать административных зданий в округе и множество торговых комплексов в пригородах Вашингтона и Балтимора. По оценке специалистов, стоимость активов компании составляла не менее трехсот пятидесяти миллионов. Сумма банковской задолженности была неизвестна. Клаузену удалось раскопать мельчайшие подробности появления на свет проекта строительства нового почтамта на территории бывшего склада.
Далее речь шла о «Дрейк энд Суини».
Источником информации внутри фирмы автор, естественно, не располагал. По телефону с ним разговаривать отказались, поэтому Клаузен оперировал самой общей информацией: история становления, количество сотрудников, имена известных государственных деятелей, начавших в фирме карьеру. Приводил он и таблицы, взятые из статистического ежегодника: в одной было представлено десять крупнейших юридических фирм страны, другая располагала эти фирмы согласно среднему годовому доходу компаньонов. В первой таблице восемьсот сотрудников закрепляли за «Дрейк энд Суини» пятое место, во второй — девятьсот десять тысяч пятьсот долларов — третье.
Неужели я отказался от таких безумных денег?
Хотя о Тилмане Гэнтри сообщалось в последнюю очередь, рассказ о его яркой, насыщенной событиями жизни мог оказать честь любому труженику пера. Имя Гэнтри не сходило с уст полисменов округа. О нем с восторгом отзывались бывшие сокамерники. Преподобный отец с умилением благодарил Гэнтри за баскетбольную площадку для бедных детишек. Городские проститутки вспоминали нанесенные им побои. Тилман был ключевой фигурой двух корпораций: ТАГ и «Гэнтри груп», также являлся владельцем трех автостоянок, двух небольших торговых центров, жилого дома, в котором бандиты расстреляли двух квартиросъемщиков, шести сдаваемых внаем особняков, бара, где была изнасилована одна из посетительниц, и бесчисленного количества земельных участков, купленных у городских властей за сущие пустяки.
Гэнтри оказался единственным из трех ответчиков, кто изъявил желание побеседовать с журналистом. Он признался, что купил склад в июле прошлого года за одиннадцать тысяч долларов и получил от его продажи компании «Ривер оукс» тридцать первого января двести тысяч. «Мне просто повезло, — сказал Гэнтри. — Склад был никому не нужен, но земля под ним стоила куда больше каких-то одиннадцати тысяч».
Заброшенные склады, по словам Тилмана, всегда привлекали бездомных. Естественно, захватчиков пришлось выселить. Никаких денег за проживание он с бродяг не брал и понятия не имеет, что послужило причиной распространения подобного слуха. Но в его распоряжении полно юристов, достаточно опытных, чтобы выстроить безукоризненную линию защиты.
Обо мне Клаузен не обмолвился ни словом. Ничего не говорилось в статье и о драме с заложниками. Несколько фраз посвящалось Лонти Бертон и нашему иску.
Газета сулила дать продолжение в завтрашнем номере печальную историю жизни Лонти Бертон.
Второй день подряд газетчики трепали славное имя фирмы, обвиняя ее в умышленном сговоре с бывшим сутенером. Тон статей не оставлял у читателя сомнений, что почтенные юристы более опасны для общества, чем мистер Тилман Гэнтри.
Интересно, долго ли Артур Джейкобс позволит писакам поливать грязью свое любимое детище? Для тенденциозной прессы беззащитная фирма — на редкость удобная мишень!
Этот щелкопер явно выполняет чей-то заказ.
* * *В двадцать минут десятого мы с Мордехаем подъехали к Моултри-билдинг, расположенному на перекрестке Шестой улицы и Индиана-авеню. Мой адвокат знал, что делает.
Прежде мне не доводилось бывать даже рядом с этим зданием, где заседал окружной суд по гражданским и уголовным делам. К дверям тянулась длинная очередь: все без исключения — судьи, адвокаты, истцы и ответчики — после личного досмотра проходили под аркой металлодетектора. На четырех этажах у залов для заседаний толпились взволнованные люди.
Наше дело рассматривал достопочтенный Норман Киснер. На дверях зала 114 висел перечень двенадцати обвиняемых, дела которых были назначены сегодня к предварительному слушанию. Я нашел свое имя. По пустоватому залу с озабоченными физиономиями сновали судейские чиновники. Мордехай исчез; в ожидании его я уселся во втором ряду и раскрыл журнал.
— Доброе утро, Майкл!
В центральном проходе Дональд Рафтер обеими руками прижимал к груди кожаный кейс. Рядом стоял сотрудник фирмы, лицо которого я еще помнил, а имя уже забыл.
Я кивнул тому и другому:
— Привет.
В данных обстоятельствах этого было более чем достаточно.
Парочка заняла места в противоположном конце зала.
Как представители потерпевшей стороны, они имели право присутствовать на каждой стадии рассмотрения моего дела.
Но ведь сейчас только предварительное слушание! Я предстану перед судьей, он зачитает обвинения, я откажусь признать себя виновным, под внесенный залог меня отпустят на свободу. Все. Зачем явился Рафтер?
Стараясь сохранять спокойствие, глядя в журнал, я внезапно понял: Дональда послали в суд в качестве грозного предупреждения. Фирма расценивает кражу досье как тяжкое преступление и следит за каждым моим шагом. Из сотрудников, занимающихся защитой интересов фирмы в судебных разбирательствах, Рафтер считался наиболее опытным и агрессивным. В его присутствии мне, похоже, полагалось дрожать от страха.
В половине десятого невесть откуда появившийся Мордехай помахал мне рукой: пора. Мы прошли в кабинет судьи, где после взаимных представлений расселись вокруг заурядного круглого стола. Частная встреча?
Норману Киснеру было по крайней мере семьдесят. Густая снежно-белая шевелюра и того же цвета аккуратная бородка; карие глаза, взгляд, кажется, прожигает собеседника насквозь. С моим адвокатом дружит долгие годы.
— Я только что сказал Мордехаю, — рука Киснера описала в воздухе плавный полукруг, — что в вашем случае столкнулся с весьма необычным делом.
В знак смиренного согласия я наклонил голову. И для меня оно было таким.
— Артура Джейкобса я знаю лет тридцать, как, собственно, и многих других в «Дрейк энд Суини». Там работают очень грамотные юристы.
И с этим нельзя было не согласиться. Фирма всегда брала на работу лучших и отшлифовывала до совершенства.
Восхищение, которое судья испытывал к потерпевшим, начало внушать мне опасения за благополучный исход дела.
— Ущерб, нанесенный кражей досье, чрезвычайно трудно выразить в денежных единицах. В конце концов, пропала пачка бумаг, не представляющих ценности ни для кого, кроме владельца. Продать их кому-то на улице невозможно. Другими словами, обвинять вас в присвоении чужой собственности я не собираюсь.
— Понимаю, ваша честь.
![Гарольд Пинтер - Лифт [= Кухонный лифт]](/uploads/posts/books/271557/271557.jpg)
