Питер Джеймс - Убийства в стиле action
Морли вмиг вспыхнул:
– Ох, боже мой, босс, прошу прощения. Я к ней не ходил. Получил сообщение о происшествии с Джеммой Бакстон и… прошу прощения… счел, что это важнее. Сейчас кого-нибудь пошлю.
– Хорошо, – кивнул Карри и снова взглянул на часы. Пять минут десятого, черт побери! Он вскочил. – Увидимся позже.
– Желаю приятно провести время с директором школы, – коварно улыбнулась Мэри.
– Возможно, сегодня будете любимчиком, – подхватил Морли.
– Вряд ли, при такой дырявой памяти, как у тебя, – бросил в ответ инспектор.
82
Октябрь 2007 года
Рики спал беспокойно, угостившись несколькими пинтами пива в пабе на оживленной набережной, и судорожно просыпался всякий раз, как вспыхивали фары, слышался рокот мотора, шаги, стук закрывшейся двери. Расположился он на пассажирском сиденье, чтобы не показаться досужему полицейскому пьяным водителем, и лишь всего пару раз выскочил из фургона помочиться в переулке.
В темноте в шесть утра отъехал в поисках кафе для рабочих, позавтракал, вернулся через час на место.
В голове маячил один и тот же вопрос: как он мог оказаться в таком положении? Как позволил сучке одурачить себя? Ох, она очень хитро его обошла, идеально прикинувшись крутой девчонкой. Позволяла делать с собой все, что он пожелает, притворяясь, будто ей это нравится. Или, может, действительно нравилось. И постоянно тихонько выкачивала из него информацию. Женщины вообще умные. Умеют манипулировать мужчинами.
Он совершил дьявольскую ошибку, когда все рассказал из чистого бахвальства. Чтобы произвести надлежащее впечатление.
Вместо этого она однажды ночью его обчистила, в стельку пьяного, обкурившегося, и слиняла. Жизненно важно вернуть свое достояние. У него не было ни шиша, долгов по уши, бизнес рухнул. Оставался единственный шанс, который сам упал ему в руки, а она его перехватила и удрала.
Впрочем, одно в его пользу: мир, в котором она собирается проворачивать сделки, гораздо тесней, чем ей кажется. Куда бы эта дрянь ни сунулась, неизбежно возникнут вопросы. Очень много вопросов. Наверняка она это уже начала понимать, а после его прибытия в Брайтон ее проблемы только усугубились.
В 9:30 к парадному многоквартирного жилого дома подкатило местное истборнское такси. Водитель вышел, позвонил в дверь. Через пару минут вышла Эбби. Одна.
Хорошо.
Замечательно.
Отправляется в первый из трех санаториев, с которыми договорилась на утро. Мамочка остается одна, получив строжайшие указания ни в коем случае никого не пускать, кроме слесаря.
Рики проследил, как Эбби садится в такси, отъезжает. Как известно, женщины непредсказуемы – вполне могут вернуться через пять минут, что-нибудь забыв. Времени полным-полно. Ее не будет как минимум полтора часа, а скорее всего, больше трех. Надо только еще потерпеть, убедиться, что на берегу чисто.
Дальше дело пойдет очень быстро.
83
Октябрь 2007 года
Гленн Брэнсон нажал кнопку звонка и отступил на пару шагов, чтобы камера наблюдения хорошенько его разглядела. Кованые железные ворота несколько раз дернулись, после чего медленно начали открываться. Сержант снова влез в патрульную машину, въехал между двумя внушительными кирпичными пилонами на круглую подъездную дорожку, шурша колесами по гравию. Остановился за серебристым спортивным «мерседесом» и стоявшим бок о бок с ним четырехместным седаном.
– Ничего себе домик, а? – сказал он. – Вполне соответствует «мерседесам» и прочему.
Белла Мой, лицо которой вновь обретало привычные краски, кивнула. Стиль вождения Гленна привел ее в истинный ужас. Хоть она его любит и ни за что не хочет обидеть, но лучше бы вернуться в контору на автобусе или даже пешком по раскаленным углям.
Дом-дворец отчасти выдержан в псевдогеоргианском стиле, отчасти напоминает псевдогреческий храм с портиком на колоннах во всю ширину фасада. Эри за такой дом умерла бы, решил Гленн. Как ни странно, в первое время после женитьбы казалось, будто деньги ее ничуточки не интересуют. Ситуация полностью переменилась, когда Сэмми, которому сейчас восемь, пошел в школу. Естественно, она стала общаться с другими мамашами, которых роскошные автомобили развозили по роскошным домам.
Впрочем, ему тоже нравятся роскошные дома. По его представлению, у домов своя аура. В этом районе и во всем городе полным-полно других, больших, впечатляющих, только кажется, что в них живут добропорядочные обыкновенные люди. Но вот иногда на глаза попадается такой, слишком броский, признающийся вольно или невольно, что приобретен не на честные деньги.
– Хотелось бы тебе тут жить? – спросил Гленн.
– Как-нибудь приспособилась бы, – улыбнулась Белла и задумалась.
Гленн мельком на нее покосился. Симпатичная женщина с приветливым лицом под кудрявыми темными волосами, без обручального кольца на безымянном пальце. Всегда скромно одета, как бы не желая выставляться в выгодном свете, хотя макияж великолепно подчеркнул ее достоинства. Сегодня она в белой блузке под простым синим свитером с треугольным вырезом, в короткой зеленой накидке, шерстяных черных брюках, крепких черных ботинках.
О своей личной жизни Белла никогда не рассказывает, и Гленн иногда гадал, зачем она ходит домой. Кто там ее ждет – мужчина, женщина, соседи? Кто-то из коллег однажды обмолвился, что Белла ухаживает за престарелой матерью, но сама она об этом не говорила.
– Не могу вспомнить, где ты живешь, – сказал он, вылезая из машины в развевавшемся на ветру пальто из верблюжьей шерсти.
– В Хэнглтоне.
– Точно.
Вполне подходяще. Хэнглтон – милый тихий жилой район, прорезанный автомагистралью и полем для гольфа. Множество домиков и бунгало, тщательно возделанные сады. Удачное место для женщины со старушкой-матерью, спокойное и безопасное. Гленн вдруг мысленно представил себе грустную Беллу дома, хлопочущую вокруг больной хрупкой матери, жующую свои конфеты взамен всех других жизненных радостей. Как забытое домашнее животное в клетке.
На звонок вышла горничная-филиппинка, повела их через оранжерею с высоким потолком и видом на газоны, огромный бассейн и теннисный корт, усадила в кресла, расставленные вокруг мраморного кофейного столика, предложила напитки. Потом вошли Стивен и Сью Клингер.
Стивен – высокий тощий мужчина лет под пятьдесят, с холодным лицом, гладко зачесанными назад седеющими волосами, с алкогольной паутиной лиловых вен на щеках, в костюме в тонкую полоску и дорогих мокасинах – пожал Гленну руку и сразу взглянул на часы.
– К сожалению, мне придется уйти через десять минут, – объявил он решительным и твердым тоном, совершенно отличным от того, каким вчера разговаривал с детективами у себя в офисе, явно после очень плотного ленча.
– Ничего, сэр, у нас всего несколько кратких вопросов к вам и к миссис Клингер. Большое спасибо, что вновь уделили нам время.
Гленн бросил на Сью Клингер восхищенный взгляд, и та чуть улыбнулась, как будто все поняв. Классная штучка, не мог не признать он. В сорок с небольшим в потрясающей форме, в фирменном коричневом спортивном костюме и кроссовках, словно только что вытащенных из модной обувной коробки.
Взгляд откровенно зовет в койку. Все это усвоив, сержант в дальнейшем предпочел смотреть исключительно в глаза Стивена Клингера.
Вошла горничная с кофе и стаканом воды.
– Позвольте уточнить, сэр… Вы долго дружили с Ронни Уилсоном? – спросил Гленн.
Глаза Клингера чуть скосились влево.
– М-м-м… С ранней юности. Тридцать семь… нет, тридцать лет, грубо говоря.
Гленн перепроверил:
– Вы вчера нам сказали, что у него трудно складывались отношения с первой женой, Джоанной, а с Лоррейн лучше?
Глаза снова метнулись влево.
Гленн научился у Роя Грейса нейролингвистическому приему, который порой хорошо помогает оценивать, правду ли говорят допрашиваемые. Человеческий мозг делится на правое и левое полушария. В одном хранится долгосрочная память, в другом идут творческие процессы. В ответ на вопрос глаза почти неизменно движутся в сторону работающего полушария. У одних долгосрочная память хранится в правом, у других в левом полушарии, соответственно, творческое полушарие всегда противоположное.
Теперь известно, что при ответе на простой однозначный вопрос глаза Стивена Клингера смотрят влево, в сторону памяти, значит, он, скорее всего, говорит правду. Если посмотрит вправо, скорее всего, солжет. Способ не безошибочный, но полезный.
Наклонившись к столу, на который горничная поставила чашку с блюдцем и фарфоровый молочник, Гленн спросил:
– Как считаете, сэр, способен был Ронни Уилсон убить своих жен?
На лице Клингера отразилось неподдельное потрясение. На лице его жены тоже. Глаза неподвижно смотрели вперед.
