Брайан Форбс - Порочные игры
Я старался понять, собираюсь ли я спасти Софи или отомстить ей за ее предательство. И потому боялся встречи с ней: мне хотелось положить конец неопределенности, но не любой ценой.
Вернувшись в мотель, я узнал, что мне трижды звонил некто Хокстейн и оставил дежурному свой телефон для меня. Едва войдя в номер, я позвонил и услышал на другом конце провода краткое:
— Хокстейн.
— Это Мартин Уивер, мистер Хокстейн.
— Где вас черти носят? — Он слегка гундосил.
— Выходил пообедать.
— Вашу мать, вам же было велено не выходить из гостиницы!
— Но я хотел есть! — Мне не понравился его агрессивный тон.
— Я уточнял детали, как с вами быть. Приезжал уже дважды.
— Никто мне ничего не сказал.
Он ответил не сразу. Несколько раз чихнул и выругался:
— Сенная лихорадка, мать ее… Содержание пыльцы в воздухе так и не объявляют. На будущее — не делайте ни шагу, не связавшись со мной.
— Отлично, — сказал я, — теперь буду знать.
— Когда у вас встреча с этой бабой?
— Мы точно не договорились. Я только сказал, что каждое утро буду ждать ее в ресторане «Говард Джонсон».
— Лучше это делать пораньше. Здесь рано встают.
— Что значит рано?
— В семь часов.
— О’кей, попрошу меня разбудить. Если, конечно, у них это принято — здесь вообще нет никаких удобств. Как мне вас узнать?
— Не надо меня узнавать. Но я буду рядом. — Он снова чихнул.
— Как мне туда добраться?
— Я оставил для вас машину на стоянке. Красный «крайслер-ле-барон» с откидным верхом. Ключи и пистолет под сиденьем.
— Пистолет? Мне не нужен пистолет.
— Может понадобиться. Это маленький автоматический пистолет, делает десять выстрелов. Носите его при себе. Пройдите прямо сейчас к машине и возьмите. Утром приду к месту вашей встречи, а пока никуда не высовывайтесь.
Он снова чихнул.
— Вам надо полечиться, — сказал я, но он уже повесил трубку.
Я вышел на стоянку; «крайслер» был на месте. Я залез внутрь и, убедившись, что никто меня не видит, запустил руку под сиденье. Нашарил ключи и маленький сверток, который с опаской положил в карман. Развернул я его только в номере. Всего раз в жизни я держал в руках оружие — в детстве у меня был водный пистолет гораздо большего размера, чем этот. Этот казался слишком маленьким, чтобы из него можно было кого-нибудь убить. Удостоверившись, что он на предохранителе, я вынул магазин и рассмотрел патроны. Руки у меня дрожали.
Утром меня не пришлось будить — я сам проснулся от какого-то тревожного чувства; во сне я целился из пистолета в незнакомого мне человека и, пробудившись, никак не мог понять, где я нахожусь: окно было закрыто ставнями, а в комнате стоял дурной запах. Все суставы одеревенели, словно я спал на дощатом полу. Проведя рукой по небритым щекам, я обнаружил несколько волдырей от укусов москитов. Я еле доковылял до душа и стоял под ним, пока мои мышцы не расслабились.
Одевшись, я снова осмотрел пистолет, вынул магазин, положил в один карман, а пистолет — ради безопасности — в другой.
Солнце уже взошло и пригревало спину. Все тот же старый ободранный пес ковылял к стоянке, приподняв заднюю лапу. Я окликнул его, и он остановился, медленно повернув голову. Только сейчас я разглядел его глаза — два молочно-белых пятна — и понял, что он слепой. Он позволил мне погладить свою косматую голову, после чего улегся под деревом.
К машинам, стоявшим здесь накануне, прибавилась всего одна — «виннебаго». Эти дома на колесах были шикарно оборудованы для путешествий, так что непонятно, зачем понадобилось их владельцам ночевать в мотелях. Я прошел к своему красному «барону». Бензобак полный, а на спидометре всего несколько сотен миль. Добрых пятнадцать минут у меня ушло на то, чтобы найти «Говард Джонсон», и я постарался получше запомнить дорогу для будущих путешествий.
Кафе было уже наполовину заполнено, и не успел я занять место, как девочка-официантка с безукоризненными ногами в белоснежных теннисных туфлях подошла к столу и налила чашку горячего кофе. Она сказала, что ее зовут Шарон и что она сейчас вернется и примет заказ. Я осмотрелся и не нашел никого похожего на Хокстейна, но вдруг услышал чихание. Он сидел на высоком стуле у стойки, откуда хорошо виден был вход.
Юная официантка очаровала меня настолько, что уговорила заказать фирменный завтрак, о чем я пожалел, когда оказался один на один с горой вафель в кленовом сиропе и громадным омлетом, от которого мой холестерин мог подскочить до предельной отметки.
— Приятного аппетита, — сказала Шарон. Я смотрел на ее великолепные ноги с тоской приговоренного.
Часом позже Шарон в четвертый раз наполнила мою чашку кофе, но Софи все не появлялась. Несколько раз я бросал взгляд на Хокстейна — не дал ли он мне какого-нибудь знака, но, когда наши взгляды встретились, он с безучастным видом отвел глаза. В полдевятого я решил уйти, расплатился и неторопливо вышел. Я задержался в вестибюле, рассматривая какие-то туристские брошюры, пока не увидел, что Хокстейн тоже выходит. Он прошел мимо меня, не сказав ни слова. Вернувшись на стоянку мотеля, я обнаружил, что он уже там. Капот его машины был открыт, и он делал вид, что проверяет уровень масла. Почему-то все происходящее вдруг показалось мне ужасно смешным, нереальным — мое пребывание в этом месте под названием Флагстаф, проживание в дешевом отеле под присмотром «няньки», ожидание встречи с женщиной, которая ушла от меня целую вечность назад. Никогда еще мне не было так одиноко.
— Стало быть, завтра проделываем все то же самое, — сказал он, не вылезая из-под открытого капота. Даже эти уловки, это его притворное копание в моторе казалось нереальным. Было очевидно, что он не собирается околачиваться здесь целый день, как обещал мне Трэвис.
Он закрыл капот и уехал. Перспектива провести остаток дня в номере мотеля была удручающей. Больше, чем когда-либо, мне хотелось вернуться к обычной размеренной писательской жизни, где и любовь, и ненависть легко вплетались в сюжет и ложились на экран компьютера.
В таком вот состоянии, прислушиваясь к усиленному сердцебиению от излишка выпитого кофе, я, вопреки предостережениям Хокстейна, убедил себя в том, что непосредственная опасность мне не грозит, и я могу съездить осмотреть город. Я припарковался на главной улице и пошел искать книжный магазин, захаживая в лавчонки, где продавали разные индейские вещицы — чаще всего туристский китч сомнительного происхождения, но иногда и подлинные произведения искусства.
Перейдя на теневую сторону улицы, я вдруг заметил следовавший за мной черный «форд-бронко» с затемненными стеклами. Я остановился у витрины магазина и в ее стекле увидел отражение «форда» — он затормозил в нескольких шагах от меня. Вроде бы ничего особенного в машине не было: стекла часто затемняют, чтобы защититься от обжигающего зноя. Но когда я тронулся с места и поравнялся с ней, водитель открыл дверцу, и меня окликнули.
Я остановился, внимательно посмотрел и глазам своим не поверил: это был Пирсон, тот самый, который помогал мне по просьбе старика Роджера и сумел отыскать Софи.
— Что за черт?.. — начал было я, но Пирсон сделал предостерегающий жест.
— Молчите. Садитесь, быстро.
Теряясь в догадках, я залез в машину. Там работал мощный кондиционер и было прохладно, но от потрясения меня прошиб пот.
— Застегните ремень.
Пока я возился с ремнем, он резко рванул с места, так что меня отбросило на спинку сиденья.
— Как вы здесь оказались? Просто невероятно, — сказал я.
— Боюсь, есть еще много вещей, в которые вам трудно будет поверить. Это не последний сюрприз, мы припасли их для вас немало, и, к сожалению, почти все неприятные.
Только сейчас я заметил на заднем сиденье еще одного пассажира. Обернулся и обнаружил направленный на меня пистолет.
— Сядьте спокойно, — сказал Пирсон, — и не делайте глупостей. Вы уже не дома. Здесь ребята шутить не любят. Эта штучка, которую он держит, пробьет в вас дыру величиной с тарелку.
Больше я не смог вымолвить ни слова. Мы ехали около получаса, потом Пирсон свернул в сухое русло реки, скрытое от дороги, и остановил свой «бронко». Первое, что я увидел, выбравшись наружу, был тот самый «виннебаго», который я заметил у мотеля сегодня утром; он стоял недалеко от нас, укрытый низкорослыми деревьями. Человек с пистолетом вылез раньше и ожидал меня.
— Идите к той машине, очень медленно, — скомандовал Пирсон, — и не надо никакой суеты, не стоит.
Я двинулся к «виннебаго». Пирсон шел впереди, а человек с пистолетом — сзади. Открыв дверь, Пирсон пропустил меня вперед.
Фургон был разделен на несколько секций — обеденная зона, полностью оборудованная кухня, душ и спальный отсек. Пирсон вошел следом и закрыл за собой дверь. Теперь и он направил на меня пистолет.
