Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
— Однако никто другой из убитых не подвергался допросу, насколько мы можем судить. Очень странно. Они пришли к нему поздно ночью, раньше чем к остальным, и он был убит незадолго до рассвета. Тем не менее, расследование указывает на то, что этот парень, Малькольм, побывал у него на квартире днем, уже после ранения Уэзерби. Вы говорите, что нет никаких данных, подтверждающих, что Хейдеггер был «двойником»? Никаких необъяснимых денежных расходов, выходящих за рамки его заработка, никакого дополнительного источника благосостояния, никаких порочащих его связей, никакого повода и уязвимых моментов для шантажа?
— Ничего, сэр.
— А как насчет признаков психической неуравновешенности?[5]
— Полностью отсутствуют, сэр. Кроме его приверженности к алкоголизму в прошлом, он, как представляется, был совершенно нормальным человеком, хотя и склонным к затворничеству и одиночеству.
— Да, я читал в отчете. А что показала проверка остальных? Нет ли чего-нибудь необычного?
— Нет, сэр, ничего.
— Сделайте одолжение, прочтите, пожалуйста, что сказал Уэзерби докторам. Кстати, как он себя чувствует?
— Гораздо лучше, сэр. Врачи говорят, что он выживет, но сегодня утром они ампутируют ему ногу. — Заместитель директора листал страницы, пока не нашел ту, которую искал. — Ага, вот. Только необходимо помнить, что большую часть времени он находился в бессознательном состоянии, но, придя в себя, взглянул на врачей и сказал: «Это Малькольм ранил меня. Он подстрелил нас обоих. Поймайте и убейте его».
С дальнего конца стола послышалось какое-то движение. Это офицер военно-морских сил наклонился вперед в своем кресле и проговорил с трудом, проглатывая слова:
— Я считаю, что мы должны найти этого сукиного сына и вытащить его из крысиной норы, в которой он прячется.
Весьма пожилой человек издал смешок и сказал:
— Да, я согласен, мы должны найти нашего беглеца Кондора. Однако я считаю, что будет жаль, если мы расправимся с ним до того, как он расскажет нам, почему он стрелял в Уэзерби и ранил его. Почему вообще кто-то в кого-то стрелял. У вас есть еще что-нибудь для нас, господин заместитель директора?
— Нет, сэр, — сказал заместитель директора, пряча бумаги в портфель. — Мне думается, что мы осветили все вопросы. Теперь вы располагаете всей информацией, которая имеется у нас. Я благодарю всех за участие в нашем совещании.
Когда собравшиеся встали со своих мест и начали расходиться, весьма пожилой человек обернулся к своему соседу и задумчиво произнес:
— Хотел бы я знать, почему Кондор стрелял… — Затем он улыбнулся, покачал головой и вышел из комнаты…
* * *…Малькольм проснулся, когда Уэнди потрогала его лоб рукой и озабоченно спросила:
— Малькольм, уж не заболел ли ты?
Малькольм не собирался изображать героя. Он кивнул и с трудом выдавил из себя хриплое «да», в результате чего почувствовал, что горло словно зажато в раскаленных тисках. Пожалуй, сегодня он вряд ли сможет нормально говорить.
— Да ты совершенно больной. Дай-ка я посмотрю твое горло, — приказала Уэнди, схватила его за подбородок и силой заставила раскрыть рот. — О, господи, да оно все красное. Сейчас я вызову врача.
Уэнди отпустила Малькольма и хотела выбраться из постели, когда он схватил ее за руку. Она испуганно обернулась и сказала:
— Не бойся, все будет в порядке. У меня есть знакомая, муж которой врач. Он каждый день проезжает мимо моего дома, направляясь в свою клинику в Вашингтоне. Если он еще не уехал, то я попрошу его заскочить на минутку и посмотреть моего больного приятеля. — Она улыбнулась. — Ты ни о чем не беспокойся. Он никому не скажет о тебе, ни одной живой душе, потому что подумает, что раскрыл одну из моих тайн. Хорошо?
Малькольм пристально посмотрел на нее, затем отпустил руку и кивнул головой в знак согласия. Ему стало все абсолютно безразлично, даже если доктор вдруг приведет с собой партнера Воробушка. Сейчас ему хотелось лишь отдыха и покоя.
Доктор оказался толстячком средних лет и, судя по всему, не любил много разговаривать. Он ощупал и помял Малькольма, измерил температуру и так долго разглядывал горло, что Малькольм подумал, что его вот-вот стошнит. Наконец доктор взглянул на больного и сказал:
— У вас небольшая ангина, мой друг. — И бросив взгляд на Уэнди, озабоченно стоявшую рядом, добавил: — Беспокоиться не стоит, страшного ничего нет. Мы его живо поставим на ноги.
Малькольм наблюдал, как доктор что-то доставал из своей сумки. Затем он повернулся к Малькольму, держа в руке шприц.
— Ложитесь на бок.
В сознании Малькольма мелькнула картина: безжизненная холодная рука и маленький, почти незаметный след от укола. Он замер от ужаса.
— О, боже мой, да это ведь совсем не больно. Это всего-навсего пенициллин.
Сделав Малькольму укол, доктор обернулся к Уэнди и сказал, протягивая ей бланк:
— Возьмите рецепт. Получите лекарство и проследите, чтобы он регулярно принимал его. Молодому человеку нужно денек побыть в постели и отдохнуть.
Доктор улыбнулся и, наклонившись к Уэнди, прошептал:
— Уэнди, я хочу сказать, ему нужен полный покой…
Доктор смеялся, пока шел к двери. В прихожей он повернулся и, смущаясь, спросил:
— На чье имя выписать счет?
Уэнди, в свою очередь, так же смущенно улыбнулась и вручила ему двадцать долларов. Доктор начал было протестовать, но Уэнди остановила его:
— Он может позволить себе это. Он… мы… очень благодарны вам за визит.
Доктор саркастически хмыкнул:
— Он-то должен быть благодарным — я уже и так опаздываю к утреннему кофе. — Он помедлил, посмотрев на нее. — Знаете, Уэнди, мне кажется, что лично для вас этот молодой человек — лучшее лекарство, в котором вы так долго нуждались. — И, махнув рукой на прощанье, доктор ушел.
Когда Уэнди поднялась наверх, Малькольм уже спал. Она потихоньку собралась и вышла из дома. В течение целого утра Уэнди делала покупки по списку, который они вместе составили, пока ждали прихода доктора. Сначала она получила по рецепту лекарство для Малькольма, затем купила ему несколько комплектов нижнего белья, носки, рубашки, брюки, пиджак и четыре книжки различных авторов, так как не знала, что он любит читать. Когда она вернулась с покупками домой, было уже самое время заняться приготовлением обеда. Уэнди провела весь остаток дня и вечер, спокойно занимаясь своими делами, лишь изредка заглядывая в спальню и проверяя, как ведет себя пациент. В течение всего дня довольная улыбка не сходила с ее лица…
* * *…Осуществление общего руководства и контроля за деятельностью огромной — и поэтому чересчур громоздкой — системы американских спецслужб представляет собой классическую иллюстрацию к проблеме «кто контролирует контролирующих». В соответствии с Законом о национальной безопасности 1947 года был создан Совет национальной безопасности — орган, состав которого меняется с приходом к власти нового президента и администрации страны.
Президент и вице-президент являются его постоянными членами. Кроме того, в совет также входят ведущие министры кабинета. Основной задачей совета и является осуществление общего руководства и контроля за деятельностью всех разведывательных органов правительства, а также принятие политических решений, определяющих эту деятельность.
Однако члены Совета национальной безопасности, и без того довольно занятые официальные лица, не располагают достаточным временем, чтобы посвятить его целиком вопросам разведки. Поэтому значительная часть решений, касающихся органов разведки США, принимается в действительности более узким по составу комитетом совета, известным как «специальная группа». Посвященные частенько называют ее просто «группа 54/12», потому что она была создана в соответствии с секретным приказом Л'2 54/12 в начальный период правления президента Эйзенхауэра.
Состав «группы 54/12» также меняется с приходом новой администрации страны, но, как правило, в нем представлены директор ЦРУ, заместитель государственного секретаря по политическим вопросам или его помощник, министр обороны и его заместитель.
Осуществление практического руководства системой спецслужб США представляет собой комплекс довольно сложных проблем даже для высококвалифицированных профессионалов. Одна из проблем заключается в том, что члены «группы 54/12» зависят от тех, кем они руководят и кого контролируют, в смысле получения внутренней информации, необходимой для принятия соответствующих решений. Такое положение дел, естественно, создает некую двусмысленность.
Кроме того, существует еще проблема разделения сфер компетенции между отдельными органами разведки. Учитывая реальную возможность того, что бюрократическое соперничество различных ведомств может перерасти в открытую вражду, эта проблема также приобрела немаловажное значение.
