Грегг Гурвиц - Сирота Х. Человек из Ниоткуда
В конце коридора один из наемников высунул руку с зажатым в ней автоматом Калашникова и выпустил очередь по потолку и стенам, прикрывая беспорядочным огнем готовящуюся атаковать опергруппу.
Эван не дал им такого шанса.
Зажав дробовик плечом, он бросился в сторону вестибюля.
Добром для них это не кончится.
* * *В коридоре разразился огненный кошмар: вспышки, вопли, разлетающиеся щепки, крики боли. Кэтрин прижалась к стене, но пластик на лодыжке удерживал ее ногу, поэтому пришлось вытянуть ее вперед. Женщину трясло, и она уже не понимала, то ли ее бьет дрожь, то ли само здание шатается.
Кровавая бойня продолжалась, но Кэтрин лишь слышала происходящее и чувствовала, что дрожит.
Бах!
Чей-то вопль оборвался.
Бах!
Глухой стук – и предсмертный хрип.
Кэтрин зажмурилась, зажав уши ладонями. Даже сквозь дверь она чувствовала запах дыма, от едкой вони ее подташнивало.
Чей-то жалобный, исполненный мольбы крик: «Погоди, да погоди же, дай мне…»
Бах!
Кэтрин подтянула одно колено к груди, дернула другой ногой, и пластик впился в ее кожу. Женщина рыдала, но не слышала своего плача.
Кто-то начал ломиться в ее комнату.
Рот Кэтрин открылся, и на этот раз она услышала собственный крик. Когда она открыла глаза, верхняя дверная петля была уже сорвана. Еще мгновение – и дверь упала в комнату.
В коридоре столбом стояла пыль, все было затянуто дымом. Вначале Кэтрин увидела черный башмак, а затем в дверном проеме материализовался Эван.
– Нужно выбираться отсюда, – сказал он.
* * *Кэтрин выглядела ужасно: челка липла ко лбу, лицо бледное, губы пересохли и потрескались. На женщине была тонкая майка, и Эван видел, как под белоснежной кожей проступают ключицы. Кэтрин пыталась принять позу зародыша.
Опустив дробовик на ковер, Эван подошел к ней, нащупывая в кармане страйдеровский нож. Послышался щелчок, выскочило лезвие, и Эван взрезал пластик, высвобождая ногу Кэтрин. Нога сразу дернулась, будто напружиненная.
Эван убил пятерых оперативников из восьми и вывел из игры Кэнди. Значит, у противника все еще было численное преимущество.
Где-то в глубине здания слышались топот, крики, шипение раций. Сейчас оставшиеся оперативники сгруппировались в восточном крыле у вестибюля, где взорвался распределительный щит. Они готовились ко второй атаке. С того момента, как Эван вошел в здание, это была первая возможность немного передохнуть.
– Кэтрин, послушай. – Он обхватил руками ее лицо, не выпуская ножа, и потому лезвие оказалось у ее щеки. – Нам нужно скорее уходить отсюда.
– Ты убил того здоровяка?
– Нет. Он не здесь. В отличие от остальных.
Эван почувствовал, что говорит слишком громко. В ушах у него по-прежнему шумело.
– Держись строго за мной, на расстоянии вытянутой руки, не дальше. Мы поднимемся на склон холма и обойдем дом с той стороны.
Кэтрин попыталась встать, но у нее подогнулись ноги.
В кармане Эвана завибрировал черный телефон. На мгновение мужчина замер от ужаса, но тут же взял себя в руки и достал телефон, расстегнув карман брюк. Он посмотрел на экран, ожидая увидеть неопределяемый номер Слетчера. Но там высветился номер телефона-автомата с кодом города семьсот два. Лас-Вегас.
Морена Агилар.
Неужели Слетчер добрался до нее, взял в заложники в тот самый момент, когда Эван освобождал Кэтрин?
Не вставая с корточек, Эван поднес телефон к уху.
– Морена? С тобой все в порядке?
– Да, вот только не благодаря вам. – В голосе девушки слышалась злость. – Почему вы все не можете оставить меня с сестренкой в покое? Вы ведь сказали, что теперь все закончится!
В восточном крыле хлопали двери. Оперативники обыскивали комнату за комнатой. Вскоре они поймут, что отряд в западном крыле уничтожен.
Эван положил нож и подхватил дробовик, наведя дуло на дверь.
– Мне нужно идти. Я тебе перезвоню. Оставь мне свой номер. От этого зависит твоя жизнь.
Уже опуская руку с телефоном, он услышал слова Морены:
– Я сделала, что вы сказали, ясно? Я нашла того мужика. Таков был уговор.
Гул в голове усилился. Вокруг все словно замедлилось, как будто само время замерло. Стук в виске, завитки дыма в коридоре, синее мигание сигнализации в зале. Медленно-медленно Эван поднес телефон к уху.
– Мужика?
Это слово все еще бурлило в его голове, пытаясь пробиться на поверхность сознания.
Эван резко развернулся и увидел, как Кэтрин всаживает ему под ребра его же нож.
Глава 47
Мгновение одного вдоха
Кровь хлынула из раны, заливая рубашку. Ткань тут же прилипла к телу. Боль, слившись с гулом в голове, затмила окружающий мир – пара секунд ментальной перезагрузки. Хрупкие, как у птички, плечи женщины поникли. Кэтрин отпрянула в ужасе, зажимая рот рукой. Она билась в истерике. Ее щеки заливала краска, образуя на скулах два багровых пятна, и сейчас Кэтрин особенно походила на куклу. Эван изумленно уставился на нее. Телефон дрожал в его руке, опускаясь, пока Эван не уронил его в открытый карман брюк. Мужчина зажал рану ладонью.
– Прости. – Кэтрин трясла головой, будто отрицая то, что только что совершила. – Я не хотела всего этого. Но они… они меня заставили.
Эван отпрянул на шаг. Вес дробовика оттягивал ему руку. Дуло ткнулось в ковер, и Эван оперся на оружие, как на трость. Он убрал руку от раны и посмотрел на нее. Она была багровой от крови.
Эван смутно слышал голос Кэтрин, дрожавший от переполнявших ее эмоций.
– Слетчер сказал, что не остановится. Что Сэм будет в опасности, пока ты жив. И тут тебе позвонила Морена… Ты бы все узнал.
Слова Морены спасли ему жизнь. Если бы Эван не дернулся в последний момент, сейчас он валялся бы на ковре со смертельной раной в животе. Когда речь идет о ранении в брюшную полость, каждый миллиметр имеет значение.
Но ранение все равно было тяжелым. Оставалось определить насколько.
Гул в голове заглушал остальные звуки. Кэтрин отвернулась. Из-под бретельки майки выглядывала японская татуировка, линии иероглифа напоминали паучьи лапки. Губы Кэтрин шевелились: «Я не хотела, Эван».
Женщина все еще сжимала в руке окровавленный страйдеровский нож, но, похоже, не собиралась наносить еще один удар. Повернувшись к Кэтрин спиной, Эван двинулся к выходу.
Держась за стену, он выбрался в коридор, где все еще столбом стояла пыль от шпаклевки. Дуло дробовика волочилось по полу. Эван пробрался мимо трупов: один лежал у стены, другой раскинул руки в луже крови, оторванная нога валялась в стороне. Сработала противопожарная защита, и вода из оросителя окатила Эвану бок. Кэнди уже не стучала в дверь кладовки, но за вестибюлем, в конце коридора, маячили какие-то тени.
Эван метнулся в первую попавшуюся комнату слева. Чтобы поднять дробовик, ему пришлось пнуть ствол – от этого движения с губ мужчины сорвался крик боли. «Бенелли» чуть не выбило у него из рук отдачей, но Эван стрелял с близкого расстояния, поэтому попал. Осколки вылетели наружу, будто их засосало пылесосом.
Каким-то образом Эвану удалось перелезть через усыпанный битым стеклом подоконник и скатиться на мягкую траву лужайки перед домом.
Но он пошел не на холм, а в сторону вестибюля – по кратчайшему пути к своей машине. Задняя дверь была распахнута, растительность вокруг вытоптана: наемники осматривали местность. Пахло жухлой травой. Эван ввалился внутрь.
Он миновал кухоньку и заглянул в вестибюль. Пусто. В застекленную дверь были видны парковка и его пикап.
Выйдя из укрытия, Эван услышал топот в коридоре. Там было больше одного человека. Ловя губами воздух, Эван привалился плечом к стене у двери. Чтобы поднять ствол «Бенелли», ему пришлось приложить чудовищные усилия. Удержать дробовик как полагается не удавалось, но Эван упер рукоять в плечо, а ствол опустил на согнутую руку. Как же больно ему будет стрелять…
Топот был все ближе. Эван резко развернулся, выходя из-за дверного косяка, и нажал на курок.
Отдачей его отбросило назад, он повалился на колено. Горячая кровь текла по животу, заливала брюки. В углу рта повисла ниточка слюны.
Из коридора слышался предсмертный хрип. Когда Эвану удалось подняться, он увидел там два трупа.
Пошатываясь, он выломал стекло в двери и очутился на парковке. У входа в дом, возле холма, в ряд выстроилось несколько внедорожников – линия обороны. Эван протиснулся между двумя машинами, задевая зеркала заднего вида.
На парковке у него начались галлюцинации: казалось, что заасфальтированный участок растягивается, становясь размером с футбольное поле. Все тело болело.
Эван надеялся, что выживший оперативник останется с Кэтрин и не будет его преследовать, ведь когда Эван станет пересекать открытое пространство парковки, то он окажется на виду и застрелить его не составит особого труда. Каждый вдох болью отдавался в легких, каждый шаг напоминал о мгновении, когда лезвие ножа вошло в его тело. Эван приказал себе идти вперед, и каким-то чудом ноги послушались его.
