Эрин Харт - Земля призраков
Худшую часть своей истории она Кормаку не рассказала. Ее родители отказались содействовать осуждению Питера Хэллетта, несмотря на подозрения и интенсивное полицейское расследование, несмотря на все, что она рассказала им про его отношение к Трионе. Отец ее просто не слушал и твердо отстаивал невиновность своего зятя. Нора видела, что у матери были сомнения, но она не решалась их высказывать, ведь Питер был опекуном их единственной внучки. «Пожалуйста, попытайся понять, Нора, — объясняла она. — Мы уже потеряли Триону. А если что-нибудь предпримем, он заберет у нас Элизабет. Навсегда. И что у нас останется?» И вот он забрал Элизабет. И что у них теперь осталось?
Нора наблюдала, как двое мужчин увлеклись разговором. Кормак был прав: они мало знали о Хью, и еще меньше — об обстоятельствах его женитьбы и семейной жизни. Он производил впечатление хорошего парня. Но подобное впечатление часто обманчиво. Как это говорила ее бабушка? Она живо вспомнила пронизывающий взгляд пожилой леди и то, как она поджимала губы, когда произносила: «Ангел на улице, дьявол в доме». Когда Нора впервые услышала это фразу, она осознала: есть много такого, о чем взрослые никогда не рассказывают детям. Кто может утверждать, будто Хью не мог сам подбросить ворону, а наутро разбить их машины? Он сказал, что вернулся лишь утром, но парень выглядит скверно, словно не спал вовсе. Было бы замечательно, если бы они продолжали работать, считая, что ни во что тут не вовлечены. Однако они вовлечены, все глубже и глубже: сперва — анонимный телефонный звонок, а теперь — события прошлой ночи.
Хью удалился, и несколько минут спустя Кормак был уже в траншее, работая киркомотыгой с такой яростью, которой Нора раньше не наблюдала.
— Кормак, вы рассказали Девейни об огоньке, который видели у башни? Я не могла ничего сказать, ведь это вы его видели.
— Нет. Нет еще. Я не уверен, что это существенно.
— Ему решать, что существенно. Это его работа.
Кормак мгновение помолчал.
— Я спросил Хью о башне.
— Когда?
— Только что. Я спросил его о башне. Почему она закрыта. Он объяснил: не хочет, чтобы дети лазили туда, подвергая себя опасности.
— Вы сказали ему, что ходили к башне?
— Нет. — Он прекратил копать и посмотрел на нее. — Я бы хотел еще раз туда сходить. Просто еще раз посмотреть.
— На сей раз я пойду с вами.
Он сжал губы и коротко кивнул. Нора заметила, что его обуревают противоречивые чувства: сомнения и любопытство боролись с уважением к закону и с приверженностью к игре по правилам. Очевидно, он уже обдумал все сказанное ночью. Она чувствовала себя немного виноватой, ведь она слегка подпортила его мнение о Хью Осборне. Но, пока она вглядывалась в озабоченное лицо Кормака, чувство удовлетворения вытеснило какие-либо сомнения.
ГЛАВА 19
Дом Делии Хернанс стоял на небольшой дорожке, в стороне от основной дороги, примерно в миле от Драмклегганского болота. Пока Девейни шел к дому, он отметил следы запустения. Побеленные камни, окаймляющие дорожку, были разбросаны, живая изгородь слишком разрослась, а черепичная крыша покрылась мхом. Он знал, что миссис Хернанс овдовела зимой, но казалось, что домом не занимаются уже несколько лет. У миссис Хернанс было два сына в Англии, которые редко появлялись на родине.
Миссис Хернанс, казалось, нисколько не удивилась, увидев его в дверях. Пока Девейни устраивался за кухонным столом, она засуетилась, готовя чай. Девейни использовал эту возможность, чтобы осмотреться. Все здесь выглядело потертым, купленным давным-давно: кричащие обои, шаткие стулья, рваная клеенка на столе, за которым он сидел, дешевые поблекшие сувениры с курортов Ирландии. Даже новая полоска мухоловки, которая свисала с закопченного потолка рядом с лампочкой, выглядела скверно. Узорчатый линолеум на полу был местами протерт, и кружевные занавески, висевшие на окнах, уже многие годы не были белыми. Желтая эмалированная плита была вычищена, но по краям виднелась сальная копоть. Цветы на подоконнике тянулись к свету, роняя лепестки на мол. Комната была затхлой, в теплом сыроватом воздухе перемешивались сигаретный дым и кислый запах капусты. Он заговорил, пытаясь перекричать шум текущей воды, — хозяйка мыла заварочный чайник в крошечной самодельной буфетной.
— Хочу расспросить о вашей работе в Браклин Хаус. Когда вы начали там работать?
Миссис Хернанс появилась из буфетной с чайником, в который всыпала огромное количество заварки из жестяной коробки и налила кипяток из огромного дымящегося чайника, стоящего на углу плиты. Она была пухленькой полногрудой женщиной лет шестидесяти, с кудряшками мышиного цвета. Пальцы правой руки пожелтели от никотина, и, по-видимому, она не замечала сигаретного пепла, прилипшего к бесформенной шерстяной юбке. Не переставая разговаривать, миссис Хернанс нарезала несколько кусков черного хлеба и намазала их толстым слоем масла.
— Мой Джонни, храни его Боже, всегда заготовлял им дрова. Вскоре после того как миссис Осборн — старшая миссис Осборн — и ее молодой парень прибыли из Англии, мистер Хью спросил у моего Джонни, кто бы мог помочь с уборкой раз или два в неделю. Я пошла туда сразу, на следующий день. Конечно, эта бледнющая считала — она тут главная, вела себя как важная леди, но я сказала ей: мистер Хью мне платит, он и будет отдавать мне приказы. О, как ей это не понравилось. Нисколько.
— А когда Майна Осборн приехала в Браклин?
— Ах, она была душка. Всегда такая сердечная. И настоящая леди тоже, но ничего не делала, вообще. Малыш Кристофер — чистый ангел, любил ходить со мной, когда я убирала. Я давала ему кусочек тряпки… — голос миссис Хернанс задрожал, и слезы полились из глаз. — Я знаю, ужасно думать о худшем, но я не могу справиться с собой, — она покачала головой и вздохнула. — И мистер Хью стал ужасно плох, бедняга.
— Как они ладили, Хью Осборн и его жена?
— Ах, пара голубков, оба. Наглядеться друг на друга не могли, понимаете? Вы женаты, детектив? — Девейни кивнул. — Сами знаете тогда. Конечно, они не были слишком долго женаты, когда ребеночек появился. Думаю, они все еще притирались друг к другу. Уверена, у всех бывают темные и светлые моменты. У них порой бывали маленькие разногласия, но никогда не доходило до того, чтобы чашки швыряли и все такое — не как мы с Джонни. Ох, мы такое вытворяли иногда! И я б точно знала, будь что неладно. Вы можете узнать о людях по тому, что у них в мусорных ведрах. Всегда так говорю. Не помню, слышала ли хоть раз, чтоб они спорили. Однажды она попеняла ему, что он много работает и оставляет ее одну в доме. А он сказал, что понимает ее чувства, но им нужны деньги.
Миссис Хернанс поболтала чайник и разлила чай. Девейни всыпал две ложки сахара и добавил молока.
— Так вы работали в Браклине в то время, когда исчезли Майна Осборн и ее сын?
— Не в тот самый день. В тот день нам пришлось поехать на автобусе, знаете ли, мне и Джонни, к доктору в Портумну.
— Как ваш грипп?
— Какой грипп?
— Люси Осборн упомянула, что вы не смогли прийти в Браклин Хаус на прошлой неделе, потому что лежали с гриппом.
Миссис Хернанс остолбенела:
— Да что это? У меня в жизни не было гриппа. А настоящую причину, по которой я не была, она сама чертовски хорошо знает — вот уже почти три месяца как я уволена.
— Кем?
— Ею самой, миссис высокомогущественной, Люси Осборн, кем бы вы думали? Настоящая сука, обвинила меня в воровстве. Никогда в жизни меня так не оскорбляли.
— И в краже чего же вас обвинили?
— Шарфа, принадлежащего жене мистера Хью. Никогда ничего не брала. Нет, я, конечно, могла открыть пару ящиков, пока прибиралась, но я никогда ничего не брала, клянусь могилой собственной матери.
— Почему же она подумала, что это вы украли?
— Вот что мне хотелось бы знать. Когда я показала ей этот шарф, она разоралась, обвинила меня и выгнала из дома, как обычную воровку. Я даже не успела сказать ей, где я нашла эту гребаную вещицу.
— В этом было что-то странное?
— Ну, нашла-то я шарф в комнате молодого мистера Джереми, пока пылесосила под кроватью. Запихан под матрас, будто он пытался его спрятать, вот так.
— И вы не сказали об этом его матери? — спросил Девейни. Что-то тут было не так, но он пока не понимал, что.
— А как я могла? Меня вытолкали за дверь, когда я еще и слова не произнесла.
— А другой одежды вы не находили?
— Нет, больше ничего. И вы можете не сомневаться, я встала на колени и все обыскала под кроватью. И что парень делал с шарфом леди? Хотела бы я знать!
— Вы никому не говорили о вашем увольнении?
— Распространять о себе ложь? Нет, благодарю вас. Лучше ничего не говорить вовсе, подставить другую щеку, как велел наш Господь. Ну, и ни за какие деньги меня там не будет.
