Роберт Фериньо - Дрожь
— Что произошло?
— Это Оливия. Детектив Хоулт приехала к нам домой с обыском. Она ищет улики, связанные с делом Яйца.
— Она ищет эти снимки, — сказал Джимми. — Скорее всего и ко мне наведается.
Джимми разорвал пополам снимок Дениз Фредерикс.
Джонатан остановил его, взял из рук пачку и начал медленно рассматривать снимки.
— Я не должен был оставлять эти фотографии. Какое тщеславие! — Он внимательно вгляделся в лицо Стива Дегерры. — Я минут пятнадцать наблюдал, как этот парень нарезает круги. Было прохладное утро. На траве блестела роса. Он дышал паром и…
— Нам надо уничтожить снимки.
— Не надо было их оставлять, — сказал Джонатан, обращаясь больше к себе, чем к Джимми. — Мне не нужны напоминания о том, что я сделал. Я помню каждое убийство в деталях. Запах воздуха, оттенок кожи каждого из них, выражения лиц, звук выстрела…
Джимми забрал у него снимки и начал рвать. Сначала Джонатан просто смотрел, затем стал помогать. В итоге от фотографий остались лишь мелкие кусочки. Джимми достал зажигалку, и обрывки вспыхнули.
— Знаешь, я считаю, это закономерно. Ну, то, что ты узнал обо мне. У нас никогда не было секретов друг от друга. В доме не хватало комнат для секретов. И для нас двоих тоже не хватало. Поэтому мы все делили пополам. Я думаю, что если кого и любил в этой жизни, так это тебя. Не смейся. Я серьезно отношусь к любви.
— Я тоже.
Джонатан закопал черные кусочки бумаги в песок и встал.
— Мне надо идти. Дать тебе денег на такси?
— Я поеду с тобой. Ты и я… мы вместе в этом деле.
— Да? И что сейчас за игра?
— В ней мы с Оливией будем жить счастливо.
— Она больше не любит тебя, Джеймс.
— Я знаю.
Джонатан долго удивленно смотрел на него, пока не убедился в том, что Джимми говорит правду.
— Я не сразу поеду домой, — сказал Джонатан, — Оливия услышала, как полицейские упомянули еще какой-то объект для обыска.
— Я так и думал. Они и ко мне едут!
— Вряд ли. Они ждут меня. — Джонатан посмотрел на черные волны. — Я оказался преступно неосторожен. Осталось… еще кое-что.
— Полиция знает где?
Джонатан не ответил.
— Снимки больше не смогут тебе навредить. Если копы не знают, где именно это лежит, ты в полном порядке. Что ты хочешь сейчас сделать?
Джонатан печально посмотрел на брата.
* * *— Глупо было оставлять здесь что-то, после того как я обнаружил фотографии, — сказал Джимми, залезая в домик с бассейном через окно. Было почти одиннадцать. Соседи уже спали. — О чем ты вообще думал?
— Больше некуда было спрятать, — ответил Джонатан. — К тому же ты ведь не нашел их в тот раз, значит, не так уж плохо они спрятаны.
— Слишком много воспоминаний для одного места, тебе не кажется? Я помню, как мы тут играли, как кувыркались с Оливией, как дрались с тобой. И все в этой маленькой комнате.
Они стояли в полной темноте. Джимми не слышал шагов брата, но понял по голосу, что тот переместился в другую часть комнаты.
— Может, я тебе ее и верну. Хочешь этого?
— Нет, спасибо.
Джонатан засмеялся, и Джимми вздрогнул от этого смеха.
— Мне нравилось приезжать сюда после работы. Я сидел за столом и смотрел свои прелестные картинки часами. Ты себе не представляешь, сколько удовольствия они мне доставляли. Наверное, таким образом я стирал из памяти то, что вы тут с Оливией вытворяли. — Пол скрипнул. — Она не переспала с тобой в ту ночь, перед моей вечеринкой?
— Нет. Отшила меня.
— А если бы не отказалась?
— Я бы трахал ее, пока она не забыла бы тебя. И пока я сам не забыл бы.
Джонатан оказался совсем близко.
— Я верю тебе.
— Забирай свое, и поедем отсюда.
— К чему такая спешка?
— Мне не хочется стоять тут в темноте и ждать, когда приедут копы.
— А копы приедут?
— Давай, Джонатан. Мне становится скучно.
Джонатан подошел к дивану, отодвинул его и начал отрывать половицы от пола. Он достал из тайника старую медицинскую сумку из кожи и гордо поднял свой трофей вверх, показывая Джимми. Снаружи скрипнул порог.
— Джейн! — закричал Джимми. — На помощь!
Внезапный свет ослепил их.
— Руки вверх! — В одной руке Джейн держала фонарик, в другой — пистолет.
Джонатан прикрыл глаза ладонью, успев бросить взгляд на брата.
— Вы арестованы, доктор Гейдж! — В дверь вломился Дезмонд. — Не двигаться!
Джонатан достал револьвер из сумки и направил его Джимми в грудь. Рука его дрожала. Он замешкался, и Джимми выбил у него оружие. Револьвер клацнул о пол.
— Это лучшее, что ты мог придумать?
— Я до конца… не верил, что это… правда, — говорил Джимми, борясь с Джонатаном. — Даже когда все стало ясно, я… не поверил… — Он выбился из сил, ребра болели, но он не сдавался. — Оливия не хотела тебе звонить, но… она не смогла бы жить в сомнениях. Теперь мы знаем, кто ты на самом деле.
— И я знаю, кто ты, — прорычал Джонатан. — Ты мне все рассказал про Маклена. Я знаю, ты не лгал.
— Кое в чем. Потом как-нибудь расскажу.
Джонатан продолжал бороться.
— Скажи сейчас.
Джимми ударил его, еще и еще раз, пока не высвободился.
— Я не дрогнул, Джеймс, помни это, — сказал Джонатан. Его бледное лицо казалось маской в свете фонаря, и лишь глаза выглядели живыми, безумными. — Я не дрогнул.
— И я тоже.
— Бедный Джеймс! — Джонатан вытер кровь, текущую из носа, и засмеялся громко и устрашающе. — Ты всегда проливаешь чью-то кровь, но при этом никогда не выигрываешь.
Джимми поднялся с пола. Он знал, что рядом Дезмонд и Хоулт, но ему больше не нужна была их помощь.
— Игра окончена, Джонатан.
Эпилог
Посадка на самолет закончилась, но Джимми продолжал смотреть, как последние пассажиры рассаживаются по местам в «Боинге-777».
— Что ты здесь делаешь, Джейн? — спросил он, не обернувшись, просто почувствовав запах ее духов.
— Дезмонд сказал мне, что ты тут.
Джимми обернулся. Хоулт выглядела свежей и элегантной, как обычно, только волосы слегка отросли и вились у плеч. Ему это нравилось. Они часто виделись последние полгода после ареста Джонатана, и их отношения колебались между деловыми и личными.
— Я собирался тебе сегодня звонить.
— Куда она улетела? — спросила Хоулт.
— На открытый турнир «Феникс», — ответил Джимми. — Я смотрел, как она играет. У нее есть шанс.
Хоулт кивнула.
— Дело Джонатана непременно будут пересматривать, — сказала она.
— Не удивлюсь, если его снова оправдают, а меня посадят, — заметил Джимми.
Хоулт промолчала.
На долю адвоката Джонатана выпала нелегкая задача. В сумке из тайника обнаружили револьвер тридцать восьмого калибра, разрывные пули фирмы «Глейзер», «Поляроид». На всех вещах были отпечатки пальцев Джонатана. Лабораторная экспертиза показала, что все это использовалось во время убийств.
Защитники Джонатана опровергли улики, а затем еще и провели свою собственную экспертизу, результаты которой показали, что снимок с пляжа мог быть сделан и не «Поляроидом» Джонатана. Необъяснимые убийства в разных деревнях Южной Америки, где находился в командировках Джонатан, вообще были отвергнуты адвокатами и признаны не относящимися к делу.
Джимми дал показания, но его тут же разоблачили, назвав маргинальным писателем и человеком, употребляющим наркотики и завидующим успеху своего брата, а также ревнивцем, желающим вернуть Оливию, «женщину, подавшую на развод на следующий день после ареста своего мужа». Джимми обвинили в вовлечении в дело друзей из правоохранительных органов и в желании очернить родного брата. Не обошлось и без намека на его арест в Риме за хранение «револьвера тридцать восьмого калибра, господа присяжные». А в одном телевизионном интервью адвокат даже заметил, что еще неясно, кто из братьев убийца, поэтому следовало бы пообщаться на эту тему с Ли Макленом.
Джонатан же вел себя нарочито достойно, как настоящий джентльмен, шокированный и раненный до глубины души низкими обвинениями в свой адрес. На суде он смотрел Джеймсу прямо в глаза и великодушно заявлял, что прощает его. Многие люди пришли охарактеризовать Джонатана как добрейшего человека и трудолюбивого работника, всем сердцем преданного медицине. В итоге трое присяжных признали Джонатана невиновным. Ролло и Напитано предсказывали, что его оправдают. Но Ролло точно угадал количество присяжных, которые проголосуют «за», и даже выиграл в этой связи у Нино кругленькую сумму.
Хоулт стояла рядом с Джимми и смотрела на улетающий самолет.
— Дезмонд говорит, ты редко виделся с Оливией последние месяцы.
— Дезмонд много болтает.
— А еще он сказал, что ты даже не особо стремился.
Джимми помолчал.
— Она мне не подходила.
— Не подходила.
