Андреас Винкельман - Слепой инстинкт
Сглотнув, Пауль опустил ногу вниз. Прямо перед ним сновали пауки. Адамек поставил совок острием на пол, подождал, пока один из них подберется достаточно близко, и передвинул край совка так, чтобы тот оказался на пути паука.
Восьмилапое создание с разгона влетело на совок, и Пауль быстро поднес его к банке. Но паук вцепился в металл и даже пытался проползти вперед, в сторону руки.
Адамека бросило в холодный пот.
Прежде чем паук добрался до его руки, Пауль отбросил совок в сторону и быстро накрыл банкой ближайшего паука. Тот тут же попытался забраться по стеклу наверх. Молниеносно перевернув банку, Адамек закрутил крышку и прыжком вернулся на лестницу.
Там он был в безопасности.
Пауль поднес банку к лампе. Встав на задние лапы, тварь угрожающе пошевелила жвалами. Сомнений быть не могло. Это действительно лейкопаутинный паук.
Оставалось лишь надеяться, что они успели вовремя. Пауль помнил, что здоровый взрослый человек под воздействием этого яда умирает не сразу. Смерть наступает от остановки сердца.
— Держись, — прошептал он, поднимаясь по ступенькам.
Глава 8
Стакан свежего холодного молока был лучшим подарком в ее жизни. Девочка выпила все до дна и громко рыгнула. Принюхавшись, она потянулась за бутербродами и запихнула в рот сразу два. Сара просто не могла выпустить хлеб из рук.
Тело мгновенно наполнилось новыми силами, но желудок начал протестовать. В животе громко заурчало, но девочка не обращала на это внимания.
Похититель оставил ее одну и убежал. Она чувствовала, что его нет в комнате. И это не проверка! Громкий шум испугал его и отвлек. Вот он, ее шанс! Девочка понимала, что второй такой возможности может и не представиться, и потому не медлила ни секунды.
Вытянув руки перед собой и расставив пальцы, она стала искать выход. В незнакомом помещении двигаться всегда было сложно, но времени не было, поэтому приходилось мириться с тем, что она может на что-то наткнуться. Лучше набить пару шишек, чем еще раз оказаться в этой маленькой камере… или в Лесу Тысячи Лапок. Сара ударилась бедром, плечом и правым коленом, но выход все-таки нашла.
Миновав дверь, она почувствовала, что оказалась в комнате побольше. Тут было довольно холодно. Не останавливаясь, она побежала дальше и натолкнулась на что-то, на ощупь напоминавшее стул. За этим стулом обнаружился еще один, потом девочка ударилась о стол. Сара не понимала, где она находится, но эта большая комната со столами и стульями походила на столовую в интернате.
Грохот вдруг прекратился.
Замерев на месте, Сара прислушалась.
Ничего.
Кругом воцарилась тишина.
Нужно поторопиться, найти укрытие, а то он скоро вернется.
Не придумав ничего толкового, Сара упала на колени и поползла вперед. Пробравшись мимо ножек очередного стула, она почувствовала, что над ней что-то есть. Ощупав все вокруг, девочка догадалась, что находится под столом, окруженным несколькими стульями и накрытым скатертью. Сара надеялась, что здесь похититель ее не заметит, и потому просто уселась там, прижав ноги к телу и обхватив колени руками.
Она плохо себя чувствовала. Силы, полученные от выпитого молока, покинули ее. В животе урчало, желудок сжимался от спазмов. Она что, слишком быстро выпила молоко? Сара надеялась, что ее не стошнит. Однажды с ней такое случилось, когда после острого соленого обеда она выпила целый литр холодного сока. Девочка сопротивлялась изо всех сил, но уже чувствовала, как горячая волна поднимается к ее горлу.
«Не сейчас, ну пожалуйста, только не сейчас, ему нельзя меня слышать!»
А вот она его слышала!
Звуки, грохот, тяжелые шаги, шуршание. Потом на мгновение стало тихо, и осталось только урчание в ее животе.
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! — раздался вдруг отчаянный вопль, и голос кричавшего показался ей совершенно незнакомым.
И вновь шаги, теперь уже более быстрые. Похититель прибежал в комнату, где она спряталась.
— Где ты? — теперь голос звучал, как и раньше, нисколько не напоминая только что прогремевшее «Нет!!!».
Сара сжалась в комочек, мысленно уговаривая свой живот вести себя потише.
— Сара, золотце мое, выходи. Я не люблю играть в прятки. Да и опасно тебе тут прятаться. Вся комната набита хламом, ты можешь пораниться. Ты же этого не хочешь, верно?
По его голосу Сара слышала, что похититель продвигается по комнате. Он направился в ее сторону, но потом опять отдалился. Значит, он не видел ее под столом. Если сидеть тихо-тихо, то, может быть, он ее не найдет!
— Ах, Сара, сокровище мое, тебе не нужно меня бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого. Сыграем в прятки, да? Но ты должна подсказывать мне. К примеру, пискнуть, как мышка. Тихонько скажи «пи», а я попробую тебя найти. А потом мы с тобой сядем и съедим по большой порции мороженого. Обещаю!
Сара слышала его слова, и они звучали соблазнительно. И голос у него был такой приветливый… Но она помнила, что заучила наизусть пару дней назад, когда похититель показал ей, кто он такой на самом деле: «Ты не должна ему доверять, он злой. Ты никогда не должна ему доверять, он злой». Девочка повторяла это, словно мантру, и не вылезала из-под стола.
Но в животе урчало все сильнее, спазмы становились все болезненнее. Она не знала, сколько еще продержится. К тому же похититель мог услышать, верно? В животе урчало так громко!
— Ну пискни, мышка моя! — его голос раздавался совсем близко.
Сара молчала, сильнее прижимая колени к животу, чтобы звуки были не так слышны, и отчаянно подавляла тошноту. Она чувствовала, что ее вот-вот вырвет.
— Пискни, мышка моя! — повторил он уже нетерпеливее. — Ну ладно. Тогда я принесу сюда пауков. И эта комната станет Комнатой Тысячи Лапок!
Она услышала, как он громко топает, но поняла, что он только притворяется. Шаги не удалялись. На такое она не купится.
Девочке становилось все страшнее. Если он действительно выполнит свою угрозу, принесет пауков и выпустит их тут, то она выдаст себя. Она не сможет сидеть тихо, если по ней будут ползать пауки!
— Ну выходи же! — вдруг закричал он.
Сара, тихо охнув, вздрогнула.
В сторону с грохотом полетели стулья.
Девочка уже не могла сдерживаться. Ее вырвало. Сара задыхалась, она больше не могла сидеть тихо. Но похититель все еще грохотал мебелью. Наверное, поэтому он ничего не услышал.
Но вдруг шум утих. Его шаги приблизились.
Глава 9
Пауль Адамек переминался с ноги на ногу, глядя, как его напарницу укладывают в завывающую машину «скорой помощи». Две патрульные машины, тоже с включенными мигалками, перекрыли улицу. Полицейские выставили заграждения, не пропуская внутрь любопытных.
Пауль чувствовал отстраненность. В магазине он наблюдал за тем, как врач и санитар пытались спасти Франциску. Ее сердце остановилось, и врач разорвал ей блузку, разрезал бюстгальтер и приложил электроды дефибриллятора к коже. Тело Готтлоб дернулось три раза, а потом сердце забилось вновь. Пауль просто стоял там, сжав кулаки и мучаясь от собственной беспомощности.
Готтлоб всегда была сильной женщиной, Пауль никогда не видел ее слабой и ранимой, кроме того, они с напарницей еще не сталкивались с ситуациями, когда их жизням угрожала опасность.
Врач реанимации ничего толком не сказал. Состояние Франциски было критическим, по дороге в больницу она могла умереть. Но могла и выжить…
В душе Пауля нарастала ярость. Она помогала держать мысли под контролем.
Этому Эдуарду Саутеру не уйти от него. Он заплатит за то, что сделал с Франциской! Так или иначе!
Решительно развернувшись, Пауль пересек улицу. На заднем сиденье машины его все еще ждала госпожа Цергузен. Увидев Адамека, она вылезла из «форда».
— Она не умерла? — робко спросила старушка.
Пауль увидел, что она плакала.
— Нет, она жива, но дела обстоят не лучшим образом. Нам остается только надеяться.
— И молиться, — голос Цергузен срывался.
Адамек молча посмотрел на нее. Он никогда не верил в молитвы.
— Расскажите, пожалуйста, все, что вам известно об Эдуарде Саутере, госпожа Цергузен.
— Но сперва нужно съездить к его родителям! — Старушка испуганно воззрилась на него. — Там что-то не так!
— Я уже отправил туда моих коллег. Они сообщат мне, как только что-то узнают.
— Понятно. Ну что ж, хорошо. А то у меня, знаете ли, очень плохое предчувствие. Надеюсь, с ними ничего не случилось.
— В каких отношениях вы состоите с семейством Саутеров? — начал Пауль.
Старушка явно находилась в состоянии шока, но очень старалась сосредоточиться.
— Я… я маникюрша и уже много лет делаю педикюр господину и госпоже Саутер. То есть родителям Эдуарда. Я с ними очень хорошо знакома, да и сына их знаю много лет. Хотя… Мне кажется, его никто толком не знает, он всегда был таким замкнутым пареньком. Друзей у него никогда не было… и девушки тоже. Как и отец, Эдуард всегда жил только ради магазина, ради своих животных.
