Андреас Винкельман - Слепой инстинкт
Глава 4
Дверь вела в короткий узкий коридор. Справа виднелся выход на улицу, но Фред уже проверил его снаружи — заперт. Слева на второй этаж вела старая деревянная лестница, устланная выгоревшим линолеумом. Ступеньки заскрипели под их ногами.
Пауль, выставив вперед пистолет, шел первым.
Наверху их ожидала еще одна закрытая дверь.
Чувствуя, как отчаянно бьется в груди сердце, Адамек нажал на ручку. Если за дверью засада, то коллеги, идущие сзади, не смогут ему помочь.
Но в комнате никого не было.
В нос Паулю ударил затхлый запах.
Тут находилась квартира Эдуарда Саутера.
Киндлер и Циллер протиснулись за ним в узкую прихожую. Вокруг было тихо, лишь мерно тикали часы где-то в глубине комнаты.
— Франциска! — крикнул Пауль.
Это было не очень умно, но он уже не мог сдерживаться. Понимание того, что с напарницей что-то случилось, крепло с каждой минутой.
Нет ответа.
Они разделились: Пауль пошел налево, Киндлер направо, Циллер вперед.
Адамек проверил спальню. Вся мебель в комнате — двуспальная кровать, столик, платяной шкаф и вешалка — была изготовлена еще в семидесятые годы. Дешевая мебель, выгоревшая и поцарапанная.
В комнате оказалось очень чисто. Одежда была тщательно сложена, пара тапочек стояла прямо перед кроватью, образовывая с ней идеально прямой угол. На стене высилась рама для зеркала, но самого зеркала не было. На обоях сзади виднелось темное овальное пятно — когда-то оно тут все-таки было.
Единственным, что не вписывалось в общую картину педантичного порядка, была незастеленная кровать. Простыня настолько скомкалась, словно Саутер бился на ней в судорогах. Рядом с подушкой Адамек обнаружил шприц. Подойдя к кровати, он нагнулся и внимательно осмотрел лежавшую рядом ампулу, но трогать ее не стал. Шприц был пуст, но им явно пользовались. На ампуле виднелась подписанная от руки наклейка. Пришлось присмотреться, чтобы разобрать, что там написано. «Dendroaspis viridis». Адамеку эти слова ни о чем не говорили, но на название наркотика это не походило.
Он проверил платяной шкаф и заглянул под кровать, потом вышел из комнаты и повернулся к соседней двери. Едва открыв ее, Пауль ощутил какую-то чуждую атмосферу. Свет тут зажигать не пришлось — стена напротив двери сама светилась. У Адамека даже рот открылся от изумления. Казалось, он очутился в тропическом лесу. Лишь через пару секунд Пауль понял, что это.
Гигантский террариум.
Во всю стену тянулось стекло, отделявшее полицейского от совершенно чуждого его восприятию мира. Растения были настолько пышными, что Адамек не мог оценить, какова глубина террариума. Свет отливал зеленым, сквозь листву на землю мерно капала вода. Живых существ он тут не заметил. Над панорамным стеклом виднелась узкая заслонка. И она была открыта!
Вдруг сзади раздался какой-то звук.
Пауль вздрогнул от неожиданности: зрелище настолько поглотило его, что он не заметил подошедших Киндлера и Циллера.
Челюсть Бодо медленно отвисла.
— Вот это да! — выдохнул он.
— Нашли что-нибудь? — поинтересовался Адамек, не сводя глаз с террариума.
— Нет, — хором ответили полицейские.
Движение они заметили одновременно.
Узкая зеленая голова мелькнула под креслом, водруженным в центре комнаты перед панорамным окном.
— Вот дерьмо! — с чувством воскликнул Фред. — Это же змея!
— Убираемся отсюда! — попятившись, Пауль запер дверь.
— Что за странный тип тут живет? — недоуменно протянул Циллер.
— Спроси что полегче! — Адамек вздохнул. — Но он точно ненормальный! — Он наконец перевел взгляд на своих коллег. — Вы уверены, что тут никого нет?
— Квартира не такая уж большая… — Циллер пожал плечами. — Тут так просто не спрячешься.
— Ладно, тогда спустимся в лавку. Не могла же Франциска исчезнуть бесследно.
Глава 5
Оружие! Пистолет был ее единственным шансом на спасение. Так она могла бы обратить на себя внимание. Звуки наверху давно затихли, но стоило попытаться. Франциска надеялась, что оружие именно там, где она и предполагала.
Фонарик до сих пор лежал у подножия лестницы. В свете его луча она увидела, что под ковром в центре подвала что-то топорщится.
С трудом спустившись по ступенькам, Франциска остановилась. Пауки уже немного успокоились, попрятавшись по темным углам, но Готтлоб сейчас не было до них дела. Если она доберется до пистолета, то ее спасут. Только это имеет значение.
Ей было ясно, что она не сможет ни поднять, ни передвинуть ковер, на это у нее просто не хватало сил.
Ковер морщинился, и одна из складок вела к замеченному ею бугорку. Франциска надеялась, что найдет там свое оружие. Нужно было сунуть руку в складку. Там было темно, и наверняка пауки уже оценили это местечко…
«Не думай об этом. Просто сунь туда руку. Сделай это!» — вопил голос в ее сознании. Опустив ладонь на пыльный пол, Готтлоб приготовилась к очередному укусу, к новой резкой боли, память о которой была еще совсем свежей.
Ее пальцы пробирались внутрь складки, запястье и предплечье скрылись под ковром. Франциске приходилось все сильнее прижимать лицо к полу.
А что, если паук прыгнет ей на голову? Что, если она не дотянется до пистолета?
Тогда она проиграет. Силы быстро покидали ее тело, даже этих слабых движений было достаточно для того, чтобы Готтлоб вновь очутилась на грани обморока.
Но она не сдавалась.
И вдруг ее пальцы нащупали холодный металл!
Ее лицо почти коснулось ковра. Франциска закрыла глаза, прижалась щекой к ворсистому краю и протянула руку еще дальше.
Она сумела ухватиться за рукоять своего вальтера. Ощущение было прекрасным. Просто чудесным.
Ухватив пистолет покрепче, Готтлоб вытащила руку из-под ковра.
Казалось, это длилось вечность. Когда она наконец справилась, сверху вновь послышались звуки.
Пистолет был на предохранителе, и Франциска негнущимися пальцами долго пыталась взвести курок. Затем она направила дуло вальтера на крышку люка и выстрелила.
Раз, два, три.
Ее рука упала на пол, в глазах потемнело.
Глава 6
От ее вида у него перехватило дыхание.
Одетая только в трусики, девочка в позе зародыша лежала на полу. В комнате пахло экскрементами, потом и страхом. Она не шевелилась, и Саутеру показалось, что она не дышит. Он бросился в комнату, следя за тем, чтобы не вступить в ее выделения, и рухнул рядом с ней на колени. Эдуард опустил ладонь на грудь новенькой, но не почувствовал сердцебиения. Лишь приложив два пальца к ее шее, он смог прощупать пульс. Девочка была жива. Перевернув Сару на спину, Саутер обхватил ее голову руками.
Ее дивные волосы спутались и пропитались потом.
Новенькая почувствовала его прикосновение. Ресницы затрепетали, пустой взгляд незрячих глаз оставил горячий след на его лице. Она обхватила ручками его запястья. Сухие, словно пыль, губы беззвучно шевелились, но вскоре с них начали слетать какие-то слова. Саутер видел на ее побелевших губах розоватые трещины.
— Выпью…
— Что? Что ты говоришь? Приди в себя! — Эдуард встряхнул ее.
— Выпью молоко… Пожалуйста… Молока… Я так хочу пить…
Она хотела пить. Хотела молока. Саутер облегченно вздохнул. Новенькая не умрет. Это было бы фатально, ведь в теперешней ситуации он не смог бы раздобыть себе другую.
— Ты получишь свое молоко, — мягко сказал он.
Саутер подсунул руки под ее тельце, осторожно поднял девочку с грязного пола и вынес из камеры. Оказавшись за дверью, Сара протянула руки и опустила их Эдуарду на скулы. Он не мог сопротивляться, потому что тогда уронил бы ее.
— Нет! Прекрати! — строго сказал он, мотая головой.
Но ее руки касались лица Саутера, считывая его черты. Девочка прикоснулась к воспаленному следу от укуса змеи, и Эдуард дернулся от боли. Но эта боль была ничтожна по сравнению с тем, что он сейчас испытывал. Никто никогда не прикасался к нему так, даже мать. Мать Эдуарда всегда испытывала отвращение к его лицу, никогда не прижимала ребенка к себе, не гладила, не целовала. Кончики пальцев порхали по лицу Саутера, и он вдруг понял, что девочка видит его. Ее пальцы на самом деле были ее глазами. Она запоминала его черты и теперь никогда не забудет их. Он совершил огромную ошибку, взяв ее на руки. Эдуард весь взмок, поспешно шагая по коридору. Наконец он оказался на кухне и просто сбросил девочку на стул. Она была настолько слаба, что не сумела удержаться, упала и сильно ударилась о пол, испуганно вскрикнув.
В тот же миг снаружи донесся какой-то шум, эхом отдаваясь в потайных коридорах здания.
Бум! Бум! Бум!
Этот грохот раздавался в его голове, и Саутеру показалось, что она вот-вот взорвется. Позабыв о девочке, он повернулся и побежал в большой зал. Окна там были забиты двойным слоем плотных досок.
