Уильям Лэндей - Душитель
— А ты что скажешь? Что толку?
— Ты меня спрашиваешь?.. А я знаю?
— Я подумал — раз ты коп, то наблюдаешь эту хреновину каждый день.
Джо пожал плечами. Ему не нравился Винни Зверь. Он не чувствовал ни почтения, ни страха. Джо слишком устал и слишком много выпил, чтобы хоть что-нибудь чувствовать.
— Ничего я не наблюдаю, Винни.
— Врешь. Вы сажаете парня, а на следующий день он выходит. Ну или посидит немного и выйдет через месяц. Ты ведь понимаешь, о чем я. Что толку раз за разом арестовывать одних и тех же? Тебя ведь это напрягает, а?
— Не особо.
— Почему?
— Такова система.
— Значит, хреновая система.
— Меня это не касается.
— В том-то и проблема. Вот почему вы, копы, ничего не добиваетесь. Пустил бы ты меня на свое место…
— И что? Ты развесишь на крестах двести человек? Это твоя гениальная идея? Собрать всех проституток и мелких воришек и распять их? Отличный план, Вин.
— Только не проституток. Кто говорит — проституток? Это даже не преступление. Я говорю об убийцах. Если хочешь получить результаты, нужно что-то делать. Думаешь, в Риме было много убийств?
— Не сомневаюсь.
— А вот и нет.
— Откуда тебе знать?
— Знаю — и все. Потому что они все понимали. Люди хотят видеть, что бываете преступниками, поэтому римляне ставили кресты, поэтому они построили Колизей, чтобы все могли посмотреть бои, чтобы видели, как другие умирают. И все были довольны. Людям нужно иногда сбросить пар. Не надо им мешать.
— Люди могут увидеть это и в кино.
— Как в «Бен Гуре», — отозвался один из сидевших за столом. — Видели?
— Какого черта, при чем тут «Бен Гур»?
— Это фильм такой.
— Сам знаю, что фильм. Идиот.
— Я просто сказал, Вин. Вы тут говорили, что можно было пойти в Колизей и посмотреть, как убивают людей. Потом Джо сказал, что теперь можно то же самое увидеть в кино, ну и я сказал, что можно посмотреть «Бен Гура» и увидеть, как убивают людей в Колизее. Там это показывают. Вот и все.
— А я говорю, что это дурацкий фильм.
— Ну и что?
— Одно вранье.
— «Бен Гур»? А я думал, там все правда.
— Ты путаешь со «Спартаком».
— Они ж оба вроде как исторические — «Спартак» и «Бен Гур».
— Может, вы, парни, заткнетесь? Я сейчас не о кино говорю. Я серьезно. Придурки. Слушайте! Римляне правили тысячу лет, ну или вроде того. Знаете почему? Потому что они фигней не занимались. Вот что. Иисус пришел и сказал: «Я Бог» — ну или как-то так, а они решили, что им это не по нутру, и распяли его на кресте. Ни хрена они не боялись.
— Да, — ответил Джо. — Но Иисус победил.
— Как это?
— Ватикан находится в Риме.
— И что от этого пользы Иисусу? Он же умер.
— По-моему, ты просто не понимаешь, Вин.
— Нет, это ты ни черта не понимаешь. Я хочу сказать — вот как должно быть. И с Гитлером то же самое. Если бы Гитлера убили, когда он только-только все это начал, никаких проблем бы вообще не было! А так на войне погибли миллионы. И что мы говорили нашим солдатам? «Иди и убей как можно больше этих сволочей». Вот о чем речь. Что нужно принимать правильные меры.
— Гитлер? При чем тут Гитлер?
— Я говорю, что с такими людьми надо что-то делать. И всегда так поступать, даже в мелочах.
— Тогда была война. Теперь все по-другому.
— Никакой разницы. Правила одни и те же. Война идет всегда.
— Ты псих, Винс.
— Да? Если я псих, чего ж ты на меня работаешь?
— Потому что я идиот.
— А эти парни? Тоже идиоты?
— Ты действительно хочешь ответа?
Все засмеялись, кроме Джо.
— Вот что я скажу. Ты коп, а значит, понимаешь, что я прав. Готов поспорить: тот, кто убил эту девушку, как ее, журналистку, которую задушили…
— Эми Райан.
— Ну да. Так вот, готов поспорить: она не первая его жертва. У этого парня многое на счету. И я уверен, что он уже сидел. Его посадили, а потом выпустили — и он ее убил.
— И что?
— Она была хорошей девушкой, ваша Эми? Она ведь не заслужила такой смерти?
Джо промолчал.
— Так вот, если бы этого парня пришибли после первого раза, он бы не…
— Невозможно угадать, на что способен человек. Теоретически.
— Поверь мне, иногда угадать нетрудно. — Гаргано многозначительно взглянул на него.
Остальные снова замычали и кивнули. Винни Зверь, в конце концов, был специалистом в этой области.
58
Снова измученная Кэт позвонила в дверь Рики.
— В чем дело, Кэт? Что случилось?
— Не знаю. Просто не знаю, что делать… Я…
— О Господи! Зайди.
Рики попытался ее успокоить — положил руку на плечо, жестом указал на кушетку, потянулся забрать сумочку. Все эти жесты выглядели довольно нелепо, они смахивали на морские сигналы, и Рики удивился своей внезапной неловкости. Это была новая роль, и он еще не научился ее играть. Прежний Рики — отстраненный, беспечный, скучающий, харизматичный — подходил ему больше. Но само присутствие Кэт как будто подтвердило перемену в нем — или по крайней мере в том, как его теперь воспринимала семья. Он отнюдь не был тем человеком, к которому обращаются расстроенные женщины. Он вообще мало соприкасался с женской половиной семейства — в течение всех этих лет эту связь поддерживала Эми. Она объяснялась вместо него с Маргарет, Кэт и всякими тетушками и кузинами, которые появлялись на семейных сборищах. Но теперь Кэт была здесь, и Рики хотел ей помочь.
Впрочем, Кэт успокоилась, когда вошла в квартиру и увидела царящий там беспорядок. Она рассматривала гостиную, как будто это было точное отражение ее внутреннего мира. Кажется, она решила, что, какими бы ни были ее собственные проблемы, у Рики дела обстоят еще хуже.
— А где твой проигрыватель? И все пластинки?
— Ко мне кто-то забрался.
— Что?
— Я не шучу.
— Прости, Рики. Но это так… — Она фыркнула.
— В наши дни никому нельзя доверять.
— Могу вернуть тебе пластинку Майлза Дэвиса.
— Нет, оставь себе.
— У тебя новая кушетка?
— Да.
— Вор забрал старую?
— Конечно.
— Странно, что вору она приглянулась.
— Это долгая история.
— Не сомневаюсь.
Кэт села на кушетку и провела рукой по подушкам.
Прошло более двух месяцев после того, как головорезы Гаргано перевернули квартиру Рики вверх дном в поисках камней. За это время он успел купить подержанную кушетку, кофейный столик и новый проигрыватель. И все. Он не ощущал прежней связи с этим местом. Рики подумал, что, возможно, стоит переехать, но не знал куда. Во всяком случае, уехать стоило подальше.
— Ты должен помочь Джо.
— Как?
Кэт закрыла лицо руками.
— Что, он снова пошел по бабам?
— Нет. У него проблемы. Он играет. Мы разорены. То есть буквально. У нас ни гроша, Рики. Мне даже нечего подать им сегодня на ужин.
— Господи, Кэт, почему ты сразу не сказала? У меня хватает денег. Это не беда.
— Нет, беда. Он странно себя ведет. По-моему, у него неприятности.
Рики выудил из кошелька деньги и протянул Кэт две купюры по двадцать долларов и одну десятку.
Она изумленно раскрыла рот.
— Но… я не могу этого взять. Здесь слишком много.
— Возьми. Я раздобуду тебе и больше.
Кэт взяла двадцать долларов, остальное положила на столик.
— Спасибо. Мы все вернем, Рики, обещаю.
— Не нужно ничего мне возвращать. Это подарок.
— Рики, ты знаешь, что такое с Джо? Ты ведь знаешь!
— Я… ну он кое-что рассказал. Но не все.
— Что он тебе сказал?
— Ничего особенного, Кэт. Правда. Не о чем беспокоиться.
— Рики, ты мне все расскажешь.
— Я действительно не знаю всего. Мы с Джо вообще мало общаемся. Я знаю то же, что и ты: он играет, он наделал долгов и теперь у него мало денег. Все не так уж скверно.
— Не так уж скверно? Да он ворует у нас! У нас! Нам пришли счета — ты даже не представляешь какие…
— Отдай их мне, я заплачу.
— Я не могу. Он меня убьет.
— Ну так не говори ему. Просто сложи их в конверт и принеси сюда.
Кэт потерла глаза. Рука у нее дрожала. То ли от усталости, то ли от напряжения.
— Рики, с ним ведь ничего не случится, правда?
— Джо большой мальчик, он не нуждается в моей помощи.
— Рики, посмотри на меня и пообещай, что ты не позволишь ему влезть в неприятности. Он твой брат.
— Ты меня переоцениваешь, Кэт.
— Пообещай.
— Обещаю.
— Посмотри мне в глаза.
— Ладно, ладно. Обещаю.
Кэт вздохнула, как будто отныне и навеки было решено: с Джо не случится ничего дурного. Двадцатка по-прежнему лежала у нее в руке — две молитвы нашли отклик. Она сложила купюру пополам, потом еще раз, так что виднелись магические цифры — 2 и 0. Эта бумажка изменит ее жизнь, она предотвратит катастрофу. Кэт до последнего времени никогда особенно не задумывалась о деньгах, но теперь все ее мысли были сосредоточены только на них. Она вытащила бумажник, чтобы спрятать деньги. На двадцать долларов семья будет питаться неделю или даже дольше.
