Лоренс Блок - Капля крепкого
— Правильно.
— Хочешь, чтоб я…
— Нет, нет, я сам.
Я взял бокал и понес его в ванную. Держал на расстоянии вытянутой руки, словно змею, готовую в любой момент извернуться и укусить меня. А затем выплеснул содержимое в раковину и пустил воду, чтобы смыть виски окончательно. Потом поднес бокал к крану, тщательно прополоскал его и бросил в мусорное ведро. Вполне приличный бокал и совершенно безопасный теперь, когда я удалил из него остатки виски. Но на кой черт он мне?
Потом я вернулся за бутылкой. Вылил виски в раковину, долго лил воду из крана, чтобы все до последней капельки исчезло в канализации. И бутылку прополоскал. Марк протянул мне крышечку, и ее я тоже долго держал под краном, прежде чем закрыть бутылку. А затем бросил ее туда же, в мусорку, где лежал бокал.
— Вот так-то лучше, — кивнул Марк. — Теперь напиться будет трудновато. Придется спускаться в канализацию, а тамошние аллигаторы уже небось все вылакали. И не прочь тобой закусить.
— Прямо гора с плеч, — пробормотал я.
— Теперь надо что-то делать с кроватью. Спать на ней нельзя.
— Нет.
— А тут есть портье или кто-то, кто мог бы это вынести?
— Нет, в этот час никого.
Мы стояли в раздумье.
— Знаешь, — прервал молчание Марк, — матрас все равно пропал. Вонь из него уже никогда не выветрится. Будет всю дорогу вонять виски.
— Понимаю.
— Подушке тоже кранты. Промокла насквозь.
— Да уж.
Марк подошел к окну, распахнул створки.
— Еще повезло, что кровать односпальная, — заметил он. — С двуспальной я бы не справился.
— Думаешь?…
— А что еще остается, друг?
Я позволил ему взять дело в свои руки. Он был на добрых пятнадцать лет моложе меня, я чуть дольше пребывал в трезвом состоянии, но, похоже, Марк знал что делать, а сказать то же самое о себе я не мог. Мы сорвали с кровати белье, потом я помог Марку подтащить матрас к окну. Мы выставили его из окна наполовину, после чего он послал меня на улицу, проследить, чтобы под окном никого не оказалось, когда он вытолкнет эту штуковину вниз.
Я прошел мимо Джейкоба, вышел на тротуар. Поднял голову и увидел свой матрас, он вывешивался из окна. В эту минуту из заведения «Макгаверна» вышел пожилой мужчина в костюме и галстуке, пришлось подождать, когда он пройдет мимо меня неспешной походкой человека, который выпил и понимает это. Взглянул на меня, узнать, что же привлекло мое внимание, решил, что дело его не касается, прошел мимо. Теперь на тротуаре не было ни души, и я крикнул Марку, что можно. Мой матрас ласточкой полетел вниз и приземлился прямо у моих ног.
Я ухватил его за край и поволок к обочине, где и бросил. Потом вернулся в гостиницу и спросил у Джейкоба, есть ли свободные номера. Нашелся номер на моем этаже в дальнем конце здания. Он протянул мне ключи.
Комнату прибрали после того, как съехал последний гость. Она была немного меньше моей, но в остальном все то же самое — такая же односпальная кровать с металлическим изголовьем, матрас того же размера. Мы с Марком стащили этот матрас, белье и все прочее и перенесли в мой номер, где положили на кровать.
— Словно всю дорогу тут лежал, — с довольным видом заметил Марк. — Только одного не хватает.
Я принес подушку из свободного номера и положил в изголовье. Потом мы собрали мое постельное белье и подушки, свернули их комом и отнесли все это в кладовую. Там стоял большой мусорный бак, в него и полетели пропитанные виски тряпки, а также содержимое моей корзины для мусора — пустая бутылка и бокал. Потом я запер свободный номер, и мы спустились вниз к стойке регистрации.
— Странное дело, — обратился я к Джейкобу. — В том номере на кровати нет ни матраса, ни постельного белья.
— Как это нет?
— Да вот так, нет. Но уверен, утром горничная найдет запасные постельные принадлежности в кладовой и наведет там порядок. — Две купюры перекочевали из моей руки в его подставленную ладошку. — Это за беспокойство. И просто для вас.
— Да без проблем, — кивнул он.
Выйдя на улицу, Марк взглянул на мой старый матрас и одобрительно кивнул.
— Всегда хотел посмотреть, на что это похоже, когда выбрасываешь такую штуковину из окна.
— И на что же?
— Только была, и нате вам, нету, — ответил он. — Вообще все здорово получилось. Вот только не думал, что он шлепнется на асфальт с таким шумом.
— На улице никого не было, никто ничего не заметил.
— Да, Нью-Йорк, — протянул он. — И этот клоун за стойкой, как его, Джейкоб? Ему вообще все до лампочки. Он что, бывает под кайфом?
— Питает пристрастие к сиропу от кашля, — отозвался я.
— О черт, — усмехнулся Марк. — Да кто же не питает?
Глава 40
До начала собрания времени осталось немного, и мы решили перекусить на скорую руку. Марк предложил зайти в закусочную на Бродвее.
— Поедем на байке, — предложил он.
Заведение находилось кварталах в восьми или десяти, и мы рванули туда на полной скорости. Вошли, уселись и заказали сандвичи с копченой говядиной. Я извинился и отошел, сказал, надо позвонить.
Джим все еще торчал в своей лавке.
— Обещал позвонить, как только избавлюсь от спиртного, — сообщил ему я. — А потом вдруг вылетело из головы.
Я вкратце рассказал ему об операции. Джим спросил, как я теперь себя чувствую.
— Гораздо лучше, — ответил я.
Он предупредил, что может опоздать на собрание, но придет непременно, хочет со мной повидаться. Я вернулся к столу и признался Марку, что никогда прежде не ездил на мотоцикле.
— Шутишь? — удивился он. — Никогда?
— Не помню, чтобы хоть раз. Если бы довелось, я бы запомнил. Даже в состоянии почти полной пьяной отключки, когда смотришь на мир, словно сквозь туман.
— Тебе надо купить байк, друг. Нет, я серьезно.
Мясо оказалось вкусное, картофель фри приготовлен на совесть. И вообще мне понравилось это заведение, и я недоумевал, почему раньше не заглядывал сюда. Не так уж и далеко от моей гостиницы, и проходил я мимо него, наверное, дюжину раз за последние несколько лет.
За едой Марк успел поведать мне несколько историй из своей жизни. По большей части все они были связны с героином и лихорадочными перемещениями из одного уголка страны в другой. Довольно много времени ему довелось провести в Окленде и Сан-Франциско, и порой он скучал по этим городам.
— Слышу зов Калифорнии, — вздохнул он. — Но и зов иглы тоже слышу. И это один и тот же голос, понимаешь? Так что решил, лучше пока остаться здесь.
Пару раз в год мне снились сны, в которых я умел летать. Плыл над крышами домов, без всяких усилий приземлялся на них и разворачивался в воздухе, испытывая при этом неописуемый восторг.
Перекусив, мы вышли на улицу, и мне пришлось второй раз прокатиться на заднем сиденье «Харли» Марка, от закусочной до собора Святого Павла, и в этой гонке присутствовало некое ощущение нереальности, заставившее вспомнить о снах. Я вошел в зону нереальности еще раньше, когда отворил дверь гостиничного номера, и в этом новом мире матрасы выплывали из окон и падали на асфальт, мотоциклы мчались, пронзая вечерние сумерки.
Когда мы вошли в зал для собраний в церкви Святого Павла, мир снова гармонизировался.
Джима не было. Я взял чашку кофе, уселся, а очередной выступающий из Бэй-Ридж рассказывал историю, которая приключилась с ним в возрасте четырех лет, когда он, проснувшись поутру, вбежал в гостиную, где накануне была вечеринка, и стал допивать все подряд, что осталось в бокалах и рюмках.
— И в тот момент я сразу понял, — добавил он, — чему будет посвящена моя жизнь.
Во время обсуждения я поднял руку и сказал, что сегодня у меня выдался очень трудный день, когда был брошен вызов моей трезвости. Но я устоял перед искушением. Особенно меня радовало, что я без всякого стеснения попросил о помощи, что совсем для меня не характерно. Я получил столь необходимую мне помощь, обрел в этом процессе нового друга и новый незабываемый опыт сродни настоящему приключению.
— Совсем небольшое приключение, — сказал я, — но незабываемое. И еще: если сегодня уж как-то умудрюсь лечь в постель трезвым, то проснусь утром, и это будет годовщина.
Я заслужил аплодисменты. Во время перерыва люди подходили и поздравляли меня, в том числе и Джим, который все же успел к концу собрания. Мы с ним и другими ребятами отправились в «Пламя», но сели не за один большой стол, а разбились на группы по двое-трое за маленькими столиками. Джим заказал себе полноценную трапезу — он пришел на собрание прямо с работы, — я же ограничился чашкой кофе.
— Ты не особо вдавался в детали, — заметил он.
— Они носили несколько драматичный характер, так что не хотелось вдаваться. Но из этого получилась бы неплохая история. Дело закончилось тем, что пришлось выбросить матрас из окна.