Лоренс Блок - Капля крепкого
Выпадали дни, когда такого сорта происшествия вызывали у меня смех, ну или просто улыбку. Но сегодня хотелось разбить что-то, расколошматить вдребезги, хотя бы этот дурацкий зонтик, или дать в морду мужчине, продавшему его мне. Но я не стал это делать. Ведь я как-никак просто образчик трезвости, до юбилейной годовщины остался всего один день, и я вовремя напомнил себе об этом, и внес зонтик в гостиницу.
Никаких сообщений. Я поднялся наверх, прошел по коридору к своему номеру. Достал ключ, и у меня возникло нехорошее предчувствие. Я словно ощутил некую тревожную вибрацию в воздухе. Решив определить, чем же это вызвано, уловил запах. Он исходил то ли из-под двери, то ли из замочной скважины.
А может, и нет. Память порой играет с человеком злую шутку, заполняет пустоты, обставляет все так, что ты перестаешь отдавать себе отчет, происходит это на самом деле или только чудится. Возможно, я действительно ощутил что-то, а может, показалось. Но как бы там ни было, я вставил ключ в замочную скважину и распахнул дверь.
Глава 38
Поначалу я не мог определить, что это за запах. Довольно сильный — он ударил мне прямо в лицо, стоило только отворить дверь, — однако вполне идентифицируемый, как зловоние, наполнившее квартиру Грега Стиллмена. И я подумал: что за ужасный запах, здесь просто невозможно дышать. Наверное, стоит открыть окно и как следует проветрить комнату. Иными словами, я узнавал природу запаха, но никак не мог понять, что же это.
А затем, буквально через секунду, понял. Это алкоголь, этиловый спирт, а если точнее — виски.
Пропахла вся комната. Как такое может быть? Неужели это лишь игра моего воображения и запах является реакцией на стресс и чувство тревоги, охватывающее человека накануне празднования годовщины трезвости в «Обществе анонимных алкоголиков»? Такое впечатление, будто горничная разбила в моем номере бутылку. Но я не держу виски в номере, так что ни ей, ни кому-то другому разбивать просто нечего. К тому же сегодня понедельник, а горничная приходит прибираться по субботам, и заходить сюда сегодня никак не должна, равно как и кто-то другой. И я оставил комнату запертой. И она была заперта, когда я пришел, потому как мне пришлось открывать ее ключом, и о, боже, боже, силы небесные, что происходит?
А потом я взглянул на письменный стол. К нему был придвинут стул, но развернут почему-то сиденьем к двери, точно приглашал войти и сразу присесть. А на столе стоял высокий стеклянный бокал: такие называют старомодными, но не потому, что они действительно старомодные, просто в них принято подавать коктейли на вечеринках, а само это явление считается в наши дни старомодным.
Кто теперь заказывает эти старомодные коктейли? Был ли у меня когда-нибудь такой бокал? Вроде был когда-то. Так мне, во всяком случае, казалось. И еще казалось, что стоит поднапрячься немного, и я вспомню вкус этого напитка.
Нет, не было у меня такого бокала. Имелась пара бокалов для воды. Один пузатый, в форме колокола, в таких продавали кока-колу в аптеках, в те времена, когда устраивали и фонтанчики из колы. Второй нельзя было назвать ни бокалом, ни даже стаканом в строгом смысле этого слова, потому как он был сделан из пластика. Зато не разобьется, если уронить его в ванной на кафельный пол.
Я не мог оторвать глаз от бокала. Вроде были у меня такого размера и формы, когда я жил с Анитой и мальчиками в Сайоссете, как у каждого порядочного обитателя окраин. В полуподвальном помещении, в маленькой гостиной у меня был оборудован бар с полным набором самых разных бокалов и стаканов для гостей. И хотя ни один из них ни разу не просил меня смешать коктейль, эти пузатые бокалы вполне подходили для виски со льдом. Но этот был не из того набора. Полагаю, все они остались в полной неприкосновенности в полуподвале дома в Сайоссете. Но по виду тот самый.
И однако же, я мог поклясться, что узнаю этот бокал. Примерно в таких подавали напитки со льдом у Джимми Армстронга. Или же двойной виски, чистый, без льда, к полному вашему удовольствию.
Этот бокал — тот, что стоял сейчас на столе, — был почти до краев наполнен прозрачной янтарной жидкостью. И я определил, что это виски «Мейкерс Марк». Только особо одаренные человеческие существа способны определить это по цвету и запаху, но я не принадлежал к их числу. Я бы ни за что не смог определить, что это за сорт виски, и сделал вывод только на том основании, что рядом, буквально в нескольких дюймах от бокала, стояла бутылка виски «Мейкерс Марк».
Я не мог сдвинуться с места. Не мог смотреть ни на что другое, кроме как на стол, бокал и бутылку.
Мысли бурлили, одна сменяла другую.
Это галлюцинация. На самом деле нет ни бокала, ни бутылки, ни запаха виски.
Это сон. Я пришел домой, лег, задремал, и вот теперь вижу необыкновенно яркий и живой сон, типичный для алкоголика.
Возможно, причина моей галлюцинации или иллюзии — моя трезвость. На протяжении месяцев я выпивал понемногу то здесь, то там и при этом говорил всем и каждому, что больше не пью. Но то была ложь, и я лгал все триста шестьдесят четыре дня. И доказательство тому здесь, прямо передо мной, потому как утром я налил себе виски в бокал, и он стоял и ждал моего возвращения.
Я заморгал, потом зажмурился, потом открыл глаза. Бокал на прежнем месте. Я заставил себя отвернуться, потом снова взглянул — виски там же. И еще я почувствовал — меня так и тянет к бокалу. Хотелось приблизиться к столу, нет, не брать его, упаси боже, даже не прикасаться, но каким-то образом заставить его исчезнуть. Я должен заставить его исчезнуть. Я не мог допустить, чтобы он остался здесь.
Не знаю, как долго я простоял вот так, не подходя к столу, но и не отворачиваясь от него. И вот, наконец, собрав всю волю в кулак, отвернулся, распахнул дверь, выбежал, захлопнул ее за собой, и виски исчез из виду. А сам я помчался вниз, даже лифт вызывать не стал. Сбежал вниз по ступеням и выскочил из холла на улицу.
Глава 39
Когда я пил, то испытывал нечто худшее, чем просто похмелье. Я вырубался, и это было гораздо хуже. Приходил в себя и вдруг понимал, что в памяти образовались огромные провалы, часы, когда некая часть меня словно чем-то занималась, вела куда-то машину, резко переключая скорости. Еще хуже были припадки и ощущение, когда ты вдруг просыпаешься в больничной постели, связанный по рукам и ногам.
И так незаметно, постепенно, день за днем происходила коррозия всей моей жизни, и это определенно хуже, нежели просто похмелье. Хотя и само похмелье тоже далеко не сахар, и иногда приступы его просто зашкаливали. Но наиболее живо запомнились почему-то не страдания во время похмелья, а то, чем одно из таких состояний закончилось.
Я сидел в гостиничном номере, чувствовал себя ужасно и знал: единственное, что может облегчить страдания, это выпивка. И разумеется, в номере не было ни капли спиртного. Если что и было, то я выпил все накануне вечером.
А потому я оделся, спустился вниз, вышел на улицу и свернул за угол. Видимо, было уже около одиннадцати, потому как «У Армстронга» уже открыли, но толпы на ленч еще не сбежались. В заведении было почти пусто, и Билли Киган за стойкой только глянул на меня и сразу все понял, я и рта раскрыть не успел. И сразу поставил на стойку стакан, наполнил его наполовину, чтобы я не разлил драгоценную жидкость, потому как руки у меня немного дрожали.
Я стоял перед ним, пока он наливал, глубоко вздохнул и почувствовал себя лучше. Еще не успел поднести стакан ко рту, смочить хотя бы губы, не сделал и глотка, чтобы спиртное попало в кровь, но простой физической близости его оказалось достаточно, чтобы испытать облегчение. Вот он, стакан, здесь, прямо передо мной, и я могу осушить его, и это поможет, улучшит самочувствие. Оттого, что я это понимал, мне тотчас полегчало.
Я продолжал размышлять об этом, пока наконец не услышал голос Джима Фейбера.
Сперва надо было найти работающий телефон-автомат. Затем набрать номер Джима и ждать, слушая гудки. А потом подошла его жена. И мне пришлось попросить ее подозвать к телефону Джима.
— Его нет дома, Мэтт, — ответила она. — Побежал в свою лавку, там что-то срочное. Номер тебе продиктовать?
— У меня есть его рабочий телефон, — отозвался я. — И четвертаков тоже полно.
Не знаю, что она обо мне подумала, не успел это выяснить, потому как резко нажал на рычаг. Потратил еще один из своих многочисленных четвертаков, набрал номер, слушал гудки и ждал, когда он подойдет. И, услышав в трубке голос Джима, сразу почувствовал себя лучше.
— Не думаю, что у тебя была галлюцинация, — сказал он. — Знаю, что такое случается, но тут, на мой взгляд, произошло нечто другое. Думаю, на столе у тебя самый настоящий бокал с виски, ну и рядом с ним настоящая бутылка. Ты говоришь, «Мейкерс Марк»?
— Да, именно.
— Раз ты решил, что это галлюцинация, поздравляю, тебе привиделся самый высококлассный товар. Со мной такое тоже пару раз случалось. Но должен отметить: «Мейкерс Марк» — очень даже приличный виски.
