Джонатан Сантлоуфер - Дальтоник
Она вдруг вспомнила все мерзости и уродства, виденные ею. Те, с какими коп встречается почти ежедневно. При этом жалованье не ахти какое, а еще сильно портится характер. Любой коп в конце концов становится подозрительным. Все люди кажутся ему обманщиками, если не хуже. Это накладывает тяжелый отпечаток на личную жизнь, в том случае, когда кто-то еще ухитряется иметь ее.
«Почему в парке мне вдруг стало так тревожно? Только потому, что это наше с Ричардом любимое место?»
Кейт снова закрыла глаза. Вспомнила их первое свидание, оперную постановку в парке. Через три недели он сделал ей предложение. В пиццерии, всего в квартале от участка Кейт. Боже, она тогда чуть не подпрыгнула от радости. Конечно, главным была любовь. Но возможность бросить это постылое занятие и начать новую жизнь тоже кое-что значила.
И все сложилось хорошо, даже лучше, чем она ожидала. И вовсе не из-за денег или чего-то другого, хотя это точно не помешало. Разумеется, они не достигли идеала. Как и в любом браке. Она и сама не идеальная. Бывала угрюмой, замкнутой. И Ричард порой проявлял эгоизм и расточительность. Хотя мотовство свидетельствовало о его щедрости, особенно к ней. Он не мог снять такие крупные суммы со счета фирмы и не сказать ей. Кейт не верила в это. В их совместной жизни не было места лжи.
«Ты ведь не лгал мне, верно, Ричард?»
За окнами такси расплывались городские огни.
Их брак не был идеальным, но они любили друг друга. И доверяли друг другу. И она докажет, что Ричард был хорошим, достойным человеком, павшим жертвой каких-то негодяев.
Обязательно докажет.
Поход по галереям, вот как это называется. Художники, коллекционеры, туристы, просто посетители. Все снуют туда-сюда по широкой улице Челси, запахивая куртки, кутаясь в кофты и свитера, удивляясь, кто это украл у них ясное осеннее солнце.
Кейт была рада отвлечься. Особенно на картины Уилли. Пересекла улицу, посмотрела на часы. Нола, наверное, уже в галерее. Вспомнила последнюю выставку Уилли, то, как он остроумно разместил свои картины, эти сложные комплексные работы, объединяющие фигуративную живопись и абстракцию. Погруженная в свои мысли, Кейт не заметила, как попала в центр группы оживленно болтающих женщин, явно приезжих, которые заполнили весь тротуар.
— Ой! — вскрикнула блондинка, когда Кейт наступила ей на ногу.
— Извините.
Блондинка присмотрелась к ней и просияла:
— О Боже! Вы Катрин Макиннон.
И тут же все десять женщин заговорили одновременно: «Я обожаю вашу передачу!», «Это потрясающе!», «Вы потрясающая!»
— Спасибо, спасибо, — бормотала с улыбкой Кейт, протискиваясь вперед. Наконец группа свернула в галерею налево. Ей нужно было идти дальше, но она застыла на месте. Навстречу двигался высокий молодой человек в больших полукруглых темных очках. Кейт не успела как следует разглядеть его, как из галереи вышла девушка и бросилась ему на шею.
Неужели именно так выглядит сейчас угрюмый невропат, которого описала доктор Шиллер? Вполне возможно. Она сказала, что он обаятелен и очень хитер. Кейт посмотрела вслед молодой паре, идущей в обнимку, и усмехнулась.
«Меня насторожили его темные очки? Так это же абсурд! Я сама иногда ношу такие. Ну и что?»
Как красиво! Оказывается, ее волосы отливают медью, а блузка темно-сливовая. Он видит цвет. Все работает.
Он наблюдает за ней с противоположной стороны широкой улицы — в этот момент она смотрит вслед молодым людям, которые идут, держась за руки, — и воображает, как он потрошит их, как расплескиваются по тротуару внутренности и на него, будто из рога изобилия, обрушиваются великолепные, первоклассные цвета. Экстаз.
Через секунду она исчезает за дверью галереи.
Попытаться пойти за ней? Нет. Слишком рискованно. Он подождет. Мимо него проходит группа женщин. Хорошо одеты, приятно пахнут. О чем-то разговаривают, оживленно жестикулируя. Две, или даже три, посмотрели в его сторону. Улыбнулись. Да, таких он еще не пробовал.
Но сейчас не время.
* * *Галерея Винсента Петрикоффа занимала полквартала и размещалась в одном из лучших зданий Челси. Кейт открыла дверь с табличкой «ИДЕТ ОФОРМЛЕНИЕ ВЫСТАВКИ».
Для экспозиции Уилли отвели пространство размером со спортивный зал олимпийского стандарта с высоченным потолком. По полу разбросаны деревянные упаковочные обрешетки и обертки из пузырчатого полиэтилена. Рабочие галереи, кто на стремянке, кто внизу. В общем, обычная суета.
В центре зала Уилли дает указания рабочим. Эту картину передвинуть на десять сантиметров направо, вон те две поменять местами. Рядом с ним Нола.
Кейт подошла, расцеловала обоих. Осмотрела прислоненные к стенам картины.
Большие, от двух с половиной до трех с половиной метров шириной. Все выполнены в характерном стиле Уилли, гибрид живописи и скульптуры. Прибитые гвоздями погнутые металлические крышки от мусорных баков, покрытые граффити, в обрамлении абстрактного узора. Работа походила на археологическую находку будущего при раскопках негритянского гетто. Мозаика, составленная из вмазанных в краску осколков стекла и зеркала, в которых многократно отражается лицо зрителя.
Кейт двигалась от одной картины к другой.
— Изумительно!
— Ты говоришь, чтобы просто что-то сказать?
— Нет. — Кейт подумала, что перед выставкой, наверное, волнуются даже самые маститые художники. — Ты действительно сделал шаг вперед. В общем, мне нравится.
— Иногда мне кажется, что это все напоминает мусорную свалку.
Кейт вскинула руку, останавливая его.
— Успокойся. Картины прекрасные.
Уилли засмеялся:
— Обычный мандраж перед выставкой. Но тебе в самом деле нравится?
— Уилли, разве я когда-нибудь обманывала тебя?
— Нет, но тебе всегда все у меня нравится.
— Верно, нравится. Потому что талантливо.
— Я уже говорила ему это раз десять, — подала голос Нола.
— А кто сказал, что десять раз достаточно? — Уилли улыбнулся. — Я люблю вас обеих.
— Мы тебя тоже любим. — Кейт бросила взгляд на картину с зеркалами. — Я поменяла бы ее местами с той картиной. Зритель должен натолкнуться на эту неожиданно, а не сразу у входа.
— Хорошая мысль, — согласился Уилли.
К ним подошел Винсент Петрикофф. Поцеловал Кейт в щеку.
— Ну как?
— Замечательно. Ярко. Мощно. Умно.
— Может, напишете рецензию?
Кейт улыбнулась:
— Пожалуй, не стоит. Я и так уже разрекламировала выставку в своей передаче. К тому же все знают, что он фактически мой приемный сын. Слишком много участия с моей стороны может только повредить. Меня заинтересовала эта работа. — Кейт показала на картину с зеркалами, которую рабочие переносили на другое место. — Она продается?
— В принципе — да. Но на нее уже очередь. — Петрикофф задумался. — Первым в списке стоит куратор мадридского музея «Рейна София». Он тоже очень заинтересовался этой работой.
— Неужели? — удивился Уилли.
— Да. Он был здесь вчера, когда мы только распаковали ее. — Петрикофф посмотрел на Кейт. — И сразу же вцепился в нее. Правда, я проявил дипломатичность. Сказал, что подожду, посмотрю, кто еще проявит серьезный интерес.
— Ну я, конечно, не стану перебивать покупку у музея, — сказала Кейт. — Это важно для карьеры Уилли.
— Я позвоню ему, — сказал Петрикофф. — Он заинтересовался еще несколькими работами. Так что, возможно, удастся договориться.
Кейт действительно не хотела портить выгодную для Уилли сделку, но не исключала, что галерейщик блефовал.
— Пожалуй, я сама позвоню Карлосу. Мы хорошо знакомы. Где он остановился?
— О… — Петрикофф смутился. — По-моему, он уже уехал.
— Ничего, я позвоню ему в Мадрид.
— Почему не в перчатках? — вдруг крикнул галерейщик рабочему.
От неожиданности парень выронил картину. Раздался глухой стук.
Уилли охнул.
— Идиот! — Петрикофф пошел к парню. — Вон отсюда! Ты уволен! Чтобы ноги твоей здесь больше не было! Ты слышал меня? Расчет получишь по почте!
Другие рабочие замерли, прислушиваясь. Уилли проверил картину.
— Она в порядке. Вообще-то мои картины трудно разрушить. Разве что топором. Так что не стоит увольнять парня.
Петрикофф побагровел:
— Не учите меня, как управлять моей галереей.
Уилли насупился:
— Я говорю не о вашей галерее, а о своих картинах.
Кейт уже хотела вмешаться. Все знали, что на Петрикоффа нападают приступы ярости. Но, посмотрев на Уилли, она увидела, что тот уже улыбается. Галерейщик тоже улыбнулся. Слава Богу, инцидент исчерпан. Значит, Уилли способен умерять спесь. Это хорошо.
Кейт прошлась по периметру зала, замечая детали картин, при первом просмотре ускользнувшие от ее внимания. Не давала покоя мысль о другой выставке, в Галерее аутсайдеров. Придет он или нет?
