Мартин Смит - Красная площадь
Аркадий закурил, нашел пепельницу, но радио не обнаружил. Идеальный социалистический автомобиль, предназначенный для дурных привычек и невежества, а он был его идеальным водителем.
На дороге, перекрещиваясь, то появлялись, то исчезали лучи фар. Возможно, дело не в том, есть ли преступность в Германии, а, скорее, в том, что считать преступлением. В Москве проституция была нарушением закона. Здесь она была регулируемым бизнесом.
На освободившееся после джипа место въехал «Трупер». Его владелица включила красный фонарь. Глядя в зеркальце заднего вида, подправила кудряшки, подкрасила губы, поправила бюстгальтер, подняв повыше могучие груди, и взяла книжку. Женщина в машине, стоящей впереди, глядела перед собой густо накрашенными глазами. Ни та ни другая не походили на Тиму. Аркадий предполагал, что имя является уменьшительным от Фатимы, и искал девушку хотя бы отдаленно похожую на мусульманку. На таком расстоянии света от фонарей было не больше, чем от свечи. Ветровые стекла казались иконами с изображениями томящихся от скуки мадонн.
Через двадцать минут он начал беспокоиться о Томми. В памяти отпечатались машины в дальнем конце площадки, особенно машина с задернутыми шторками, все сильнее раскачивающаяся на рессорах. Если где и можно спутать секс с преступлением, так именно здесь. Скажем, кого-нибудь душат или избивают. Снаружи можно вполне принять за занятие любовью.
Страхи оказались неоправданными: он с облегчением увидел, как Томми резво перебегает дорогу. Американец нырнул в машину и втиснулся на место за рулем. Отдышавшись, спросил:
— Долго ждали?
— Вечность, — ответил Аркадий.
Вжавшись в спинку сиденья, Томми заправил рубашку и застегнул пиджак. Маленькую машину наполнил запах духов и пота, словно он принес с собой аромат экзотической земли. Он был так доволен собой, что Аркадий поинтересовался, как часто он набирается смелости обращаться к проституткам.
— Вполне стоило денег. А вы не передумали? — спросил он.
— Верю вам на слово. Поехали.
Дверца со стороны Аркадия открылась. Петеру Шиллеру пришлось присесть, чтобы быть на одном уровне с ним.
— Ренко, вы не отвечали по телефону.
«БМВ» Петера стояла в темноте вдали от шоссе. Аркадий, раскинув руки, опирался на кузов машины, а Петер обыскивал его. Им хорошо была видна площадка, стоявшие там машины и одинокий «Трабант» Томми, возвращавшийся в Мюнхен.
— Москва остается для меня загадкой, — говорил Петер, обшаривая Аркадия руками вокруг поясницы, между ног, по запястьям и лодыжкам. — Я там никогда не был и, надеюсь, никогда не буду, но мне кажется, что старшему следователю не следовало бы работать, прибегая к помощи телефона-автомата. Я проверил номер, когда вы не ответили.
— Больше всего не люблю сидеть за столом.
— У вас и стола-то нет. Я был в консульстве и говорил с Федоровым. Вырвал его из объятий певиц. Он ничего не знает о вашем расследовании, никогда не слыхал о Борисе Бенце и, думаю, больше всего хотел бы никогда в жизни не видеть вас.
— Мы так и не поняли друг друга, — признался Аркадий.
Он попробовал повернуться, но Петер ткнул его лицом в крышу автомобиля.
— Он рассказал, как найти пансион. У вас было темно. Я ждал и думал, как мне лучше всего вас отделать. Очевидно, вы наугад выбрали «Бауэрн-Франконию», чтобы заняться рэкетом. Кроме того, ясно, что вы занялись этим в одиночку, чтобы заработать несколько марок себе на отпуск. Небольшое русское свободное предпринимательство. Я подумал было направить протест в различные министерства и в Интерпол, но потом вспомнил, что дед очень чувствителен к огласке, связанной с банком. Это коммерческий банк, не для простой публики, и в рекламе не нуждается, по крайней мере, в такой, какую устроили бы вы. Поэтому я подумал вывезти вас куда-нибудь подальше и сделать из вас отбивную.
— Разве это не противоречит закону?
— Отделать вас так, чтобы вы даже думать боялись кому-нибудь рассказать, что с вами было.
— Ну, это от вас не уйдет, — заметил Аркадий.
У Аркадия не было оружия, а у Петера, судя по беглому взгляду в банке, был «вальтер». Он был уверен, что Петер Кристиан Шиллер стрелять не будет, по крайней мере, пока не отвезет Аркадия подальше от «БМВ», потому что пуля может пройти сквозь мягкие ткани, разбить стекло и повредить внутреннюю отделку его шикарного автомобиля. Если же Петер действительно захочет его избить, то тут Аркадий пока что не знал, станет ли он сопротивляться. Разве в данный момент немного крови или выбитый зуб что-нибудь значат? Он выпрямился и повернулся лицом к Петеру.
Желтая куртка Петера полоскалась на дувшем с поля ветру. Рука с пистолетом была опущена.
— Потом является не кто иной, как ваш дружок на «Траби». Я думал, что этот бедняга из Восточной Германии. Если есть возможность, на «Траби» предпочитают не ездить. Иногда его можно встретить у старой границы, только не здесь. Десять минут спустя он выходит вместе с вами. Стало понятно, что «осси» ходят у вас в сообщниках.
— Что значит «осси»?
— Восточный немец. Он подыскивает жертву, вы являетесь с фальшивым письмом от консульства. Я справился о номере машины, но она принадлежит Томасу Холлу, американскому подданному, проживающему в Мюнхене. Зачем американцу водить «Траби»?
— Он говорит, что это его вложение капитала. Вы за нами следили?
— Это нетрудно. Медленнее никто не ездит.
— Итак, что вы собираетесь делать? — спросил Аркадий.
Лицо немца примечательно тем, что на нем отчетливо отражаются мысленные муки. Даже в слабом свете, идущем от шоссе, было видно, что в Петере бешенство боролось с любопытством.
— Вы с Холлом хорошие друзья?
— Я познакомился с ним прошлой ночью. И очень удивился, увидев его сегодня вечером.
— Вы с Холлом были вместе в секс-клубе. Это похоже на приятельские отношения.
— Томми сказал, что он видел там Бенца. Девушки в клубе посоветовали нам поискать здесь.
— Значит, до прошлой ночи вы с Холлом не разговаривали?
— Нет.
— И до прошлой ночи не поддерживали никакой связи?
— Нет. Куда вы клоните? — спросил Аркадий.
— Ренко, утром вы дали мне номер факса, чтобы найти его. Я нашел. Аппарат принадлежит Радио «Свобода». Он стоит в кабинете Томаса Холла.
«В жизни все еще случаются неожиданности», — подумал Аркадий. Он провел вечер вроде бы с простаком и стал свидетелем собственной глупости. Почему он сам не проверил номера «Свободы»? А от скольких еще сведений он отмахнулся?
— Как, по-вашему, можно догнать Томми? — спросил Аркадий.
Петер колебался, и Аркадий с интересом следил, на что он решится. Немец глядел на него так пристально, что Аркадию вспомнился старый сценический эпизод, когда один актер изображает зеркальное отражение другого.
Наконец Петер сказал:
— В данный момент единственное, в чем я уверен, так это в том, что могу догнать «Траби».
Они возвращались тем же путем, каким Аркадий ехал с Томми, но скорость была другой. Петер разогнал «БМВ» до двухсот километров, словно ехал в темноте по знакомой гоночной трассе. Он то и дело оглядывался на Аркадия, а тот хотел, чтобы он не отрывал глаз от дороги.
— В банке вы ни разу не упомянули о Радио «Свобода», — заметил Петер.
— Я не знал, что с этим делом связана и «Свобода». Возможно, и не связана.
— Нам здесь не нужна русская гражданская война. Уж лучше бы вы все уехали к себе и убивали друг друга там.
— Такая возможность не исключена.
— Если с этим связана «Свобода», то связаны и американцы.
— Надеюсь, что нет.
— Вы никогда не работали с американцами?
— Зато вы работали с ними, — Аркадий понял это по тону Петера.
— Я проходил подготовку в Техасе.
— Учились на ковбоя?
— Служил в авиации. Летал на реактивных истребителях.
На повороте мелькнул знак. Аркадию подумалось, что только на большой скорости можно почувствовать, что такое поворот.
— Проходили подготовку для службы в германской авиации?
— Некоторые тренируются там. Меньше разрушений, если падаем.
— В этом есть смысл.
— Вы из КГБ?
— Нет. Что, Федоров так сказал?
Петер язвительно засмеялся.
— Федоров клялся, что вы не из КГБ. Бог ему судья. Но если вы не из КГБ, почему интересуетесь Радио «Свобода»?
— Томми послал в Москву факс.
— И что там говорится? — потребовал Петер.
— «Где Красная площадь?»
Они ехали молча, пока впереди не возникло розовое пятно.
— Нужно поговорить с Томми, — сказал Аркадий. Он достал сигарету. — Не возражаете?
— Опустите стекло.
В машину со свистом ворвался воздух, а вместе с ним едкий запах, от которого перехватило горло.
Петер сказал:
