Шэрон Болтон - Теперь ты меня видишь
— Ну, что ж, — сказала главный инспектор Роули, — все готовы к серьезной беседе?
Таллок вздохнула и повела плечами. Хелен продолжала улыбаться.
— Или мы просто повеселиться собрались?
— Конечно, — ответила Таллок.
Хелен рассмеялась:
— Ага. Ребята, вы не обижайтесь, но я не затем прилетела сюда из самого Данди, чтобы познакомиться с новой командой моей девушки. — Она посмотрела на меня. — Дана говорит, ты примерно представляешь, что тут у вас творится. Думаешь, это Виктория Луэлин?
Слегка удивившись, что она выбрала именно меня, я кивнула.
— Думаю, да. Все эти события связаны с изнасилованием. Сестра и мать мертвы, других родственников вроде бы нет. Остается только она.
— И она убивает матерей, потому что не знает, как еще отомстить тем парням.
— Ну, с матерями и справиться проще. Парни-то вымахали дай боже, смогут за себя постоять. Матери — другое дело.
Андерсон со Стеннингом кивали на каждой фразе, Майзон внимательно за мной наблюдала, а Дана переводила взгляд с меня на Хелен.
— И да, я считаю, что это идеальный сценарий мести. Когда парни убедятся, что они виноваты в чудовищных смертях своих матерей, спокойная жизнь для них закончится навсегда.
— А имитация Потрошителя, по-твоему, была лишь дымовой завесой, да? — Хелен даже не притворялась, будто ей интересны мои коллеги.
Вот тут надо будет проявить осторожность.
— Думаю, да. Мне кажется, она умышленно пустила нас по ложному следу. Настоящий имитатор строже держался бы фактов и не разоблачал бы себя так поспешно.
Хелен не сводила с меня глаз.
— Письмо по образцу «Дорогого босса» гарантировало возрождение «потрошительской» лихорадки. Весь Лондон, затаив дыхание, ждал новых нападений.
— Еще бы! В Уайтчэпел народу было, как в первый день распродаж, — вклинился Андерсон.
— Она играла с нами в свои игры, — сказала я. — Заставила все восьмое сентября просидеть как на иголках, а вечером отвлекла внимание полиции и заманила меня в бассейн с телефона Бостон.
— Где тебя уже ожидала свежевырезанная матка, — закончила за меня Хелен. — Славная деталь. А еще через день она зовет тебя в парк Виктория, чтобы ты обнаружила все остальные органы Аманды Вестон. Приглянулась ты ей, что ли?
— Вторую жертву она подбирала очень осторожно, — сказала Таллок. — Вестон уехала из Лондона, связей со столицей не поддерживала. Таким образом, нам труднее было понять, что объединяет этих женщин. Мы даже о школе тогда еще не знали.
— Похоже, она примерно представляет, как работает полиция, — сказала Хелен.
Все замолчали, обдумывая услышанное. Я опустила глаза.
— А как, по-твоему, она вытащила Аманду Вестон в Лондон? — Хелен по-прежнему обращалась только ко мне.
— Этого, боюсь, мы никогда не узнаем, — сказала я. — Но у ее сообщника, Сэма Купера, был пневматический пистолет, очень похожий на настоящий. Такие штуки выглядят весьма убедительно, особенно если человек редко имеет дело с оружием.
— И после второго трупа начался сезон охоты на Потрошителя, — сказала Хелен.
— Да, уж она постаралась. Сто лет назад пресса только тормозила расследование. Репортеры приходили к свидетелям раньше полицейских, подкупали их, печатали статьи, в которых не было ни слова правды. На развенчание газетных «уток» уходило не меньше времени, чем, собственно, на поиски преступника. Думаю, наша убийца добивалась примерно того же.
— Но общественный резонанс сработал и против нее тоже, — сказала Майзон. — Теперь каждая женщина, у которой ребенок учился в той школе, боится собственной тени.
— Да, но это тоже входило в ее планы, — сказала я. — Пока мы еще не понимали, при чем тут школа, она отдала нам козла отпущения — Купера. Мы видели его в парке Виктория, его сперму обнаружили на теле Вестон. Идеальный подозреваемый. И мы его поймали — с ее позволения.
— Думаешь, он имел какое-то отношение к самим убийствам? — спросила Хелен.
Я покачала головой.
— Прежде чем столкнуть меня с моста, он сказал, что его подставили.
— А мы уже раскатали губу, — с грустью напомнил Андерсон.
— Она успела прикончить еще двух женщин, а мы даже не знали, что убийца по-прежнему на свободе, — сказала я. — Но она знала, что мы догадаемся. Знала, что хоть кто-то из мужей, а то и все сразу, проговорится.
— Зачем тогда она продолжает потрошить свои жертвы? — спросила Майзон. — Я этого не понимаю. Зачем устраивать этот цирк с внутренностями, сердцами и отрубленными головами, если она знает, что мы знаем?
Я услышала, как к дому подъехала машина.
— Чтобы мы не расслаблялись, — предположила Таллок. — Она хочет, чтобы мы сосредоточились на поисках головы и упустили что-то более важное. — Она повернулась к Стеннингу: — И не думайте, что я не знаю о вашем идиотском тотализаторе.
Стеннинг покраснел до корней волос.
— Босс, ну мы же просто развлекаемся как можем, — пробормотал он. — Чтобы, значит, напряжение снять…
— Это вы о чем? — спросила Хелен.
— Мои отзывчивые юные констебли делают ставки на то, где обнаружится голова Кертис, — пояснила Таллок. — Список у них сейчас ограничен двадцатью знаменитыми викторианскими постройками.
Хелен улыбнулась.
— Какой коэффициент у мемориала Альберту? — спросила она у Стеннинга.
— Ничего смешного не вижу, — нахмурилась Таллок. — Если она доберется до Жаки Гроувс, наша песенка спета.
В дверь постучали, и Хелен пошла открывать.
— Не доберется, — сказал Андерсон. — К Жаки Гроувс приставлена круглосуточная охрана, и никто не знает, где она прячется.
— Привет, красотка! — донесся знакомый голос из коридора.
Я машинально выпрямилась, что не ускользнуло от внимания Таллок. Я боковым зрением отметила ее понимающую улыбку.
— Ты опоздал, — сказала Хелен.
— Не все еще съели? — Джосбери обвел собравшихся взглядом. — Всем привет.
Он сел на место Хелен рядом со мной, а она вышла из комнаты. Потянувшись к кувшину с водой, он легко коснулся меня левым плечом.
— Пиво будешь? — спросила Таллок.
Он покачал головой.
— Нет, я всего на минутку заскочил. Трезвые тут еще есть?
— А что? — насторожилась Таллок.
— Сейчас расскажу.
Хелен вернулась с тарелкой ризотто. Поставив угощение перед Джосбери, она примостилась на подлокотнике кресла, в котором сидела Дана. Джосбери с энтузиазмом принялся за еду, а мы все молча ждали, что он скажет. Плечо у меня по-прежнему покалывало.
— Еще бы курятинки сюда, — наконец произнес он, откладывая вилку и наливая себе воды.
— Если ничего толкового сказать не можешь, доедай и проваливай, — заявила Хелен. — У нас сейчас начнется заседание поэтического кружка.
— Я, кажется, нашел Тая Хаммонда.
Хелен, Майзон и Андерсон, по-видимому, не сразу вспомнили, кто это.
— Того парня, который выжил в пожаре на лодке, — напомнил Стеннинг. Джосбери продолжал поглощать ризотто. — В том самом пожаре, в котором погибла Кэти Луэлин.
— И где же он? — спросила Таллок.
— Живет на складе к востоку от Вулиджа, — сказал Джосбери. — Склад сначала продали каким-то девелоперам, но те обанкротились, и, пока юристы ломают копья, он стоит пустой. Вот там и обосновалась компашка отбросов общества — прости, Флинт, бродяг. Говорят, если мы нагрянем туда примерно через час, он будет дома и на сильных отходняках. Может, расскажет что-нибудь о Кэти. Может, даже вспомнит Викторию.
— И как ты об этом прознал?
— Связи, — загадочно обронил Джосбери, отправляя в рот очередную порцию.
Таллок и ее подруга переглянулись, потом Хелен одобрительно кивнула.
— Пудинг можем и после поесть.
— Позвать оперов? — предложил Андерсон.
— Как хотите, — сказал Джосбери. — Но я бы особо не шумел. Если кто-нибудь из этих олухов проболтается, завтра во всех утренних газетах напишут, что мы нашли нового Потрошителя и это оказался какой-то бомж. А у нас и так со связями с общественностью беда.
Таллок встала.
— Значит, поедем вдвоем. Хелен побудет с гостями.
— Нет, — вскочил Андерсон. — Босс, вы уж извините, но я вас не пущу в какой-то притон на ночь глядя с одноруким мужчиной. Мы с Питом тоже едем.
Джосбери посмотрел на раненую руку и шевельнул пальцами, как будто удостоверяясь, не успело ли его парализовать. Затем подмигнул Майзон, та улыбнулась в ответ и вопросительно взглянула на меня.
— Чем больше женщин, тем меньше страха, — сказала я. — Эти люди, которых Джосбери окрестил отбросами общества, на самом деле очень пугливы.
— Я тоже хочу, — вызвалась Майзон.
Минутное молчание. Со своих мест встали уже все, кроме Хелен и Джосбери.
— Ну, теперь я уж точно не останусь здесь мыть тарелки, — сказала Хелен.
