Шэрон Болтон - Теперь ты меня видишь
— Она не станет так долго ждать, — сказала я. — Потрошитель уже не имеет значения.
— В смысле? — удивилась Таллок, а с ней и все присутствующие.
— Если бы не вся эта заваруха с Потрошителем, если бы не все эти совпадения дат, письма, органы по всему городу и прочее, мы бы гораздо раньше догадались, что к чему. Кто-нибудь проследил бы связь еще на Аманде Вестон. А так весь Лондон стоял на ушах, разыскивая маньяка-имитатора, а она только того и добивалась. Это дало ей время убить Шарлотту и Карен. Отвлекающие маневры.
Никто ничего не сказал, но я понимала, что все со мной согласны.
— Она понимает, что мы уже раскусили ее. Более того, она это предвосхитила. До Жаки Гроувс она таки доберется, но как — остается лишь гадать.
— Кто же она, Флинт? — спросил Джосбери. — О ком ты говоришь?
Мне пришлось посмотреть ему в глаза.
— Одна из сестер Луэлин. Иначе быть не может.
Джосбери встал. На губах его играла слабая ухмылка.
— Повтори-ка.
— Что повторить?
— Фамилию.
— Луэлин, — повиновалась я, ловя на себе недоуменные взгляды.
— Интересное дело. Все произносят это имя, как оно пишется: Лу-э-лин.
— И? — Сердце в груди забилось чаще.
— А ты произносишь его с каким-то странным гортанным звуком. Как будто что-то клацает в горле. На валлийский манер.
Я смерила его долгим взглядом. Все внимание было приковано к нам.
— Я вообще-то из Шропшира родом. Если географию за последнее время не переписывали, то это графство на границе с Уэльсом.
— Ладно, уймитесь вы оба! — вмешалась Таллок. — Обеих девушек надо найти. Лэйси, у тебя задание — опрашивать бездомных. Если они приехали в Лондон без гроша за душой, то должны были хоть какое-то время бродяжничать. Флинт, ты меня вообще слушаешь?
Мы с Джосбери продолжали поедать друг друга глазами. Я заставила себя отвернуться и посмотреть на Таллок.
— Можешь взять с собой помощников, — продолжала Таллок. — Еще кому-то придется ехать в Кардифф.
— Они получили наследство, — напомнил Стеннинг. — Жить на улице было уже необязательно. Я думаю, они могут работать вместе. В тандеме.
— Не исключено, — согласилась Таллок. — В любом случае надо найти обеих.
— Кэти я уже нашел, — тихо произнес Джосбери.
Молчание.
— Что, прости?
— Час назад нашел. Сразу после обеда.
Таллок выглядела так, будто ей влепили пощечину.
— И какого черта ты молчал? Веди ее сюда немедленно!
— Боюсь, не получится.
— Почему?
Джосбери снова посмотрел на меня.
— Она умерла почти десять лет назад.
68
Таллок встала, отошла к окну и, опершись на подоконник, сделала глубокий вдох.
— Рассказывай.
— Я заподозрил что-то неладное, когда Нил сказал, что Виктория приехала за дедовым наследством, — начал Джосбери. — Если дед скончался, не оставив завещания, то деньги должны были поделить поровну между ближайшими родственниками. Виктории отдали бы одну половину, а вторую приберегли бы для Кэти.
— А если все отдали Виктории, значит, в живых осталась только она, — догадалась Таллок. — Черт, как я раньше этого не поняла!
— Кэти Луэлин погибла десять лет назад. Несчастный случай, — продолжал Джосбери. — Из дому она ушла примерно через полгода после предполагаемого изнасилования. Я так понимаю, отправилась в Лондон, потому что лето она провела в полузаброшенном плавучем доме возле Дептфорд-Крик. Там несколько молодых людей устроили что-то вроде сквота. Однажды лодка оторвалась от берега и загорелась. Никто точно не знает, сколько там было людей, но в реке обнаружили пять трупов. Один парень, Тай Хаммонд, выжил. Он сказал, что в общей сложности их было шестеро.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Проверил по реестру. Нашел дату смерти Кэти, почитал результаты экспертизы, поднял газетные архивы.
— Это точно была Кэти? Ее идентифицировали по зубной карте?
— Вроде бы нет, но в этом не было нужды. Тело опознали, оно почти не обгорело. Девушка утонула.
— А кто ее опознал?
— Старшая сестра, Виктория. Как только закончилась судмедэкспертиза, она забрала тело и кремировала его.
Таллок закрыла глаза. Какое-то время мы молча смотрели, как она тяжело дышит. Наконец она снова взглянула на нас.
— А что насчет Виктории?
— Пока ничего, — сказал Джосбери. — С тех пор как она забрала дедовы деньги, никаких вестей не поступало.
Таллок подняла голову, и мы увидели на ее лице вымученную гримасу.
— Ну что ж. Так даже проще. Значит, надо искать одну Викторию.
69
Похороны Джеральдины Джонс пришлись на погожий осенний день — ясный, солнечный, и только кучки жухлых листьев в сточных канавах напоминали о том, что лето сдает свои позиции. На церемонию пришла почти вся наша опергруппа, а после Таллок с Андерсоном дали пресс-конференцию в Новом Скотланд-Ярде. Мы же поехали обратно в Льюисхэм.
Остаток дня я провела за столом, притворяясь, будто работаю. Нам сообщили, что Джосбери проверяет какую-то версию насчет сестер Луэлин, но сам он ничего не говорил.
Мне казалось, что время ускорило ход. Спешили каждые настенные и каждые наручные часы. Возможные варианты таяли, как лед на нагретом противне, и я понятия не имела, как быть дальше.
С момента обнаружения Карен Кертис — пускай без головы — прошло двадцать четыре часа, и газетчики самозабвенно упивались таким поворотом событий. А как же иначе: новоявленный Потрошитель унес четвертую жизнь, провернул двойное дело, и вся страна негодовала и ликовала одновременно.
Об убийце по-прежнему писали в мужском роде.
Общественность пока не известили, что катализатором могло послужить давнее — и никем не доказанное — изнасилование в кардиффском парке. Фотографии и описания внешности сестер Луэлин разошлись по всем полицейским управлениям, и Виктория на время стала самым разыскиваемым человеком в Великобритании. Мы просто не стали уточнять, зачем ее ищут.
О том, что Карен Кертис обезглавили, мы тоже предпочли умолчать. Пока что. Но рано или поздно придется предупредить коллег по всему Лондону, чтобы не удивлялись, когда найдут отрубленную голову в каком-нибудь викторианском здании. Это уже вопрос времени.
В шесть часов закончилась дневная смена, люди начали расходиться. Вскоре в диспетчерской остались только Майзон, Стеннинг и я. Андерсон вернулся в половине седьмого, когда мы уже не ждали ни его, ни Таллок.
— Как все прошло, сержант? — поинтересовался Стеннинг.
— Да как «как»! Натуральная кровавая баня. Вы тут уже одни?
— А тебе что-то нужно? — спросила Майзон. — Или нам тоже идти по домам?
— Босс приглашает всех на ужин, — с явной неловкостью в голосе сказал Андерсон. — Если вы, конечно, ничем другим не заняты. Это не приказ.
Мы со Стеннингом изумленно переглянулись.
— На ужин? В смысле? У нее дома?
Андерсон пожал плечами.
— Наверно, гендерные различия. Когда инспектор — мужчина, он зовет всех в паб. Женщина зовет к себе на ужин.
— А цветы покупать надо? — спросил Стеннинг.
Дана Таллок жила в Клэпэме, в скромном на вид домике с террасой, но внутреннее его убранство скромностью никак не отличалось. Стены были оклеены дорогущими кремовыми обоями, на полу лежал ореховый паркет. Картины на стенах были качественными репродукциями, которые издаются ограниченным тиражом, а в некоторых можно было заподозрить оригиналы.
В гостиной стояло три одинаковых фисташковых дивана; пол был застелен громадным ковром, поделенным на квадратики зеленого, ржавого и овсяного цветов. В камине горел настоящий огонь. Когда Дана забирала нашу верхнюю одежду, из кухни послышались чьи-то шаги — и сердце у меня в груди забилось чуть чаще. Меня постигло горькое разочарование, но, судя по лицам Андерсона и Стеннинга, только меня.
Навстречу нам вышла высокая, подтянутая блондинка с идеальным овалом лица, прямыми чертами и по-щенячьи восторженными карими глазами. Она наверняка была старше Даны, лет сорока, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: в пятьдесят она будет выглядеть ничуть не хуже.
— Здравствуйте. Я Хелен, — с улыбкой представилась она. — Подруга Даны.
Подруга Даны? Куда я вообще смотрела?
За ужином в столовой я стеснялась, как малое дитя. Меня усадили рядом с Хелен, которая оказалась не просто Хелен, а главным инспектором сыскной полиции из Тейсайда, что в Шотландии. К счастью, застольная беседа заладилась и без меня, и на мою скованность никто не обращал внимания. Когда все, кроме Даны, доели, Хелен стукнула бокалом о стол — чуть сильнее, чем требовалось, и мы все обернулись в ее сторону.
— Ну, что ж, — сказала главный инспектор Роули, — все готовы к серьезной беседе?
