Краски - Ковезин Павел
– Ты думаешь, что один с проблемами?! – уже тише сказал Хейк. – Думаешь один терял близких тебе людей?!
Я промолчал, вспомнив роковую аварию.
– В семь лет я увидел, как мой отец закапывает труп. Кидает что-то похожее на человеческое тело, завёрнутое в мешок, в землю. А я стоял за кустами, наблюдал за этой сценой и не мог поверить… Вскоре отца посадили. Мать подсела на героин и каждый день только и делала что изводила меня. Кидалась бутылками, орала, не давала спокойно жить. Всё детство коту под хвост. Я даже рад был, когда она умерла. Я решил, что, когда вырасту, никогда не стану таким, как мои родители. Я докажу им и себе, что можно быть нормальным человеком. Нормальным человеком, Мориц!
– Мне жаль, – снова сказал я.
– У каждого есть выбор, – ответил Хейк, не переставая смотреть на Вилли, – и если твой выбор – разрушать всё вокруг, то мой – не давать таким, как ты, это сделать.
Он не прав. Я не хотел ничего разрушать. Не хотел убивать.
Когда Хейк отвлёкся, чтобы кому-то позвонить, я начал быстро ковыряться в замке отмычкой. Навыков взлома у меня не было, но хотя бы попытаться я был должен. В моём распоряжении было совсем мало времени.
– В этот раз я обязательно всё исправлю, – сказал я больше сам себе, чем кому-то.
Хейк сбросил вызов и снова сел рядом с напарником, спиной ко мне. И именно в этот момент раздался долгожданный щелчок. Я резко дернул прикованную руку, и замок поддался. И как только Хейк осознал что произошло и повернулся, ему в висок прилетел мой кулак. В следующую секунду я выхватил пистолет у него из рук и рванул из квартиры, пока он не очнулся.
– Десять из десяти, взломщик! – послышались позади крики Сиджи. – И что ты будешь делать дальше?!
17
В УБЕЖИЩЕ
Вы когда-нибудь просыпались с мыслью, что всё, что происходило с вами до этого – было одним большим и страшным сном? Просыпались в своей постели, понимая, что кошмар позади, а сейчас вы совершенно счастливый человек? Как бы я хотела, чтобы все вчерашние события были лишь сном. Но я встала с полным осознанием того, что я в глубокой жопе.
От ночи, проведённой на деревянном ящике в холодном помещении, тело ломило. Я осмотрелась и увидела вокруг себя лишь захламлённый гараж. Голова была забита насущными проблемами – убийство отца, помешательство Йохана, полиция, розыск. Что делать дальше я не имела ни малейшего понятия. Я схватилась за голову, пытаясь придумать хоть что-то. Рядом по ящику бегал Кубик. Я посадила его на ладонь и погладила.
Через секунду поток моих мыслей прервал неожиданный треск. Помещение осветили солнечные лучи. Я увидела открывающуюся дверь гаража и Грет, стоящую за ней. Точнее, ослеплённая солнцем, я увидела лишь её силуэт, но почему-то ни на секунду не сомневалась, что это она.
– Проснулась? – её звонкий голос подтвердил мои догадки.
Она подошла ближе и села рядом. На ней была белая футболка, джинсы и кожаная куртка. Из-под чёрной кепки, натянутой на лоб, торчали волосы. Я удивилась, где она могла переодеться, но спрашивать не стала. Вряд ли я смогу там и себе найти одежду, чтобы не сидеть в одной пижаме.
– Как ты? – с теплотой и заботой в голосе спросила она.
Я лишь пожала плечами.
– Не переживай, – она стукнула кулаком мне по плечу, – прорвёмся.
Я верила ей. Действительно верила. И надеялась, что она сможет вытащить меня из ямы, в которой я оказалась.
– Пойдем, – она махнула головой и встала с ящика.
– Куда?
– Завтракать. Только быстро и аккуратно.
Я вышла из гаража следом за Грет, положив Кубика в карман отцовской куртки. Грет оглянулась и побежала, я едва поспевала за ней. К гаражу прилегал одноэтажный дом. Через пару секунд Грет оказалась у входной двери и постучалась. Нам открыл молодой парень, который, увидев Грет, по-дружески улыбнулся.
– А, это ты, проходи.
Мы прошмыгнули в дом. Парень был полноват, неуклюж и, насколько я могла заметить, картавил. У него были торчащие рыжие кудри, а на переносице висели очки. Я вылупилась на него, как на пришельца с другой планеты. Он был слишком… нормальным? Всё моё окружение последнее время сводилось к довольно странным людям или попросту психам. А этот парень выглядел безобидно и как-то по-детски наивно.
– Это Скотт, – представила Грет. – Скотт, это Рут.
Тот неуверенно кивнул и ушёл в комнату.
– Не обращай внимания, – сказала Грет, – он всегда такой стеснительный.
Она прошла на кухню и открыла холодильник, произнеся звонкое продолговатое «та-а-а-ак».
– Скотт, а кроме замороженной пиццы и овощей ты чем-нибудь питаешься? – крикнула она.
– Пивом, – послышалось из комнаты.
Грет достала из холодильника пиццу, положила её на тарелку и поставила в микроволновку. Мы сели за стол, как примерные дети в ожидании завтрака. С момента появления в этом доме я думала только о том, насколько это безопасно. Вдруг этот Скотт видел в новостях что-нибудь про убийство в паре кварталов отсюда и в любой момент сможет позвонить в полицию.
– Здесь безопасно, – сказала Грет, опережая мой вопрос, – Скотт лапушка. Играет целыми днями в приставку, питается чипсами и никого не трогает. Иногда я приношу ему новые диски или пиво, а он не против того, что я ночую в его гараже. К тому же – у него всегда есть скидка в баре отца. Правда, чтобы ему её получить, надо хотя бы из дома выйти, – она улыбнулась.
На какое-то мгновенье я забыла про смерть отца, про Йохана, Лейлу. Сосредоточилась на настоящем моменте – моменте, когда я с Грет жду звонок микроволновки и не думаю о том, что будет дальше. Мы ели пиццу, а Кубику Грет нашла на кухне пару листиков салата.
– Нам надо включить новости, – сказала я.
– Успеется, – ответила Грет с набитым ртом.
Мы прошли в комнату к Скотту, тот сидел на диване в наушниках и с джойстиком в руках. На полу валялись коробки из-под пиццы словно плохо замаскированные мины на поле. В противоположном углу комнаты под потолком висел ещё один телевизор. Грет нашла пульт и включила его. По новостному каналу говорили об убийстве в моём доме. Я обернулась и поняла, что Скотту плевать на нас – новости и наши разговоры он не услышит за криками из наушников. На экране показывали криминалистов и нарисованный мелом силуэт на фоне. Когда под монотонный голос ведущей появилась моя мама, я подскочила. Двое полицейских вели её под руки к своей машине. Она была такой, какой я её запомнила вчера ночью – взлохмаченные волосы, заплаканное и уставшее лицо, пижама, испачканная в крови. «Полиция разыскивает преступника» – подытожила девушка с экрана.
– Значит, они ушли, – тихо сказала Грет.
– Нам надо разыскать мою мать, – ответила я строгим голосом, но тут же поняла, как грубо это выглядело. Грет и так делает для меня слишком много, чтобы ещё выполнять мои капризы. Но она, кажется, снова прочла всё по моему лицу.
– Мы сделаем всё, что сможем, но надо подождать. Наши ориентировки уже развешены по всему городу. Уверена, о ней позаботятся.
Судьба Лейлы и даже Йохана меня волновала не меньше, но в тот момент я думала лишь о маме и о том, каково было ей пережить это всё. Меня разъедало изнутри какое-то паршивое чувство. Все последние годы мы с ней были словно чужие люди, редко общались, не делились ничем сокровенным. Частично виноват в этом был и отец. Но теперь его нет – и меня бросало в дрожь от осознания того факта, что сблизить нас с матерью может лишь случившееся горе.
– Спасибо, – тихо ответила я, отведя взгляд. По щеке невольно покатилась слеза.
– Эй, – Грет нагнула голову, взяла меня за подбородок и посмотрела в глаза, – всё будет хорошо.
Почти весь день мы провели у Скотта. Грет поначалу пыталась как-то отвлечь меня от случившегося, но вскоре поняла, что это бесполезно. Каждый раз, когда меня утешали, мне хотелось лишь ещё больше разреветься. Я попросила её оставить меня одну, и она присоединилась к Скотту. Несколько часов они играли в какой-то шутер, причём, судя по возгласам, преимущество было явно не на стороне Скотта. Вот же ирония – сначала ты становишься соучастницей убийства, не оставляя от человека живого места, а после высаживаешь всю обойму в нарисованных людей с довольной улыбкой на лице. Это не было озлобленностью или обидой на Грет за смерть отца, на самом деле я испытывала лишь благодарность. Эта бешеная байкерша рисковала жизнью, чтобы спасти мою шкуру. А я… я не сделала ничего. Я не смогла спасти даже себя. Поймала себя на мысли, что ровным счётом не изменилось бы ничего, не уйди я тогда с рельс. Только мой отец остался бы жив, а Грет не разыскивала бы полиция.
