Энди Макнаб - Все под контролем
— Умею.
— Тогда покажи.
Келли взяла зубную щетку. Щетка была слишком велика для ее маленького рта, и она просто двигала ею из стороны в сторону.
— Думаю, не так тебя учили, правда? — спросил я.
— Нет, так! — ответила Келли.
Я медленно покачал головой. Я знал, что учили ее правильно.
— Ладно, сделаем это вместе, — сказал я.
Выдавив немного пасты на щетку, я поставил Келли перед зеркалом. Она стояла рядом со мной и наблюдала за тем, как я делаю вид, что чищу зубы. В конце концов приглядывать за детьми было не так уж и сложно. Все сводилось к принципу ОДП: объяснение, демонстрация, подражание. Именно: вместо того чтобы проделывать это с оружием в руках в помещении, полном новобранцев, я проделывал это в компании семилетней девочки.
— А теперь делай как я, потом чисти кругами. И не забывай про коренные.
А потом вышла глупость. Глядя, как я притворно чищу зубы, Келли стала смеяться, и зубная паста, которую она набрала в рот, забрызгала все зеркало. Я рассмеялся с ней заодно.
Закончив умывание, Келли надела новые джинсы и футболку. В торговом центре я купил нам и одинаковые бейсболки: черные, хлопчатобумажные, с надписью «Вашингтон, О. К.».[52]
Я смочил волосы, умылся, и теперь мы оба блистали чистотой. Келли надела новое синее пальто, и мы приготовились идти. Мой план состоял в том, чтобы подобраться поближе к дому Пата. Если он позвонит в шесть, мы сможем встретиться прямо там.
Так, а что же делать с дискетой? Я решил спрятать ее в номере, потому что собирался разделить свое сокровище: если дискета останется здесь, а Келли пойдет со мной и нас сцапают, то, по крайней мере, часть моей работы им не достанется. Длинный буфет темного дерева с телевизором наверху занимал треть номера; он был фута два в высоту и покоился на ножках высотой полдюйма. Приподняв один угол, я прикрепил дискету лентой к нижней части буфета и оставил пару «ябедников». В последний раз оглядел комнату, и мы вышли.
По-прежнему моросил дождик, и было чуть холоднее, чем ранним утром. Келли была на верху блаженства; я улыбался в ответ на ее улыбки и счастливые повизгивания, но в глубине души страшно беспокоился из-за Пата. Когда мы шли по вестибюлю, я подумал: не позвонить ли Эвану? Потом решил, что не надо. По крайней мере пока. Он может понадобиться мне позже. Ему отводилась роль джокера в рукаве.
Все пространство было испещрено гостиницами. Мы зашли в одну, находящуюся через дорогу, метрах в четырехстах, и по телефону из вестибюля я заказал такси. Келли ждала снаружи, под навесом.
Выйдя, я сказал:
— Когда мы сядем в такси, я надену на тебя капюшон, а ты прислонись ко мне, как будто дремлешь. И помни: ты обещала делать все в точности как я скажу.
Такси рвануло с места и повезло нас в Джорджтаун. Келли привалилась ко мне, и я ткнул ее носом в колени, прикрыв капюшоном, чтобы спрятать лицо.
Когда мы вышли из такси, было четыре часа, и все вокруг выглядели такими нормальными: болтали, прогуливались и радовались покупкам. Первый час или около того мы тоже разгуливали и перекусывали. В половине шестого мы сидели в торговом центре. Там было тепло, и нас обоих разморило.
Я взял кофе, Келли — молочный коктейль, к которому пока не притрагивалась, потому что только что уплела бургер. Я смотрел на свои часы каждые полминуты до без пяти шесть. Потом включил телефон. Батарейки были новенькие, сигнал отличный.
Уже шесть.
Телефон молчал.
Прошла минута.
Две.
Я сидел почти парализованный, все еще не веря. Келли была поглощена комиксом, который сама и выбрала.
Прошло еще четыре минуты. Безнадега. Пат не бросил бы меня, разве что не смог бы сдержаться. Ему не хуже, чем мне, было известно, что во время операций опоздать на минуту — все равно что на час или на день, потому что от этого зависели человеческие жизни. Атака могла начаться без огневой поддержки.
Должно быть, возникли проблемы. И проблемы серьезные.
Я держал телефон включенным. Наконец, в шесть двадцать, я сказал:
— Пойдем-ка, Келли, навестим Пата.
Мир перестал казаться нормальным. Творилось черт-те что. Улетучилась последняя надежда.
28
Мы вышли из молла, и я остановил такси.
Ривервуд оказался вполне благополучным местом: обшитые досками дома, аккуратно подстриженные лужайки, парочка европейских машин на подъездных дорожках и красивые блочные многоквартирные здания с подземными гаражами. Магазины отражали зажиточность района — тут были солидные книжные лавки, бутики, где продавалась дорогая одежда, и маленькие художественные галереи.
Я попросил шофера остановиться через квартал от улицы Пата. Расплатился, и он высадил нас; шел еле заметный дождь. Темнело, чуть раньше, чем должно было, но затянутое тучами небо делало все мрачнее. Некоторые машины уже включили фары.
— Будем надеяться, что Пат дома, — сказал я, — иначе придется топать обратно до гостиницы, так и не поздоровавшись.
Казалось, Келли взволнована предстоящей встречей. Ведь этот человек, по моим словам, должен был помочь ей вернуться домой. Я не был уверен, что она до конца поняла то, что я сказал о ее семье. Я даже не знал, понимают ли дети в таком возрасте, что такое смерть, а если и понимают, то доходит ли до них, что она необратима.
Посмотрев на холм, я увидел, что улица Пата была типичнейшей ривервудской улицей, широкой и элегантной; домам и магазинам насчитывалось уже немало лет. Над линией горизонта возвышалась парочка многоквартирных зданий, но даже они выглядели очень аккуратно, опрятно и благополучно. Я не был полностью уверен, в каком из них он живет, но вычислить это было несложно. Мы прошли назад, и передо мной, как на ладони, открылась охраняемая парковка. Я увидел красный «мустанг» — краснее, чем яйца у сатаны. Было семь пятнадцать. Если он дома, то почему, черт возьми, не позвонил?
Мы вошли в кафе напротив. Вдохнув аромат свежеобжаренных кофейных зерен и услышав трубные звуки румбы, я прямиком перенесся в Боготу; может, поэтому Пат и решил поселиться здесь. Мы хотели сесть у окна — без проблем. Стекло затуманилось; я протер кружок бумажной салфеткой и стал наблюдать.
Келли делала то, что ей было велено: держалась тихо, пока я не разрешу ей шуметь. Так или иначе, оказалось, что журнал «Герл!» способен заставить подростков заткнуться. Я проверил телефон. Хороший сигнал, заряжен под завязку.
Подошла официантка. Я собирался заказать какой-нибудь еды, хотя есть не хотелось; просто пока приготовят, пока поедим, можно будет подольше посидеть здесь — так, чтобы это не показалось неестественным.
— Я возьму сэндвичи и двойной капуччино, — сказал я. — А тебе что, Джози?
Келли, лучась улыбкой, взглянула на официантку:
— Вы делаете «Ширли темплз»?
— Конечно, милочка!
Для меня это прозвучало как название коктейля, но официантка радостно бросилась исполнять заказ. Келли снова углубилась в свой журнал, я просто смотрел в окно.
Принесли напитки. Когда мы вновь остались одни, я спросил:
— Что это?
— Вишневый и клубничный сок, смешанные со «спрайтом».
— Звучит отвратительно. Дай-ка попробовать.
На вкус напиток напомнил мне жевательную резинку, но, наверное, именно это и нравится детям. Келли потягивала его, жмурясь от удовольствия.
Принесли гору сэндвичей. Мне даже смотреть на них не хотелось, но пришлось есть. За дни, проведенные в САС, и потом я научился думать о еде, как пехотинец думает о сне. Спи, как только представится возможность.
В кафе все шло своим чередом; мы сидели здесь уже почти час, а чтобы оставаться в подобном месте так долго и не вызывать подозрений, нужно упиться кофе.
Келли, заговорив, будто подсказала мне решение:
— А что мы теперь будем делать?
Я положил на столик несколько долларов.
— Держи рот на замке и пойдем проверим, дома ли Пат.
Мы вновь прошли мимо дома Пата. Машина по-прежнему стояла на своем месте. Мне до чертиков хотелось тем или иным способом узнать, что происходит. Что, если он попросту решил выйти из игры? Его право — но мне не верилось в это; я знал, что он хочет мне помочь. Вне всякого сомнения, возникли проблемы. Но мне нужно было подтверждение, тогда я мог бы все переиграть и составить план, в котором Пат не участвовал бы.
Когда мы спускались по холму, Келли спросила:
— А ты действительно знаешь, где живет Пат?
— Знаю, но его пока нет. Мы прошли мимо этого места, и я его не заметил.
— А ты не можешь ему позвонить?
Я не мог связаться с ним напрямую; если его телефон стоял на прослушке, я не хотел, чтобы между ним и мной установили хоть какую-нибудь связь. Я обещал не компрометировать его. И все же Келли подала мне идею.
— Келли, хочешь помочь мне подшутить над Патом?
