Энди Макнаб - Все под контролем
— Келли, надо надеть какую-нибудь новую одежку, — сказал я.
Я показал ей, что купил, и, пока она раздевалась, вытер ей лицо бумажным носовым платком.
— Вот так, и больше никаких слезок. Ну-ка, вот расческа.
Я наспех расчесал ей волосы и сделал больно.
— Отлично, а теперь наденем на тебя вот эту рубашку. Давай. Теперь ты прилично выглядишь. Вот еще носовой платок — высморкайся.
Пока она сморкалась, я переоделся сам и засунул всю грязную одежду под пассажирское сиденье.
Потом автобус повез нас к терминалу, и вид у Келли был по-прежнему жалкий.
27
Мы прошли в зал. Тут было оживленнее, чем я ожидал в такой ранний час. Люди стояли в очередях возле всех окошек, бродили по магазинам или читали газеты в кафе.
Я старался особенно не разговаривать с Келли. Просто вел ее за руку, перекинув сумку через левое плечо, ища взглядом указатель зала прибытия, чтобы оттуда пройти к стоянке такси. Когда мы спускались на эскалаторе, Келли сообщила:
— Ник, мне нужно в туалет.
— Ты уверена?
Мне хотелось поскорее выбраться отсюда.
— Да, мне правда хочется.
— Ладно. — После случившегося я хорошо усвоил урок.
Следуя указателям, я направился к туалетам. Они были слева от дверей для пассажиров, прибывающих международными рейсами. Я остался ждать Келли. Рядом стояли люди, ожидающие, когда автоматические двери откроются и извергнут лавину прилетевших.
Всегда чувствуешь, когда на тебя кто-то уставился. Я простоял всего минуту или две, когда почувствовал чей-то пристальный взгляд. Я поднял глаза. Это была пожилая женщина, стоящая лицом ко мне возле перил, по другую сторону прохода, образованного заграждениями, явно кого-то встречающая. С ней был седовласый мужчина, но глаза ее были прикованы к моему лицу.
Затем она отвела взгляд, повернувшись спиной к дверям, хотя поток людей ворвался в них со своими тележками. Каждые несколько секунд я слышал радостные восклицания, когда люди наконец встречались. Замерцали фотовспышки.
Что она так пристально разглядывала? Порезы на моем лице? Я надеялся, что да. Что я мог поделать? Следовало притвориться, что я ничего не заметил, но краем глаза наблюдать за ней.
Она начала что-то говорить мужу, взволнованно и настойчиво жестикулируя; и это была не пустая болтовня. Мужчина посмотрел на меня, потом снова перевел взгляд на жену и пожал плечами, что должно было означать: «О чем ты толкуешь?» Наверное, женщина увидела, как мы с Келли идем к туалетам, и подумала: «Откуда я знаю эту парочку?»
Я не собирался никуда уходить. Я должен видеть, что она делает. Вот когда она тронется с места, настанет моя пора действовать.
Я почти наверняка мог сказать, что она все еще пытается хорошенько обдумать ситуацию. Сердце мое тревожно забилось. Я избегал встречаться с ней глазами, но чувствовал, что она продолжает на меня пялиться. Теперь она в любую минуту могла припомнить новости, в которых показывали фотографию Келли.
Проходила секунда за секундой. Наконец Келли появилась и подошла ко мне.
— Ну что, пошли? — спросил я и взял ее за руку, прежде чем она успела ответить.
Поворачиваясь к выходу, я мог ясно разглядеть, как женщина тянет мужа за рукав. Уж не знаю, кого они встречали, но он продолжал смотреть в другую сторону.
Она еще настойчивей дернула его за руку.
Я хотел было броситься бежать, но это только подтвердило бы ее предположения. Мы шли, и я нес какую-то чушь, тормоша Келли, как счастливый папаша.
— Посмотри на эти огни — правда, красиво? Это аэропорт, тут я бываю всякий раз, когда прилетаю в Америку. Неужели ты тут раньше не была?
Келли просто не успевала отвечать на мои вопросы.
Мне пришлось постоянно пересиливать желание обернуться. Если полиция накинется на меня здесь, я пропал.
Бежать было некуда, только дальше, в гущу аэропорта, где кишмя кишели полицейские с дубинками. Я стрелял глазами по сторонам. До таблички «выход» оставалось тридцать-сорок метров. На каждом шагу я ожидал, что сейчас услышу голос полицейского, приказывающего мне остановиться. Единственное, что я сейчас слышал, был общий невнятный гомон и приветственный визг.
Дойдя до выхода, мы свернули налево и пошли вниз по широкому пандусу, который вел к стоянке такси. Прежде чем свернуть за угол, я рискнул обернуться.
— Что такое? — спросила Келли.
— Вон такси, видишь, пошли, — ответил я.
Нам пришлось выстоять очередь из трех человек. Я чувствовал себя ребенком, который отчаянно хочет чего-то и больше не может ждать.
«Ну, давай же, давай!»
Наконец мы забрались в такси, отъехали, и я обернулся и посмотрел назад. Никого. Ничего. Но я все еще не мог расслабиться. Келли явно чувствовала, что происходит что-то неладное, но больше не сказала ни слова.
Я постарался выкинуть из головы этот эпизод. Вглядитесь повнимательней, и даже в самой плохой ситуации вы увидите нечто положительное, — я твердил это себе не переставая. Но в том, что только что случилось, я не видел ничего хорошего. Если старуха связала разрозненные события в единое целое и сообщила полиции, что видела, как мы идем к такси, то это — сплошной негатив.
Я посмотрел на Келли и зевнул:
— Что-то в сон потянуло. А ты как?
Она кивнула и положила голову мне на колени.
Я сказал водителю, куда ехать. Свернув с шоссе, мы проехали несколько кварталов, и я попросил его остановиться. Мы глядели ему вслед, стоя на парковке отеля «Мэрриотт». Отсюда я предполагал пройти к «Экономи-инн».
— А теперь в гостиницу, — сказал я. — Обычная история. Я наговорю кучу всякого вранья, а ты помалкивай, и чтобы вид у тебя был усталый, ладно? Если будешь делать, что я велю, и это сработает, мы сможем поехать домой.
Мы вошли в гостиницу.
За стойкой регистрации сидел молодой негр, с головой уйдя в учебник. Мы повторили свою «легенду», только на этот раз я добавил, что меня избили и ограбили. Парень смотрел на нас в замешательстве.
— Знаете, не вся Америка такая, — сказал он. — Это очень красивая страна.
И тут же стал рассказывать о Гранд-Каньоне. Пообещав, что я обязательно побываю там, я повернулся, и мы удалились.
Когда мы пришли в номер, я стал помогать Келли снять пальтишко. Вылезая из рукава, она вдруг спросила:
— Мы поедем к маме и папе прямо сейчас?
— Пока нет, у нас еще много дел.
— Я хочу увидеть маму, Ник. Хочу домой. Ты же обещал.
— Скоро поедем, не беспокойся.
— А ты уверен, что мама, папа и Айда будут там?
— Конечно, будут.
Но Келли это, похоже, не убедило. Она молча села на кровать.
Нет, я этого больше не вынесу. Если мы все-таки выкарабкаемся, и ее заберут бабушки-дедушки, и если она наконец узнает, каким лживым поганцем я был все это время…
— Келли…
Я сел рядом и стал поглаживать ее волосы, будто ее голова все еще лежала у меня на коленях.
— Келли, когда ты приедешь домой, мамы, папы и Айды там не будет. Теперь уже никогда. Они на небесах. Ты понимаешь, что это значит?
Я произнес это почти казенным тоном, не желая глубже вдаваться в эту тему. Мне хотелось, чтобы она просто сказала: «А, понятно», — а затем спросила меня, пойдем ли мы в «Микки Ди».
Пока она обдумывала сказанное, возникла пауза. Тишину нарушало только гудение кондиционера.
Она наморщила лоб.
— Это потому, что я была плохой девочкой и не помогла папе?
У меня было такое чувство, будто кто-то пырнул меня ножом. Но ответить на вопрос было нетрудно, и, отвечая на него, я чувствовал себя нормально.
— Келли, даже если бы ты и постаралась помочь папе, они все равно бы умерли.
Она тихо плакала, уткнувшись в мою ногу. Я погладил ее по спине и постарался придумать, что бы сказать еще.
— Я не хочу, чтобы они умерли, — расслышал я. — Я хочу быть с ними.
— Но ты с ними… — Я запнулся, подбирая слова.
Келли подняла голову и посмотрела на меня.
— Ты с ними. Каждый раз, когда ты делаешь что-то, что делала с ними, это значит, что они с тобой.
Она постаралась понять смысл моих слов. Я тоже.
— Каждый раз, когда я ем пиццу с грибами, я думаю о твоих маме и папе, потому что знаю, что маме они нравились. Вот почему они всегда рядом… и вот почему мама, папа и Айда будут с тобой все время.
Келли посмотрела на меня, ожидая продолжения.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, — каждое слово давалось мне с невероятным трудом, — что каждый раз, когда ты будешь накрывать на стол, мама будет с тобой, именно потому, что это она научила тебя. Каждый раз, когда ты будешь ловить мяч, папа будет с тобой, потому что это он научил тебя. Каждый раз, когда ты будешь показывать кому-нибудь, как что-то делать, с тобой будет Айда… потому что ты обычно показывала, как что-то делается, ей. Понимаешь, они все время с тобой!
