Питер Альбано - Седьмой авианосец
— Вы упоминали Лубанг, на Филиппинах.
— Да.
— Там сражался лейтенант Хиро Онода?
— Верно, Брент. Я его хорошо знал. Классический пример фанатика. Он был задержан в семьдесят четвертом. Я его допрашивал. Удивительный человек. — В голосе Аллена послышалось уважение. — Беззаветно предан императору, своей стране, ее традициям…
— Он выполнял приказ?
— Да, конечно. Его послал на Лубанг в марте сорок четвертого майор Танигути. Ему было поручено вести там партизанскую войну. И он воевал — целых тридцать лет.
— Один? — спросила Памела, прервав обет молчания.
— Его последний соратник рядовой Кинсити Кодука был убит в семьдесят втором году. После этого лейтенант Онода воевал в одиночку.
— Как они добывали себе пропитание? — спросила Памела.
— На Лубанге живет двенадцать тысяч крестьян. Там отлично развито сельское хозяйство. Японцы убивали коров, воровали бананы, рис, питались ананасами, манго, папайей. Чего-чего, а пищи, там хватало.
— Японцы знают и любят природу, умеют к ней приспособиться, — подала голос Кейко. — Мы не воюем с природой, Брент. — В глазах ее вдруг зажглись огоньки.
Брент кивнул. Ему сделалось неловко, но он все же продолжал:
— А как с оружием?
— Пехотная винтовка девяносто девятой модели, — отозвался Аллен. — Была в отличном состоянии. Лейтенант чистил и смазывал ее пальмовым маслом. Патроны были тоже в прекрасном состоянии, и в них Онода недостатка не испытывал.
— Но неужели он смог полностью отгородиться от реальности? — спросила Памела. — Ведь были же попытки войти с ним в контакт. Листовки и все такое прочее. Неужели он не знал, что война окончена?
— Верно, Пам. Разбрасывались листовки, и его соотечественники, японцы, в том числе его отец и брат, обращались к нему через громкоговоритель.
— И он их не слышал? — спросил Брент.
— Слышать-то он слышал, — отозвался адмирал. — Но он им не поверил.
— Решил, что это заговор? — спросил Брент.
— Да, — кивнул Аллен. — Он счел это американской провокацией, цель которой заставить его сдаться. У него даже имелся транзистор, который он украл у кого-то из местных, и он им пользовался.
— Он не верил ничему из того, что по нему слышал?
— Ничего из того, что не укладывалось в его представлении о мире, — подтвердил Аллен.
— То есть? — переспросила Памела.
— Я имею в виду его представления о мире как военного человека. У него были очень твердые идеи насчет верности долгу, и он не мог себе и представить, что Япония способна капитулировать перед американцами.
— Стало быть, как и все военные, эти фанатики подчиняются приказу? — спросила Памела.
— Разумеется, Пам. Дело только в степени… Для большинства японцев, для самураев главные побудительные мотивы — это верность приказу и умение достойно умереть.
— Почему же тогда все-таки капитулировал Онода? — поинтересовалась Памела, заинтригованная историей.
— Он не капитулировал. Майор Танигути посетил Лубанг и сумел убедить Оноду, что приказ утратил силу. Честь Оноды оказалась не запятнанной.
— Он вернулся на родину героем, — сказал Брент.
— Да, ему устроили фантастическую встречу, — подтвердил адмирал и спросил: — Значит, вы подозреваете, что «Спарту» могли уничтожить такие фанатики?
Брент понял, что наступил самый важный момент разговора, от которого зависит многое.
— Вы ведь знаете, что был послан сигнал бедствия, — сказал он и, когда адмирал кивнул, продолжил: — И вы также знаете, что против «Спарты» использовались снаряды и патроны японского производства.
— Мы знаем это, но этого недостаточно, — мягко сказал Аллен. — Должны быть дополнительные доказательства.
Брент быстро поделился своими соображениями насчет Чукотки, насчет существования секретной базы с природными запасами нефти, с возможностью существования тайного аэродрома на Алеутах и, наконец, о японских субмаринах, несущих на своем борту самолеты. Адмирал, прищурившись, пристально внимал энсину.
— Итак, «Спарта», вертолет Береговой охраны, русский самолет, а теперь еще и китобоец — стрела, указывающая на юг, так? — Памела и Брент кивнули. — И один человек уцелел.
— Да, адмирал. Второй пилот вертолета. Тайрон Джонс. Но он в коме.
— Вы его видели?
— Да, он выкрикивает что-то бессвязное насчет острова и больших цветов.
Марк Аллен почесал подбородок.
— В этих широтах есть что-то необычное, — сказал он. — Он посмотрел мимо Брента, куда-то в стену. — В этих местах во время войны японцы проявляли активность.
— Да, они захватили острова Атту и Киска, — сказал Брент.
— Тут было кое-что еще, — сказал Аллен. — Когда-нибудь слыхали о группе Семьсот тридцать один?
— Еще бы! Об этом в последнее время много писали в газетах. Это были монстры, японские эсэсовцы. Они проводили медицинские опыты на военнопленных из числа союзников.
Внезапно Кейко встала.
— У меня дела на кухне, — сказала она, — прошу меня извинить, но мне пора…
— Если я задел ваши чувства… — залепетал Брент, испугавшись, что совершил промашку.
— Нет, нет, — твердо сказала маленькая женщина. — Вам нужно кое-что обсудить. Я понимаю, что это необходимо. Но у меня двойное гражданство, и обе мои страны имеют основание не стирать свое белье на людях. — Она улыбнулась. — Я японская жена. У меня есть свои обязанности.
Брент посмотрел на адмирала. Тот кивнул:
— Жена права, — сказал адмирал. — Этот разговор необходим. У мужчин — и японцев и американцев — есть немало грустных, тяжелых воспоминаний.
— Позвольте, я вам помогу, — сказала Памела, поднимаясь с чашкой в каждой руке.
Кейко кивнула, и женщины удалились на кухню, унося чайный сервиз.
Мужчины откинулись на спинки с таким облегчением, словно с их плеч сняли тяжкий груз. Адмирал продолжал ровным тоном:
— Об этой группе Семьсот тридцать один известно, в общем-то, очень немногое. Только в последние годы стала просачиваться информация. — Брент кивнул, обрадованный тем, как говорил адмирал. — Мы установили, что они проводили эксперименты с бактериологическим оружием, которое предполагалось доставлять на воздушных шарах. У них были свои посты на Алеутах — метеостанции на Атту, Киске, а также, как я подозреваю, на островах Рат и Агату.
— Метеостанции?
— Да, а почему бы нет? У стран «оси» они были повсюду. У немцев, например, имелась такая станция в Гренландии.
— Но чем их привлекали Алеутские острова?
— Они искали идеальное место для запуска своих шаров. Но, судя по всему, они отказались от этой затеи после рейда Дулиттла в сорок втором году.
— Боялись ответных мер?
— Похоже, так, Брент.
— Им удалось оборудовать какие-то базы?
— Неизвестно. Мы знаем только, что они активно искали такие места — до самой Арктики. Поэтому ваши предположения о существовании подобной базы вовсе не кажутся мне притянутыми за уши. — Снова взгляд Аллена упал на стену. — Но имейте в виду. Брент, одно дело, жизнь Хиро Оноды на Филиппинах, и совсем другое — существование в ледовом аду Берингова моря. Там выжить не так-то просто…
— В Беринговом море полно рыбы и всякой живности, — воскликнул Брент, — а японцы — большие любители морской пищи.
— Этого недостаточно.
— Там есть нефть, адмирал.
Марк Аллен покачал головой, и Брент вдруг вспомнил слова Белла о вулканах.
— Огненное Кольцо, адмирал, — сказал Брент. Адмирал заинтересовался. — Там сотни вулканов, это огромная дуга, которая охватывает весь север Тихоокеанского региона.
— Вы имеете в виду источники геотермальной энергии.
— Это возможно. Впрочем, это лишь мои догадки, интуиция. Почему бы и нет? Все равно, вероятность того, что дело обстоит именно так, как представляется мне, ничтожна…
— Продолжайте, Брент, — сказал Марк Аллен, почесывая пальцем висок.
— Вообразите, адмирал, пещеру, залив или бухту, где есть нефть, где есть горячий пар. Представьте себе субмарину, способную нести на своем борту самолеты… Нечто вроде ST.
— Которая только сейчас вышла в плавание. Под управлением горстки самураев?
— Почему бы нет?
— Но тогда эти «Зеро» должны быть гидропланами.
— Но ведь у японцев были такие гидропланы…
— Знаю, знаю. Но все же скорее речь могла бы идти об аэродроме для обычных самолетов… Нет! Вряд ли. Слишком легко его найти и уничтожить. — Адмирал встал с кресла. — У меня есть карта в кабинете. — Он быстро двинулся к двери. Вскоре он вернулся с картой и разложил ее на мраморном столике. Сев рядом с Брентом, он взял в руку карандаш, поставил крестик в Беринговом море и сказал: «Спарта»! Затем поставил пометку возле острова Атту: «Вертолет». Чуть южнее появился третий крестик: «Русский самолет». И наконец он передал карандаш Бренту. Тот склонился над картой и сделал пометку посредине между Алеутскими островами и Гавайями.
