Тодд Лерой - Жаклин Врана
– Что-то есть? – спросил он, наблюдая за тем, как она убирает за ухо светлые волосы, чтобы наклониться и роется в снегу.
– Да, кажется, что-то есть, – тускло ответила она, вытягивая ручку сумки.
Ничего особенного в ней не оказалось. Кошелек, маленькая косметичка и фотография, с которой смотрел мужчина старше сорока. Довольно полный и небритый. В строгий фас, будто с паспортного образца. На обратной стороне было выведено: «Он меня убил».
– Да, определенно что-то есть, – заключила она, убирая фотографию в карман.
Глава 2
Соня Иккерман, одна из секретарей и следователей отдела, пышная женщина средних лет, поставила в центр стола поднос с чашками кофе.
– Делаем фику, иначе у меня голова лопнет.
– Нет, не делаем, – протянул дрожащие руки Виктор Браги, вечно возбужденный и гиперактивный молодой человек, жаждущий новой дозы кофеина. – Нет, не лопнет.
– Расслабься, милый, – потрепала его и без того неаккуратные кудри она. – Мы никуда не спешим.
– Нет, спешим, мы спешим, – подскакивали его колени.
– Результаты почерка у нас на руках, – бросил на стол файлы вошедший Уве, опустился за стол и взял чашку. – Совпадение почти стопроцентное. Почерк женский.
– Почерк легко подделать, – покачала головой Жаклин.
– По-моему, ситуация как ясный день проста, – вступил Лок. – Она знала, кто ее убьет, потому что чем-то ему насолила.
– Святая простота, – усмехнулся Уве.
– Почти паспортная фотография вряд ли принадлежит обыкновенному знакомому, – согласилась Жаклин. – Но и не уголовнику. В базе данных его нет.
– Мы отправили фотографию в поисковик, – сообщила Соня.
– Если чертова наркомана там нет, мы ничего не обнаружим, – заметил Лок.
– А его там и нет, – кивнул успокоенный кофе Виктор. – Мы не можем с ним связаться. Или он не хочет выходить с нами на связь.
– Единственный с кем он выходит на контакт это ты, Жаклин, – наклонил голову в намеке Уве. – Ты его единственный друг, если это можно так называть.
Девушка не поняла ни намека, ни цель обсуждения и посмотрела на всех по очереди.
– Мы имеем в виду Тоби, – подсказал Уве.
Жаклин кивнула и сглотнула кофе.
– Поможешь его найти? – уже совсем открыто спросил он.
– Ах да, – сняла всеобщее напряжение она. – Сегодня же сделаю.
Тоби она знала уже семь лет с его криминальных шестнадцати, когда он угодил за решетку за взлом банковского счета в первый раз. Именно она помогла ему устроиться в отделе и заработать первые законные деньги.
Тоби не скрывал пристрастий к наркотикам, хотя и старался с ними бороться. В семнадцать его задержали за выращивание марихуаны на балконе. У соседки снизу была на нее аллергия и отсутствовала проблема с нюхом. Она стучала к нему в квартиру ни единожды, но так и не прорвалась через волны тяжелой и невозможно громкой музыки. Помимо этого мальчик сквернословил, много пил и устраивал частые вечеринки с девушками из неформальных баров. Но чего у него отнять было нельзя, так это мозги. Как он ни старался их пропить, талант заплесневеть не мог.
– Чертов наркоман, – сжал губы Лок.
– Зато без него бы мы многое не выяснили, – справедливо заметил Уве. – В отделе работают, простите, но полные идиоты. Даже я со своим скромным стажем в сети разбираюсь лучше.
– Не надо извинений, – согласилась Жаклин. – Зачем извиняться за правду? Вот я никогда не извиняюсь за правду.
– Да. Это точно, они полные идиоты, – согласились все разом.
– Нам нужно найти не только этого парня, – перевел тему Уве. – Не менее важно установить личность убитой. Я хочу, чтобы Тоби занялся именно этим.
– Я тоже, – согласилась Жаклин.
– Короче говоря, Соня поторопи этих кретинов из информационного центра. Пусть печатают фотографию в газетах и журналах, вешают на столбах – что угодно, если не хватает мозгов найти по фото из паспорта.
– Каждый день на счету, каждая минута, – не унимались колени Виктора. – Каждая!
– Мы не знаем, сколько дней она пролежала в этом лесу, – заметила Жаклин. – Мы могли многое потерять, если она разлагается там уже неделю.
– Вряд ли, – покачал головой мужчина. – Она еще дымилась. Ты уже говорила с Чарли?
Над Чарли Паталисом насмехался весь отдел. Никто не знал, почему настолько эмоциональный и восприимчивый к насилию молодой человек выбрал профессию патологоанатома. Он боялся одного вида крови. Но все же в его профессионализме никто не сомневался.
– Это я собираюсь сделать прямо сейчас. Но по причине того, что наш диалог не заканчивается и никто не объявлял о завершении перерыва уходить невежливо. Ведь невежливо? – переспросила она, сомневаясь.
– О, нет, – махнули рукой все.
– Все в порядке, иди, – закивал Уве. – Мы не смеем тебя задерживать.
– Тогда объявите конец перерыва, и я уйду, чтобы не показаться бестактной, так?
– Объявляю конец перерыва, – провозгласила Соня и подала знак остальным.
Жаклин дождалась, пока поднимутся окружающие, кивнула самой себе и направилась по коридору к лифту. Она не подозревала, что после этой мизансцены, все вернулись к обсуждению, в то время как она спустилась на подземный этаж к Чарли. И чем ниже она спускалась, тем холоднее становилось. Казалось, что в самом кабинете сохраняется минусовая температура.
Обугленное тело лежало на кушетке в центре. Эксперт затягивался мятной электронной сигаретой и потирал подбородок. Невероятно худощавый с искривленным носом и слишком темными для его светлой кожи бровями он выглядел еще более бледным, чем обычно.
– На ней же ни капли крови. Чего ты так испугался? – удивилась Жаклин.
– Кровь есть на каждом трупе, – тускло ответил он.
– Ну, в этом же их вины нет, так?
– Да, – немного расслабился он. – Это женщина, ты была права. Судя по органам не старая, но и не молодая. Средних лет.
– Сорока?
– Верно, в этом районе. О здоровье заботилась – видимо, деньги позволяли, – но старость ничем не обманешь.
– Значит, довольно богатая. Нам это на руку. Скоро о ней хватятся.
– Ход мысли правильный. Но есть и неприятная новость.
– И я даже подозреваю, с чем она связанна.
– Да, – поджал губы Чарли. – По грибы она ходит уже четверо суток, поэтому кровь запеклась так сильно, а тело полностью замерзло и влаги не выделяет. Дымилась она, потому что лампы работали еще какое-то время после смерти.
– И никто до сих пор о ней не вспомнил, – протянула Жаклин. – Довольно странно для обеспеченной женщины.
– Согласен, – печально кивнул он. – Итак, жертва ни насилию, ни грабежу не подвергалась.
– Она девственница?
– Думаю, что нет, – не смог скрыть улыбку Чарли. – Ей за сорок. Сомневаюсь, что она монашка или что-то вроде того.
– То есть она замужем?
– Вероятно, но… То что она не девственница не обязывает ее быть замужней.
– То есть она спала с мужчинами, будучи свободной? – серьезно продолжала допрос она.
– Ведь это не преступление, – развел руками эксперт.
– И сколько у нее было мужчин?
– Я… Подожди, мы говорим о принудительном сексе перед убийством? Остальные связи нас не интересуют. Она могла хоть групповые вечеринки устраивать!
– Групповые? Что это значит?
– Ну… – смутился мужчина.
Он чувствовал себя отцом, вынужденным объяснить дочери о том, как размножаются люди.
– Это когда… когда в одну женщину…
– Да? – строго поторопила она.
– Когда в одну женщину… И несколько мужчин…
– Звучит интересно. Потом расскажешь, – оборвала она, обходя кушетку по кругу. – Кстати, не хочешь совокупиться?
– Что? – заговорил шепотом он. – Сейчас? Прямо здесь?
– Да, все эти разговоры вынуждают меня чувствовать возбуждение.
– Я… – покраснел Чарли. – Даже не знаю, что сказать. Мы с тобой давние друзья…
– Да не такие уж мы и друзья. У меня друзей нет.
– Я фигурально выражаюсь. Просто я не готов к серьезным отношениям.
– А кто говорит о чем-то серьезном? – смутилась девушка.
– Жена только что меня оставила и я… Не знаю, смогу ли… То есть иногда мне… Ты что-то ко мне испытываешь?
– Этот долгий монолог меня успокоил. Все, возбуждение отступило. Есть что добавить?
– К чему? – окончательно растерялся он.
– К этому делу. Какие-нибудь улики. Мотив и средство.
– А, – собрался Чарли, тряхнув головой. – Цепь замкнули, женщину ударил мощный поток энергии. Волосы загорелись мгновенно, поэтому так сильно обуглилось лицо. Тело осталось почти нетронутым. Если бы не это вырезанное сердце. А в целом даже одежда почти цела.
– Это все?
– Пока да.
– День или ночь?
– День. Ее убили днем, если ты об этом.
– То есть убийца действительно болен и не боялся быть пойманным, – рассуждала она. – А к тому же хотел, чтобы жертва видела его лицо. Но зачем, если она и так его подозревала? Вернее была уверенна, что убьет ее именно он. К чему эта демонстрация? Ведь это представление для полиции, но не для самой жертвы. Что-то не сходится… Мне нужно установить личность…
