Дэвид Розенфелт - Жизнь взаймы (в сокращении)
А ведь я ему ни слова об этом не сказал.
— О чем ты?
— О женщине, которую ты ищешь. Дженнифер?
— Я говорил с тобой о ней? — удивился я.
Он покачал головой:
— Нет. И я единственный человек в Америке, с которым ты об этом не говорил. — Он подался ко мне. — По самым скромным подсчетам, твою историю мне пересказало человек двадцать.
— Я что, стал городской достопримечательностью?
— Почему ты ограничиваешься масштабами города? — спросил он, улыбнувшись. — Да, Ричард, ты влип. Но, по крайней мере, влип во что-то интересное. Читатели будут в восторге.
— Ты предлагаешь мне выставить себя полным психом на страницах твоего журнала?
Он рассмеялся.
— Ты уже выставил себя психом. Почему бы теперь не получить за это денег?
— Прости, Скотт, мне что-то не смешно.
— Извини, — ответил он. — Но написать статью — это и в самом деле отличная идея.
— Не думаю.
— Просто ты не можешь осознать возможные перспективы! Подумай, у тебя появляется шанс представить свою точку зрения. Или считай это попыткой помочь людям, которые страдают подобными расстройствами. Или еще одним способом найти Джен.
— Нет, спасибо. — Я все еще был обижен.
Но к концу ланча ему удалось меня переубедить. Ведь это и правда был шанс расширить круг поисков Джен или, если она была плодом моего воображения, помочь тем, чье воображение породило похожие плоды…
— Когда ты сможешь это опубликовать? — спросил я.
— Как скоро ты напишешь?
— Начну прямо сегодня, — ответил я.
— Отлично. И еще. Мы наймем художника, который нарисует портрет Джен с твоих слов. Ты можешь ее описать?
Я кивнул:
— В мельчайших подробностях.
— Отлично, — сказал он. — Я все устрою.
Я ушел, оставив его допивать кофе и оплачивать счет. Дома сел за компьютер и начал работу — трудился яростно, как никогда в жизни. В четыре утра я закончил и перечитал написанное.
Джен вернулась к жизни. Она была на каждой странице, в каждом слове. Я сумел воссоздать настоящую Джен, понимая при этом: только так и можно доказать, что она существует. Моя статья была одновременно и доказательством моего безумия, и сочинением, которым я мог гордиться.
Я перечитал статью еще раз, потом сел в кресло в углу комнаты. Джен любила в нем сидеть, читая или слушая музыку. Я откинулся назад… и меня словно ударило током. Казалось, я снова ощутил ее запах. Она была со мной в этот миг, хоть я и понимал, что нам никогда не быть вместе.
В тот момент я не знал, сумею ли все это пережить.
Статья вышла через четыре дня, и первая реакция моих коллег и друзей — то, что они сочли возможным выразить напрямую, — была жалость пополам с недоверием. Одно хорошо: изображение Джен появилось в прессе. Следуя моим указаниям, художник нарисовал отличный портрет. На удивление, похожий. Поскольку статья была достаточно необычная, чтобы удостоиться чести быть пущенной онлайн, люди, знавшие Джен, могли ее опознать.
Чего я не ожидал — так это роя безумцев, которые моментально ко мне слетелись. Я получал письма и имейлы от всех психов Америки, которые увидели во мне родственную душу. Одни утверждали, что знают Джен, другие — что они и есть Джен, третьи — что вступили с ней в контакт в мире духов.
Хуже всего то, что мой телефон значился в телефонных справочниках, а у некоторых психов было достаточно средств и времени, чтобы его разыскать.
Каждую ночь мне снились сны. И это, как ни странно, было хорошо. Ведь я мог побыть с Джен. Однажды, когда я уже ложился спать, раздался звонок. Было почти одиннадцать, и на этот раз я вышел из себя.
Я снял трубку:
— Алло? — Это было скорее рычание, чем приветствие. Женский голос очень неуверенно произнес:
— Мистер Килмер?
— Слушайте, я не хочу, чтобы мне звонили домой, так что…
— Это насчет вашей статьи в «Манхэттене»…
— Разумеется, насчет статьи. Но я не помню, чтобы там был напечатан телефонный номер.
— Простите, пожалуйста! Я знаю, что вам пришлось пережить. Не могу передать, как я вам сочувствую.
— Спасибо. Спокойной ночи.
Я уже хотел положить трубку, когда она сказала:
— Мистер Килмер, мне кажется, я знаю, кто такая Джен. И я могу это доказать.
Что-то в ее голосе убедило меня не класть трубку.
— Я слушаю. Кто она?
— Моя сестра.
— И вы сказали, что можете это доказать?
— Да, думаю, что да. Можете дать мне свой имейл?
Я дал ей адрес, на который обычно писали читатели.
Попытался уснуть, но безрезультатно. Через полчаса встал и подошел к компьютеру. Открыл почтовый ящик, кликнул на ее имейл. Секунда — и я смотрел на фотографию.
Это была Джен. Моя Джен.
4
— Ему звонила сестра, — произнес Джус в телефонную трубку.
Мужчина на том конце провода был спокоен. Как всегда. Джус знал его недолго, но уже окрестил Камнем за полное отсутствие эмоций.
— Каково было содержание их разговора?
— Ну не погода же, черт возьми!
Но Камня было не так просто поколебать.
— Содержание разговора?
— Она сказала, что ее сестра и Джен — одно лицо, она сразу это поняла, увидев рисунок. Она отправила имейл с доказательством. Фотографией, как я полагаю.
— Так вы не видели этого письма? Почему?
— Я же говорил, — ответил Джус, — что он оставил свой компьютер в той дыре. Этот он одолжил, и мы еще не успели его взломать.
— Полагаю, вам следует это сделать.
— Сделаю, но мне потребуется время. Какие будут указания?
— Продолжайте наблюдать и фиксировать его действия и разговоры. О результатах доложите мне. Как обычно.
— Хотите, чтобы я взял на себя сестру? — Камень был не из тех, кому можно просто сказать «убить».
— Продолжайте наблюдать и записывать. О результатах доложите мне.
— Сделаю. — Гудки.
Фотография, присланная по электронной почте, была так похожа на Джен, что это могла быть только она. Каждая черточка совпадала, все до мельчайших деталей. На фотографии Джен улыбалась, и это в точности передавало ее характер, этот блеск в глазах. Я был поражен: ведь это значит, что Джен настоящая.
Когда мне удалось совладать с чувствами, я тут же проклял себя за то, что не спросил у звонившей номера телефона. На определителе высветилось «частный абонент», поэтому у меня был только ее имейл. Я ответил на ее письмо с просьбой сразу же позвонить мне, в любое время.
Сразу же она не позвонила. Я надеялся, это значит лишь, что она уснула и свяжется со мной утром. Причем рано утром, потому что выспаться я и не надеялся.
Как бы я ни гипнотизировал телефон, он молчал до без четверти десять. И позвонила не сестра Джен, а Крейг Лангл, частный детектив, услугами которого я несколько раз пользовался в своих журналистских расследованиях, в основном в сфере большого бизнеса. Для какого бы издания я ни писал, они обычно оплачивали счета: услуги Крейга были недешевы, но они того стоили.
Не думаю, что Крейг в своей жизни произнес впустую хоть одно слово. Он сразу перешел к делу:
— Ты в порядке?
Мы с ним не разговаривали со дня исчезновения Джен.
— Более-менее. В последнее время дела идут не так хорошо, как мне бы хотелось.
— Ага, — сказал он, имея в виду, что знает о произошедшем. Все на свете об этом знали. — Я могу помочь?
— Вряд ли. Но все равно спасибо.
— Есть новые повороты сюжета?
Меня покоробило, что трагедию, перевернувшую мою жизнь, называют «сюжетом».
— Какого, собственно, сюжета?
— Ты не помнишь? — удивленно спросил он.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты мне позвонил неделю назад, сказал, что работаешь над чем-то масштабным и что я тебе понадоблюсь.
Я понятия не имел, о чем он говорит.
— Крейг, прости, я действительно не помню этого разговора.
— Ты сказал, что прямо сейчас говорить не можешь, но это тянет на Пулитцеровскую премию.
Крейг не был склонен к вольному словоупотреблению и преувеличениям. Наш разговор, должно быть, был в точности таким, как он описывает.
— Черт! Ничего не помню.
— Ричард, если я тебе понадоблюсь — я готов. Что бы тебе ни потребовалось. Лично для тебя — бесплатно.
— Спасибо. Я очень тебе признателен, — сказал я и повесил трубку. Еще одна напасть. Чтобы я забыл о деле, которое могло принести мне Пулитцеровскую премию? Невозможно.
Я сидел и смотрел на молчавший телефон, пока не стукнуло три.
Надо было выйти из квартиры хотя бы на пару минут, так что я решил спуститься и забрать почту.
Только-только вернувшись из Ардмора, я ждал почту с нетерпением — в тщетной надежде получить что-нибудь, что докажет миру существование Джен. После выхода статьи в журнале корреспонденция стала изощренной формой пытки. Я получил буквально тысячи писем: с выражениями сочувствия, с насмешками, с бесполезными измышлениями о местонахождении Джен. Поток писем понемногу иссякал, но в этот раз их было порядка тридцати.
