Стивен Джонс - Запах страха. Коллекция ужаса
Он находился в какой-то большой колыбели. Очевидно, стенки загораживали свет. Наверное, его положили сюда, чтобы он не скатился с кровати. Подобное обращение привело его в ярость. Особенно из-за того, что с ним никто не посоветовался. Он выбросил руки вверх, чтобы взяться за края стенок, подтянуться и позвать кого-нибудь, но кончики пальцев наткнулись на мягкую, но неподатливую поверхность.
Скорее всего, стенки кровати просто немного сходились наверху. Ногти оцарапали впалые щеки, но он все же поднял дрожащие руки. Локти все еще упирались в дно узкого вместилища, когда он обнаружил преграду надлицом. Твердую и скользкую. Он лишь сломал об нее ногти. Колени его дернулись, сошлись вместе и рывком поднялись, но тут же ударились о преграду, после чего трясущиеся ноги несколько раз слабо пнули ее. Ярость его как-то чересчур быстро истощилась, и он какое-то время лежал без движения, как будто темнота была землей, навалившейся на него. И она находилась очень близко. Оказывается, его семье было наплевать на него даже больше, чем он предполагал. Они уготовили ему встречу с его последним и самым большим страхом.
Может быть, это очередной сон? Как такое могло случиться? Впрочем, как бы ни хотелось мужу Симоны поскорее подписать свидетельство о смерти, Дэниелу тоже пришлось бы в этом участвовать. Мог ли он решить сэкономить на бальзамировании и провести похороны сразу? Спасибо, хоть одел отца в костюм. Правда, карманы, похоже, пусты, как сама смерть.
Впрочем, утверждать этого, не проверив, нельзя. Дрожащие кулаки Коу сжимались у лица, но он усилием воли разжал их и начал хлопать себя по груди. Внутренний карман был пуст, как и другие карманы пиджака. Ощупывая карманы брюк, он с ужасом заметил, до чего истощал. Тело его настолько высохло, что, наткнувшись на выпуклость на правом бедре, он в страхе подумал, что это торчит сломанная кость. Но нет, это что-то в его кармане. Торопясь поднести этот предмет к лицу, он чуть не выронил его. Все-таки кто-то подумал о нем. Он нажал на кнопочки, и, прежде чем сердце успело екнуть, загорелся экран мобильного телефона.
Какой-то миг ему даже хотелось, чтобы свет, который он испускал, был не таким ярким, потому что теперь ему стало понятно, как тесно он окружен обитыми тканью стенками. Его плечи от них отделяло расстояние меньше ширины руки, а когда он попытался поднять голову, чтобы оценить длину своего узилища, его лоб ударился о твердую крышку. Вокруг телефона шелковая обивка мерцала зеленью, дальше, ближе к середине ящика, она становилась белесой, как будто это была совсем другая материя, а в самой глубине, за ногами, она казалась черной, как земля. Он опустил голову на подушку, которой являлось все дно, и изо всех сил постарался не замечать ничего, кроме телефона. Это — единственная ниточка, связывающая его с жизнью, и не стоит паниковать из-за того, что он не помнит ни одного номера. Телефон их вспомнит вместо него.
Костяшки пальцев уперлись в крышку, когда он отодвинул телефон от лица. Экран был слишком близко — все буквы сливались в водянистое размытое пятно. Нужно только найти клавишу, чтобы вызвать сохраненные в памяти телефона номера, и он нажал на нее с такой силой, что чуть не вывихнул палец. Символ, появившийся на светящемся окошке, выглядел бесформенным, как пятно жидкой грязи, но он знал, что это обозначение списка контактов. Он нажал на верхнюю левую клавишу, начиная жалеть, что сохранил номер Дэниела первым, и придвинул трубку к уху.
В трубке — тишина, слышалось только шипение, как будто из нее струйкой высыпалась земля. Хоть в его тюрьме было невыносимо душно, Коу обдало холодом от мысли о том, что он может находиться на такой глубине, где телефон не работает. Он повернулся на бок, чтобы хотя бы на несколько дюймов приблизить телефон к поверхности, но его плечо, не успев принять вертикальное положение, ударилось в крышку. Пока он ворочался, чтобы как-то устроиться в такой позе, в трубке раздались гудки.
Гудки продолжались, когда он рискнул лечь на спину, но ответа не было. Он уже собирался молиться, хотя и сам не знал, кому именно, когда настойчивые гудки вызова оборвались. Ответил не Дэниел. Совершенно безликий голос сообщил Коу, что абонент, с которым он пытается связаться, сейчас недоступен. Он подтвердил номер Дэниела, но уже другим голосом, менее похожим на человеческий. Компьютер перечислил цифры и предложил ему оставить голосовое сообщение.
— Это отец. Да-да, это я. Я жив. Вы похоронили меня живьем. Ты слышишь? Ты слышишь меня? Черт, возьми трубку, ты… Просто возьми трубку. Скажи, что ты вытащишь меня. Перезвони, когда получишь это сообщение. Вытащи меня отсюда. Побыстрее.
Это его дыхание заставило свет дрогнуть? Ему отчаянно хотелось продолжать говорить, пока это не заставит кого-нибудь ответить, но нельзя разряжать аккумулятор. Он закончил звонок и нажал следующую за номером Дэниела клавишу. Она должна была вызвать Симону, но в трубке снова слышался тот же записанный голос.
Ему почти казалось, что все это жестокая шутка, даже когда составленный из кусочков голос произносил телефонный номер. Поначалу, когда сообщение закончилось звуковым сигналом, он молчал, но потом, испугавшись, что связь может прерваться, начал лепетать:
— Это я. Да, твой отец. Кому-то не терпелось избавиться от меня. Тебя тоже нет у телефона, или ты боишься ответить? Может, вы все там празднуете? Не хочу портить вам праздник, просто пришли кого-нибудь, кто меня откопает.
Он был близок к истерике. Не такие сообщения нужно оставлять. В его положении он не может позволить себе ссориться с семьей. Неуклюжие пальцы уже отменили звонок — наверняка ведь связь не сама разорвалась. Стоит ли еще раз набрать сына и дочь? Впрочем, есть ведь и друзья, которым можно позвонить. Если бы только припомнить их номера! И тут он понял, что нужно сделать только один звонок. И зачем он такдолго своей семье названивал? Он провел пальцем по светящимся кнопкам, нашел нижний ряд и трижды нажал на девятку.
Едва он успел опустить трубку к уху, как гудок прервался голосом женщины-оператора.
— Экстренная служба, — сообщила она.
Когда она спросила, какая помощь ему требуется, не теряя ни секунды, Коу сказал: «Полиция», но она продолжала задавать протокольные вопросы. «Полиция», — повторил он громче и грубее.
После этого наступила ватная тишина. Не думала же она, что человек в опасности будет задумываться о вежливости, в самом деле? Но он был готов десять раз извиниться, лишь бы она его выслушала. Прежде чем он успел что-то добавить, раздался мужской голос:
— Полиция Глостершира.
— Мне нужна помощь. Вы не поверите, но меня похоронили заживо.
Голос его звучал слишком сокрушенно. Его чуть не бросило в истерический смех, когда он пытался понять, какой тон подходит для этой ситуации, но полицейский не молчал:
— Как вас зовут, сэр?
— Алан Коу, — ответил Коу и замолк, пораженный мыслью о том, что это имя должно быть выбито на могильном камне в шести футах над ним.
— И откуда вы звоните?
Вопрос этот как будто подчеркнул тошнотворное зеленоватое свечение обитых стенок и крышки. Полицейский хочет узнать номер его телефона? Коу ответил.
— А где вы находитесь, сэр? — протрещал голос в самое ухо.
В голову Коу внезапно пришла страшная мысль о том, что дети не просто поспешили с погребением, а по какой-то причине, о которой он даже боялся думать, похоронили его не рядом с женой, а в другом месте. Нет, кто-то из родственников должен был этому воспротивиться.
— Мерси-хилл, — не очень уверенно произнес он.
— Я не расслышал, сэр.
У мобильника садится аккумулятор?
— Мерси-хилл, — прокричал он так громко, что тусклый свет даже как будто мигнул.
— Где именно на Мерси-хилл?
От каждого вопроса осознание того, в каком месте он находится, становилось все отчетливее, и ответы ему приходилось давать все более неприятные.
— Перед церковью. — Онс трудом заставил себя произнести эти слова. — Восьмой ряд. Нет, девятый, кажется. Налево от дороги.
Ответа не было. Наверное, полицейский вносил данные в компьютер или записывал от руки.
— Как долго вас ждать? — Чувство более сильное, чем любопытство, заставило его голос дрогнуть. — Я не знаю, сколько здесь воздуха осталось. Наверняка немного.
— Вы утверждаете, что похоронены заживо на кладбище?
Полицейский говорит так громко, потому что связь слабая?
— Да, это я и утверждаю, — так же громко ответил Коу.
— Предлагаю вам положить трубку, сэр.
— Но вы не сказали, как быстро приедете.
— Лучше надейтесь, что у нас не будет на это времени. Нам и без вас хватает розыгрышей на Хэллоуин.
В один миг силы покинули Коу, дыхание перехватило, что было устрашающе похоже на удушье, но ему с трудом удалось произнести:
— Вы думаете, я вас разыгрываю?
