Клод Изнер - Всюду кровь
– Неплохо, с такими-то морковными волосами… В девятнадцатом веке, говоришь? Не глупи, Миро, повторяю тебе, она приходила с месяц назад! Совершенно тебя достала с этим своим Жюлем Верном! Эй, да что они там делают? Сейчас всё повалят! Черт вас возьми!
Стелла кинулась собирать рассыпавшиеся по тротуару репродукции «Джоконды».
Подняв воротник куртки, Миро прислонился к парапету. Он тут же все вспомнил. Перед глазами возник четкий образ немолодой рыжеволосой женщины. Она спрашивала «Двадцать тысяч лье под водой» и романы Луизы Мишель. Она настаивала: «Да, да, именно так, Луиза Мишель и “Двадцать тысяч лье под водой”», а затем добавила: «Знаете, почему?»
Он не знал. Тогда она объяснила: «Я – реинкарнация Луизы Мишель, и у меня есть цель. Я должна уничтожить этот роман, который якобы написал Жюль Верн, потому что на самом деле рукопись ему продала Луиза Мишель, обменяла на горбушку хлеба!»
Он записал ее заказ. С сумасшедшими нельзя спорить.
Возникло другое видение: Ролан, капитан Немо. Его вдруг бросило в жар. Есть ли какая-то связь между убийством, видением и безумной рыжеволосой женщиной? Кто-то об этом уже писал… Кто?.. Ах да, Юнг[13]! «Черт, Миро, прекращай, ты и правда не в себе! Хотя это действительно странно».
– Послушай, Стел… Генриетта, эта история меня несколько смутила, надо бы выпить чего-нибудь. Ты не будешь против, если я…
– Нет, конечно, иди, я за всем присмотрю!
И Стелла заняла оборонительную позицию между двумя лотками.
О том, чтобы пить, не могло быть и речи. Миро быстрым шагом прошел вдоль набережной Великих Августинцев, по набережным Сен-Мишель и Монтебелло. Он спрашивал всех букинистов, не подходила ли к ним рыжеволосая женщина, искавшая «Двадцать тысяч лье под водой». Несколько человек ответили утвердительно – хотя никто не записал ни ее адреса, ни телефона.
Он бегом вернулся к своему лотку. Бдительной Стеллы не было на месте – ее окружила толпа японских туристов, увешанных Эйфелевыми башнями. «Если у меня ничего не украли, мне сильно повезло», – подумал он, падая на раскладной стульчик.
– Эй, Миро, решил, что ли, заправиться по-серьезному? Я думала, ты утонул! На вот, я продала твоего гида Мопассана.
На этот раз и правда ничего не пропало – но Миро чувствовал себя подавленным. В течение дня он несколько раз звонил Нелли, втайне надеясь, что она пригласит его к себе. Человек способен держать себя в руках лишь некоторое время, не вечно. Встреча с ней пробудила в нем желание. Он достаточно хорошо знал себя и понимал, что причина его нервного состояния – фрустрация.
Интересно, спала ли она с Ларри до того, как ушла от него?
«Послушай, Миро, мы оба сумели кое-чего достичь. Если мы будем и дальше жить вместе, нам нечего будет дать друг другу. Мне бы хотелось, чтобы мы остались друзьями». Друзьями, еще чего! Он встречался с Ларри – настоящий мачо, смесь Джона Уэйна с Тарзаном. Они друг другу не понравились.
Может быть, случится чудо? Может быть, она ему позвонит? Он пожалел, что у него нет автоответчика.
«Бедняга! Да ты просто идиот! Пора смириться с тем, что никак нельзя изменить!»
Миро медленно побрел по мосту через Сену, уставившись себе под ноги. Лишь теперь он впервые осознал всю трагедию случившегося с Роланом.
Когда он увидел у дверей своего дома широко улыбающегося Башира, а рядом с ним – худющего паренька, его подавленность сменилась растерянностью. Черт возьми! Кузен. Я о нем совершенно забыл.
– Миро, помнишь, о чем я тебя вчера просил?
– Прекрасно помню.
Довольный Башир повернулся к своему кузену:
– Вот видишь, Селим, я же говорил!
Миро решил уточнить:
– Башир, но мы договорились, всего на пару дней…
– Да-да, мой приятель как раз обещал подыскать ему комнатенку.
Миро определил Селима и его чемодан в комнату, обычно игравшую роль чулана. Трехногий диван они установили на пару томов «Избранных писем» монсеньора Дюпанлу[14]. Только после этого Миро вспомнил, что у него нет постельного белья.
– Не беспокойтесь, я обойдусь своей курткой.
Миро взглянул на свитер Селима: тонкий как сигаретная бумага. Он вспомнил, как при встрече пожал его ледяную руку, и решил зайти к Левассёрам.
Коринна Левассёр, крошечная брюнетка, которой и одного ребенка, казалось, было бы слишком много, резко распахнула перед ним дверь и тут же умчалась в глубь квартиры.
– Извините меня, у Ланселота режутся зубы.
Она вернулась через пару минут, держа на руках пухлого, толстощекого орущего младенца.
– Одеяло? Конечно. Можете его подержать?
Миро взял ребенка на руки. Глядя на вопящий сверток, он спрашивал себя, могло бы отцовское чувство пересилить то отвращение, которое он испытывал к маленьким детям.
– Скажи-ка, Ланселот, твой брат похож на инопланетянина так же, как и ты?
– Вот и одеяло, – сообщила Коринна. – Давайте меняться.
Миро отдал ей Ланселота, забрал одеяло и вернулся к себе. Селим шарил в кухонных шкафчиках.
– Зря ищешь, я уже избавился от орудия преступления.
Селим подпрыгнул от неожиданности.
– Я хотел приготовить что-нибудь на ужин.
– Боюсь, у меня мало что есть. Макароны, хлебцы, может, кусочек грюйера…
– Я что-нибудь придумаю. Позову вас, когда будет готово.
Полчаса спустя Миро сидел перед тарелкой, полной макарон с сыром. Он странно чувствовал себя оттого, что кто-то решил позаботиться о нем. Это было настолько приятно, что он не смог отказать себе в удовольствии и потянулся за сигаретами.
– Ты не против?
– Против, – ответил Селим.
Миро в замешательстве отложил пачку.
– Забавно, люди всегда ждут, что им ответят «конечно, нет», – сказал Селим. – Вы давно курите? У вас зависимость?
– Нет, я только сегодня начал, – буркнул Миро. – У тебя есть какая-нибудь работа?
– Друг моего отца держит бакалейную лавку в Безоне, я завтра приступаю. Курите, это я так, решил пошутить.
– До Безона неблизко.
– Да, я встану рано, постараюсь не шуметь. Лавка закрывается в девять вечера, так что… Вы мне откроете?
– Не жди меня, дорогой, ложись спать, я буду поздно, – прошептал Миро. (Он тут же понял, что так говорить не следовало: Селим недоуменно уставился на него). – Нет-нет, это не то, что ты думаешь, просто порой меня одолевают воспоминания.
Селим убрал со стола. Миро представил его младшим ребенком в большой семье: родня всю жизнь его эксплуатировала, и теперь он счастлив оттого, что приехал горбатиться в Париж и избавился от ее гнета.
– Наверное, тебе тяжело было уехать от родных.
– Нет, что вы! Мы жили вдвоем с отцом. Он собрался снова жениться, а я на дух не выношу его невесту.
– Тебе сколько лет?
– Я совершеннолетний. Мне девятнадцать.
Миро отодвинул стул и встал.
– Оставь посуду. Лемюэлю пора спать, да и мне тоже. Да, пока помню, вот тебе ключ. И давай уж со мной на «ты», так будет удобней, – бросил он, закрывая за собой дверь в спальню.
Лемюэль тут же начал ежевечерний ритуал: принялся ловить свой хвост, тереться о мебель, заваливаясь то на правый, то на левый бок.
– Нет, старина, это мое!
Миро поднял свою сумку и бросил на стул. На ковер высыпались монеты и кусочки рафинада.
– Что, псина, хочешь десерт?
Лемюэль живо повернул голову, помедлил, будто бы не веря, что кусок сахара настоящий, затем раскусил его и спрятался под одеяло.
Миро плашмя повалился на кровать. Он лежал неподвижно, глядя на вывалившиеся на пол из сумки книжицы из «Черной серии»[15]: «Затрещина Жюлю» и «Догадались?»
– О господи! – пробормотал он.
Сердце едва не выпрыгнуло у него из груди. Он секунду подумал. Ответ был совсем рядом… Женщина в вязаной шапке! Он был так потрясен убийством Ролана, что сунул детективы в сумку, даже не взглянув на названия.
Его осенило. Он был в шаге от разгадки. Это послание! Кто-то оставил ему послание! Книги не случайно оказались обернуты в одинаковые газетные листы с одной и той же статьей.
Он сел на край кровати. Что связывает Роланово собрание книг Жюля Верна и «Затрещину Жюлю» женщины в вязаной шапке? Кто оставлял для него знаки? Почему выбрали именно его? Ему пришла в голову безумная мысль: Ролан? Возможно, Ролан застрял где-нибудь в неизведанной, никому не доступной вселенной и сумеет выбраться оттуда, лишь когда он, Миро, найдет его убийцу?
«Да ты бредишь, Миро!»
Напряжение нарастало. Ему нужно было выпить. Он вспомнил, что за стенкой спит Селим, и решил ограничиться сигаретами. Он выкурил две, одну за другой, с наслаждением вдыхая дым. Он стал легким… совсем легким… Ему вдруг вспомнился один очень сложный пазл, настоящая головоломка – пейзаж Моне: он собирал его несколько дней, это было давно, в детстве. Картинка почти сложилась, когда он вдруг осознал, что чего-то не хватает.
