Хиллари Боннэр - Нет причин умирать
Келли задумался. Может быть, смерть Тревора Парсонса и была настоящим суицидом. Но это вовсе не означает, что и Джослин Слейд сама убила себя, и что смерти Крейга Фостера и Алана Коннелли были настоящими несчастными случаями.
– И вы на самом деле никогда не думали о том, что в смерти Тревора было что-то подозрительное?
– Нет. Вовсе нет. А нам следовало?
Келли не знал точно, что ответить.
– Возможно, нет, – наконец сказал он. – Просто дело в том, что родители трех других погибших девонширских стрелков серьезно думают, что их дети погибли при очень подозрительных обстоятельствах.
Джил Моррис медленно кивнула головой.
– Я поняла это из вашего письма, – сказала она. – Но все, что я могу сказать вам о Треворе, мистер Келли, так только то, что эта трагедия ждала своего часа много лет.
Как только Келли убедился в том, что Джил Моррис больше ничем не может ему помочь, он быстро удалился. И то, что она ему сказала, пусть и не обязательно имевшее отношение ко всем остальным смертям, было очень важно, потому что посеяло первое семя сомнения в его разум. Чтобы провести свое расследование должным образом, ему просто необходимо, насколько это возможно, быть всегда начеку. А если он не сомневается в том, что все эти случаи были нечистыми, то его вопросы могут стать такими же поверхностными, как и вопросы тех, кто официально занимался этим расследованием. Ему надо быть абсолютно уверенным в себе, прежде чем делать какие-то выводы. Хотя бы из-за Карен, потому что в случае чего она ему отвернет башку с еще большей вероятностью, чем прежде.
Вновь взглянув на часы, Келли проклял свою удачу, отвернувшуюся от него. Дом свидетеля, проходившего по делу Джослин Слейд, стрелка Джеймса Гейтса, был в Лондоне. В Восточном Лондоне – а значит, если подъезжать туда с запада, придется проехать через весь центр. Все же девонширские стрелки до сих пор считали родной край основным источником рекрутов. И Келли помнил еще по своим дням в «Вечернем Аргусе», что около шестидесяти процентов полкового состава были коренными жителями Девона. Расследование и так заносило его то в Шотландию, то в Рединг, а теперь надо ехать в Лондон. Однако было только чуть больше десяти. Таким образом, достаточно времени, чтобы вернуться домой в этот же день, а поскольку он уже находился в Эксетере, Келли решил сесть на плимутский или корнуоллский «Лондон-экспресс» от станции Сент-Дэвид.
Он припарковал машину на стоянке возле вокзала. Следующий поезд был по расписанию через полчаса. Он прибыл вовремя. Наверное, для разнообразия поезд ехал без приключений и прибыл на вокзал Паддингтон тоже вовремя. Келли сел в метро до Майл-Энд, предварительно посмотрев карту Лондона, которая всегда была у него в машине, чтобы продумать по возможности кратчайший путь от станции метро до того места, где, как он полагал, находится дом семьи Джеймса Гейтса. У него теперь уже не было денег, чтобы ехать на такси через весь Лондон, да и в любом случае он надеялся, что на метро это будет быстрее. Безусловно, на этот раз путешествие в целом выдалось куда удачней.
Он пришел, через довольно неприглядную часть Лондона, к муниципальной квартире в уродливом высотном квартале. Наследие эпохи шестидесятых, подумал он. Осунувшийся молодой человек, с коротко подстриженными рыжими волосами и россыпью веснушек, открыл дверь. На вид ему было столько же лет, сколько и должно было быть Гейтсу. Неужели наконец-то повезло, подумал Келли.
– Джеймс Гейтс? – решился спросить Келли.
Молодой человек злобно нахмурился.
– Это что, какая-то дебильная шутка? – спросил он.
– О нет.
Келли был озадачен. Никогда не знаешь, чего ожидать в такого рода ситуациях, но реакция этого молодого человека была, мягко говоря, очень странной.
– Я ищу Джеймса Гейтса, – сказал Келли.
Глаза молодого человека сощурились.
– Тогда тебе лучше поискать на кладбище, верно?
Келли почувствовал, как у него участился пульс.
– Что вы хотите этим сказать?
– Не ясно, что ли?
– Простите?
– Мой брат умер.
– Умер? – повторил Келли.
Такого он не мог ожидать. Он был в полнейшем шоке. Чувствовал себя, словно его ударило молнией.
– А ты, блин, кто такой?
Келли изо всех сил постарался взять себя в руки. Он знал, что ему надо как можно скорее объясниться.
– Я расследую серию смертей в казармах Хэнгриджа, я действую от имени родителей погибших солдат.
– Ага. Как раз вовремя.
– Вы можете уделить мне несколько минут?
– Вы из полиции?
– Нет.
– Тогда вы из армии?
Келли открыл рот, чтобы ответить, но ему не дали сделать этого, так как молодой человек сам ответил на поставленный им же вопрос.
– Вы не можете быть из армии, иначе вы бы знали, что Джимми мертв.
– Абсолютно верно. Я все вам объясню. Если вы дадите мне шанс. Послушай, как тебя зовут?
Несколько минут молодой человек, казалось, обдумывал это.
– Колин, – сказал он наконец.
– Хорошо. Послушай, Колин, если ты позволишь мне войти всего на несколько минут, тогда я объясню, зачем именно я здесь.
Колин еще несколько секунд стоял посредине дверного прохода, уставившись на Келли, пока не сделал резкий шаг назад, жестом приглашая его войти.
С благодарностью Келли последовал за ним через темный коридор в гостиную, в которой было очень мало мебели. Но несмотря на это, она была безупречно чиста и аккуратна. Колин вытянулся во всю длину на диване, довольно непривлекательно обитом ярко-красной кожей, которая диссонировала с его волосами. Еще можно было сесть на четыре прямых стула, расставленных вокруг сияющего деревянного обеденного стола. Келли вытащил один из них на середину комнаты и уселся напротив Колина.
– Я ничего не знал о том, что твой брат мертв, – сказал он. – Ты не скажешь мне, как это произошло?
– Они послали его в Германию. Армейский священник и майор пришли к нам посреди ночи и сообщили об этом.
– Но что именно произошло, Колин? Ты знаешь?
Колин Гейтс пожал плечами:
– Мы знаем о том, что случилось, с их слов. Нашего Джимми нашли в бассейне. В лягушатнике. Он был прилично нажравшийся и вроде как упал и утонул. Так они сказали.
– Но ты в этом сомневаешься?
– Да. Я сразу в этом засомневался, но кто станет меня слушать?
Келли посмотрел на Колина Гейтса внимательнее. Он был долговязым и нескладным, и, подумав, Келли понял, что ему не больше пятнадцати или шестнадцати. Но что-то в его манерах создавало такое впечатление, будто он старше. Этому парню, подумал Келли, пришлось рано повзрослеть.
– Но твои родители с тобой не согласны, ведь так?
– Папа говорит, что я насмотрелся дрянных киношек. Да только он оттарабанил двадцать лет в десанте и дослужился до старшего сержанта. Он военный до мозга костей, мой папа. Военная полиция провела свое расследование там, в Германии. Они показали отцу свой доклад, трагический несчастный случай, сказали они. И отец принял эту версию без вопросов.
Еще один, подумал Келли. Создавалось такое впечатление, что семьи военных живут по особым законам. Привычка подчиняться приказам и безоговорочно принимать то, что говорят вышестоящие, иногда живет спустя многие годы после демобилизации. А может, и остается до конца жизни.
– Но ты не принимаешь этой версии?
– Нет.
– Какая-то особая причина?
Колин снова пожал плечами, но на этот раз ничего не сказал.
Тогда Келли решил сменить тактику.
– А ты разве не должен быть сейчас в школе? – спросил он. – Кстати, сколько тебе лет?
Колин опять пожал плечами:
– Шестнадцать. Я только что ушел из школы. У меня сейчас временная работа в кухне отеля, но я ее ненавижу. Сегодня у меня больничный. Только не говорите моему отцу, и все. Джимми был тут любимчиком, а я просто маленький разгильдяй, меня никто не слушает.
Колин ухмыльнулся. Келли подумал, что в нем есть что-то располагающее, хоть он и старается выглядеть агрессивным.
– Не буду, – сказал он.
Келли обвел взглядом комнату. На полке над камином стояло несколько семейных фотографий, и вроде бы все. На большинстве из них был молодой человек в военной форме, которого Келли принял за Джеймса.
– А что твоя мама? – спросил он. – Что она думает по этому поводу?
– Она свалила, когда я был еще ребенком, – произнес Колин. – Папа говорит, что она не подходила на роль жены военного. Меня и Джимми воспитала няня, но она умерла несколько лет назад.
– Колин, прошу тебя, скажи мне, почему ты не веришь армейской версии смерти твоего брата?
Колин прижал ноги к груди и, как показалось Келли, очень долго просто глядел на свои кроссовки.
– Если вам так хочется, – наконец сказал он. – Мы с Джимми всегда были друзьями, понимаете. И он мне обо всем рассказал. О том, как он был на посту с этой девушкой, которая, как сказали, убила себя. Джимми никогда в это не верил. Он сказал, что знает – она этого не делала. И он давал показания по ее делу, ведь так, и рассказал им, как он и другие обыскали то место, где, говорят, нашли ее тело, но его там не было. Джимми считал, что его просто перенесли. А еще в тот вечер один пьяный ирландец пытался проникнуть в офицерскую комнату без каких-либо документов, удостоверяющих его личность. Разумеется, поднял суматоху. Потом пришел этот Руперт и сказал, чтобы его пропустили. Джимми говорил, что в Хэнгридже стоят на посту просто для галочки. Они и понятия не имели о доброй половине людей, кто заходит и выходит из Хэнгриджа.
