Лиза Уэлш - Студия пыток
– Новое поколение, – сказал профессор.
– Да. Жизнь продолжается.
Мы подошли к западному корпусу, и наши тени тоже остановились друг перед другом у входа. Я приготовился пожать ему на прощание руку.
– Знаете что? – Профессор вдруг очень непрофессионально покраснел. – Может, как-нибудь посидим вместе, выпьем?
Я взглянул на его застенчивое, умное лицо и не смог отказать напрямую.
– Давайте. Когда я вернусь из Парижа.
Роза словно прочла мои мысли.
– А почему бы тебе не позвонить Раймонду Свитмэну, когда мы вернемся?
– Может быть.
– Позвони. Он хороший человек – Я кашлянул. – В чем дело? Что, слишком хороший для тебя? Ты мог бы легко его очаровать.
Я ничего не ответил. Мы молча прошли мимо кафе, где доброжелательные европейцы потягивали изысканный капуччино. Роза задержалась перед витриной лавчонки, в которых обычно надувают туристов, показывая на балерину Дега.
– Смотри, эта – вполне.
– Слишком приторно. Семь из десяти.
– Ты старый жалкий зануда. Кстати, как поживают Дерек и Анна-Мария?
– Любовь-морковь.
Кажется, мои чувства отразились на лице, поскольку Роза хмыкнула.-
– Не убивайся. Он все равно слишком молод для тебя. С Раймондом тебе, по крайней мере, есть о чем поговорить.
– Мне и с Дереком есть о чем поговорить. Я обратил внимание на другую картину.
«Смерть Марата». Голова революционера откинута назад. Тело кажется бледным на бордовом фоне, рука безжизненно повисла. Заколот кинжалом в собственной ванне, задрапирован мокрыми полотенцами, которые Давид использовал, чтобы замедлить разложение своей мертвой модели. Мы побрели дальше по мощеным улочкам и вскоре оставили центр города позади. Здесь кафе были попроще и победнее, но обаяния в них было намного больше.
– Я прошу прощения за Джеймса.
– Я тоже. Думаю, наши с ним отношения были обречены с самого начала. Ты можешь представить меня, живущей с законом?
– Возможно.
– Ну все равно шансов уже не осталось. Джим не стал писать в своем отчете о нашей с тобой попытке присвоить деньги, но роману конец. Как же я так опростоволосилась – поверить не могу. Ведь мы могли бы просто купаться в деньгах. Как можно быть такой растяпой…
– Мы оба не подарки.
– Значит, плохо кончим.
– Будем надеяться, что нам хоть понравится.
Тут я понял, что мы добрались до цели, и перестал шутить.
Снаружи дом изменился мало, только над дверью появилась неоновая вывеска «Кафе-бар». Ловко обходя столики, навстречу нам поспешил официант и вытянулся перед Розой. Она подарила ему голливудскую улыбку и заказала два бокала вина.
– Ну и как тебе?
Помещение оказалось совсем не таким, какое я ожидал увидеть: светлое дерево и чистые, современные линии – ни намека на малиновые бархатные драпировки и томных куртизанок.
– Даже не знаю. Мурашки по спине не бегут, если ты об этом.
– Что будешь делать?
– Подожди-ка здесь. Я сейчас.
Подвал служил теперь хранилищем пивных бочек и винных бутылок. Там было сыро, как на кладбище. Я вынул ксерокопии снимков и с бьющимся сердцем подошел к кирпичной стене.
Я на ходу старался придумать какую-нибудь отговорку на случай, если меня здесь застукают, но в голову ничего, кроме правды, не приходило. Я надеялся на чудо. Ведь если пытка или убийство все же имели здесь место, должны остаться какие-то следы, память о преступлении. Крик, застывший в воздухе, эхо ушедшего, заключенное в стенах, словно средневековая кафедральная молитва.
Я ничего не заметил. Фотография могла рассказать слишком мало. Возможно, это и есть то самое место, но я не почувствовал, что добрался до истины. Никаких новых доказательств. Я сел на пивную бочку, склонил голову и не стал сдерживать слез.
– Мне же было небезразлично, – прошептал я, – настолько небезразлично, что я даже попробовал разобраться. Прости, я ведь даже не знал, как тебя зовут.
И я понял, что плачу не только по этой девушке на фотографии. Я оплакивал всех жертв, настоящих и будущих. Я еще раз взглянул на снимки, вынул зажигалку и поджег их, уронил на пол, наблюдая, как они корчатся, превращаются в пепел.
Потом затоптал тлеющую бумагу. Я посидел с минуту в надежде, что мне удастся за кого-нибудь помолиться, потом вытер лицо и побрел обратно в бар.
Роза разговаривала с официантом – он предлагал ей попробовать spécialité de la maison.[28]
Я заметил: она слегка разрумянилась, чего уже давно с ней не случалось.
Она задорно склонила голову, уверяя официанта, что подумает над этим предложением.
Вино она уже прикончила. Когда я уходил, мой бокал был почти полон, а сейчас в нем было меньше половины. Я прошел по залу, она подняла голову, и официант учтиво отступил.
– Ты в порядке?
– Да, намного лучше.
– Но выглядишь хуже.
Я улыбнулся. В глубине души я люблю Розу.
– Несмотря на мой вид, я сейчас намного лучше себя чувствую.
Мы вышли из бара и медленно двинулись по мощеным улицам – бесцельно, как туристы. Сверху закапало.
– Даже не знаю, – сказала Роза, вытянула руку и стала ловить ладонью дождь. – В кои-то веки мы добрались сюда из Глазго – и полил дождь.
Но тут был совсем другой дождь. Теплее, мягче – дождь, который поливает цветы и освежает тротуары. Роза обняла меня.
– Ну что, вперед! Мы ведь в Париже. Пошли, найдем приличное место и хорошенько напьемся.
Примечания
1
Ода греческой вазе. Перевод Григория Кружкова. – Здесь и далее примечания переводчика.
2
Алан Лэдд (1913–1964) – американский характерный актер.
3
Перевод Федора Сологуба.
4
Стихотворение «Чахнущая роза», перевод С. Степанова.
5
Артур Рэкэм (1867–1939) – английский художник и книжный иллюстратор.
6
Энни Окли (1860–1926) – легендарная американская женщина-стрелок.
7
Перевод Евгения Витковского.
8
Дэвид Бэйли (р. 1938) – известный фотограф.
9
Перевод Григория Кружкова
10
Джозефина Бейкер (1906–1975) – черная американская певица, танцовщица и актриса.
11
Мюирхед Боун (1876–1953) – шотландский гравер.
12
Перевод И. Гуровой.
13
Перевод А. Кудрявицкого.
14
Джон Нокс (1505–1572) – лидер шотландских протестантов.
15
«Корнтон-Вейл» – женская тюрьма в Шотландии.
16
Мэн Рей (1890–1976) – американский фотограф, новатор, успешно воплощавший в работе идеи дадаистов, сюрреалистов и кубистов. Луиза Брукс (1906–1985) – американская актриса и писательница, в 30-е годы считалась символом независимой и свободомыслящей интеллектуалки. Брассаи (1899–1984) – венгерский фотограф, лидер французской школы фотографии.
17
«Старая Фирма» – коллективное название двух самых известных шотландских футбольных команд – «Глазго Келтик» и «Глазго Рейнджерс».
18
Торговый брэнд и большая сеть магазинов модной одежды.
19
Печенье «мадлен» стало нарицательным благодаря Mapселю Прусту: символ неосознанных ассоциаций, которые появляются благодаря запахам, звукам и другим ощущениям.
20
«Акваскутум» – престижная торговая марка компании, специализирующейся на пошиве мужской одежды.
21
«Меккано» – популярная система металлического конструирования, созданная Фрэнком Хорбни в 1901 г. Изначально разработанная как простой детский конструктор, система завоевала большую популярность среди художников и дизайнеров. Элементы ее конструкций – болты, шкивы, перекладины, металлические линейки и пластины.
22
Впервые комиксы о Вулли и семейке Брунс появились в газете «Санди Пост» в 1936 г. и завоевали колоссальную популярность в Шотландии. Персонажей придумал художник-карикатурист Дадли Д. Уоткинс.
23
«Перевязь отца» – народная ирландская и шотландская песня.
24
Имеется в виду Орден оранжистов – ирландская политическая организация, основанная в 1795 г., имеющая отделения в Шотландии. Названа по имени Вильгельма Оранского, одержавшего победу над Яковом II и его сторонниками-католиками в битве при Бойне
25
Дома свиданий (фр.)
26
Домов терпимости (фр.).
27
Лео Таксиль (Габриэль-Антуан Жоган-Паже, 1854–1907) – французский публицист, нраво– и бытоописатель, видный противник католицизма.
28
Фирменное блюдо (фр.).
