Джон Гришэм - Противники
С Полой всегда было легко затеять перепалку: эта женщина любила спорить и скандалить. Вероятно, ему следовало выпить больше, явиться домой пьяным, спровоцировать ругань по поводу его пьянства, возмутиться ее постоянным шопингом и продолжать лить масло в огонь, пока они оба не раскричатся. Потом он мог бы поспешно собрать вещи и вылететь вон.
Оскару никогда не хватало смелости уйти. Ему следовало сделать это уже десяток раз, но он всегда крался по коридору, шел в гостевую спальню, запирал дверь и спал один.
Приближаясь к Шампейну, он разработал план. Зачем исхитряться и затевать ссору, если можно во всем обвинить ее? Он хочет уйти, значит, надо повести себя как мужчина и признать это.
— Я несчастен, Пола, несчастен уже много лет. Не сомневаюсь, что ты тоже несчастна. Иначе ты не ругалась бы, и мы не ссорились бы все это время. Я ухожу. Можешь забрать дом и все, что в нем есть. Я возьму только свою одежду. До свидания. — Он повернул и направился на север.
В сущности, все оказалось довольно просто, Пола вполне терпимо приняла новость. Она немного поплакала, несколько раз обозвала Оскара, но, увидев, что он держится стойко, заперлась на цокольном этаже и отказалась выходить. Он же, загрузив в машину одежду и пару личных вещей, умчался. Оскар улыбался и испытывал облегчение, чувствуя себя все более счастливым, по мере того как удалялся от дома.
В шестьдесят два года он впервые за целую вечность ощутил себя свободным. К тому же он скоро разбогатеет, если верить Уолли, а сейчас он был склонен к этому. На самом деле, он почти безоговорочно верил в своего младшего партнера.
Оскар точно не знал, куда направляется, но не собирался заезжать к Уолли и ночевать у него. Он и так насмотрелся на этого парня в офисе, к тому же его девица наверняка явилась бы тоже, а Оскар не выносил ее. Поездив с час по окрестностям, он зарегистрировался в отеле близ аэропорта О'Хэйр, придвинул стул к окну и начал наблюдать, как взлетают и садятся самолеты в отдалении. Скоро он тоже будет летать туда-сюда, на острова, в Париж, в Новую Зеландию с какой-нибудь милой дамой.
Оскар уже почувствовал себя на двадцать лет моложе. Он собирался много путешествовать.
Глава 28
Следующим утром в 7.30 Рошель приехала в хорошем настроении, надеясь с удовольствием поесть йогурт и почитать газету в одиночестве, нарушаемом только Эй-Си, но он уже с кем-то играл. Мистер Финли пришел и выглядел весьма бодро. Рошель не помнила, когда в последний раз он появлялся в офисе раньше ее.
— Доброе утро, миз Гибсон, — сердечно сказал он, и его грубое морщинистое лицо выразило радость.
— Что вы здесь делаете? — удивилась она.
— Так получилось, что это здание принадлежит мне, — пояснил Оскар.
— Чем это вы так довольны? — спросила Рошель, опустив сумку на стол.
— Тем, что вчерашнюю ночь я провел в отеле один.
— Возможно, вам следует делать это чаще.
— Не хотите узнать почему?
— Хочу, конечно. Почему же?
— Потому что вчера вечером я ушел от Полы, миз Гибсон. Собрал вещи, попрощался, ушел и не собираюсь возвращаться.
— Слава Богу! — воскликнула она, раскрыв глаза от изумления. — Вы не…
— Я сделал это. После тридцати ужасных лет я стал свободным человеком. Вот почему я так счастлив, миз Гибсон.
— Рада за вас. Поздравляю.
За восемь с половиной лет, проведенных в «Финли энд Фигг», Рошель ни разу не встречалась с Полой Финли, и ее это вполне устраивало. По словам Уолли, Пола отказывалась переступать порог этого здания, потому что считала это ниже своего достоинства. Она охотно рассказывала всем и каждому, что ее муж — юрист, а это предполагало, что он имеет деньги и власть, но втайне испытывала унижение из-за низкого статуса его фирмы. Пола транжирила каждый заработанный им цент, и если бы не загадочные деньги, доставшиеся ей от собственной семьи, они давно разорились бы. По крайней мере три раза она требовала, чтобы Оскар уволил Рошель, и он дважды пытался это сделать. Дважды он сбегал к себе кабинет, запирал дверь и зализывал раны. Как-то днем миз Финли позвонила и пожелала поговорить с мужем. Рошель вежливо сообщила ей, что у него клиент.
— Меня это не волнует, — заявила та. — Соедините меня.
Рошель снова отказала Поле и перевела ее в режим ожидания. Когда Рошель снова взяла трубку. Пола осыпала ее такими проклятиями, как будто находилась на грани нервного срыва, и пригрозила, что придет в офис сама и во всем разберется. На что Рошель ответила:
— Пожалуйста, как вам угодно. Но имейте в виду: я живу в муниципальном доме, и меня не так-то легко запугать.
Пола Финли так и не появилась, зато обругала супруга.
Рошель шагнула вперед и крепко обняла Оскара. Никто из них не помнил, когда они в последний раз прикасались друг к другу по какой бы то ни было причине.
— Вы станете новым человеком, — сказала она. — Поздравляю.
— У нас должен быть просто развод, — пояснил он.
— Вы ведь не наняли Фигга, правда?
— На самом деле нанял. Он дешево обходится. Я видел его рекламу на карточке для игры в бинго. — Они рассмеялись, потом начали болтать, сев за стол.
Через час, на третьей встрече сотрудников фирмы, Оскар повторил новость для Дэвида, которого несколько смутил энтузиазм, с которым известие было принято. Никакого удивления. Было очевидно, что Пола Финли имела множество врагов. Мысль о расставании с ней приводила Оскара в эйфорию.
Уолли вкратце изложил суть разговора с Джерри Алисандросом и представил все так, как будто чеки на крупную сумму уже пришли им по почте. Пока он разглагольствовал, Дэвид вдруг понял, в чем причина поспешного развода. Избавиться от жены сейчас, и побыстрее, до того как появятся большие деньги. Каков бы ни был их план, Дэвиду казалось, что дело пахнет неприятностями. Сокрытие активов, перенаправление средств, регистрация подложных банковских счетов — он почти слышал разговоры двух партнеров. Аварийная сигнализация сработала. Дэвид еще проявит любопытство и бдительность.
Уолли призвал всех активнее взяться за дело, привести документы в порядок, найти новые дела, отложить все остальное и так далее. Алисандрос пообещал предоставить специалистов для обследования, кардиологов, логистическую поддержку всякого рода для подготовки клиентов к мировому соглашению. Каждое текущее дело стоило серьезных денег, каждое будущее — могло стоить еще больше.
Оскар сидел и ухмылялся. Рошель напряженно слушала. Дэвид считал, что новости потрясающие, но все же проявлял осторожность. Многое из того, что говорил Уолли, казалось преувеличением, и Дэвид делил все на два. И все же даже половина от заявленной суммы могла стать чудесной прибавкой к жалованью.
Баланс семьи Зинк сократился на 100 000 долларов, потраченных безвозвратно, и хотя Дэвид не желал поддаваться беспокойству, он все чаще и чаще об этом думал. Он заплатил 7500 долларов Сандрони за дело, которое, вероятно, не принесет ни гроша. Он и Хелен каждый месяц отдавали по 300 долларов на содержание Туйи и надеялись, что он продержится еще не один год. Они даже не обсуждали, стоит ли в этом участвовать, но нужно было взглянуть правде в глаза. Ежемесячный общий доход Дэвида в фирме стабильно рос, но все равно возникали сомнения, что он сможет зарабатывать столько, сколько имел в «Рогане». Это был не его уровень. Он посчитал, что с ребенком им потребуется 125 000 в год для нормальной жизни. Крейокс мог закрыть дыру в балансе, хотя Дэвид еще не обсуждал свою долю с партнерами.
Третье заседание сотрудников фирмы внезапно закончилось, когда женщина объемом с полузащитника в американском футболе, в тренировочных штанах и шлепанцах, ввалилась через парадный вход и потребовала встречи с юристом по крейоксу. Она принимала его два года и в самом деле чувствовала, как ослабело ее сердце, и хотела подать в суд на компанию сегодня же. Оскар и Дэвид исчезли. Уолли встретил ее с улыбкой:
— Что ж, вы пришли по адресу.
Семья сенатора Максвелла наняла в Бойсе судебного юриста Фрейзера Гента, сотрудника номер один в относительно успешной фирме, которая главным образом специализировалась на несчастных случаях с автопоездами и на делах, связанных с халатностью медперсонала. Бойсе не принадлежит к округам, прославившимся серьезными вердиктами. В нем редко случаются эффектные победы в зале суда, как во Флориде, Техасе, Нью-Йорке и Калифорнии. Айдахо вообще не очень благосклонен к гражданскому судопроизводству, и местные присяжные в целом весьма консервативны. Но Гент умел составить дело и добиться вынесения вердикта. Он был из тех, с кем приходилось считаться, и так получилось, что именно к нему попало в руки крупнейшее гражданское дело в стране: покойный Максвелл, скончавшийся на полу сената, и огромная корпорация, которую обвиняют в его смерти. Такой процесс был мечтой любого судебного юриста.
