А. Квиннел - Ночи «красных фонарей»
– Можно я с тобой побуду? – спросила она. – Совсем немножко.
– Конечно.
Он подвинул к ней подушку, и она легла.
* * *Проснулся Кризи на рассвете, чувствуя спиной что-то теплое. Девочка прижалась к нему всем тельцем, обняв рукой его широкую грудь. Она крепко спала. Он мягко убрал ее ручонку и подложил ей еще пару подушек. Потом поднялся и пошел готовить завтрак.
Глава 49
Страх – один из самых мощных видов оружия. Никто не знал этого лучше, чем Паоло Граццини. В молодости он на собственной шкуре испытал, что такое страх. Римский «капо» не раз видел, до чего он доводит других. Он смотрел на пожилого человека, сидевшего по другую сторону его рабочего стола. Он никак не ожидал увидеть в его глазах животный страх.
Торквиний Тренто был членом «Коза ностры» чуть ли не с детства. В тридцатые годы, когда Муссолини начал бороться с мафией, его отец и трое дядей умерли в тюрьме. До этого они действовали в районах Калабрии, почти не затронутых современной цивилизацией. В семнадцать лет Тренто переехал на север страны и остался жить в Неаполе у далекого родственника, естественно, продолжая тот образ жизни, который вели его отец и дядья. Особенно высоко он никогда не взлетал. Его первый «капо» был убит во время одной из междоусобных стычек гангстерских банд после войны, когда между мафиозными кланами разгорелось соперничество за сферы влияния. После этого Торквиний перебрался еще дальше на север – в Милан, как-то умудрившись избежать последствий бандитских разборок «Коза ностры». Ему всю жизнь удавалось уклоняться от неприятностей, поскольку, во-первых, он никогда слишком не высовывался, а во-вторых, всегда старался держать нос по ветру. Ему многое довелось повидать на своем веку, он даже выработал в себе иммунитет к потрясениям.
За последние несколько дней Граццини много говорил с представителями «старой гвардии» как своего клана, так и других семей. Для него это общение было своего рода работой с общественностью. Он приглашал ветеранов к себе в кабинет и беседовал с ними о родственниках, если таковые у них имелись, об их проблемах, как материальных, так и личных. Такого рода встречи доставляли ему большое удовольствие, поскольку во время этих разговоров он чувствовал себя скорее руководителем крупного учреждения, чем главарем преступного клана.
Граццини провел такие встречи уже с полутора десятком стариков и в конце каждый раз задавал всем один и тот же вопрос: что они слышали об организации под названием «Синяя сеть». До разговора с Тренто реакция каждого из тех, с кем он говорил, была одинаковой – они лишь удивленно смотрели на него и в недоумении пожимали плечами. До беседы с Торквинием он уже стал сомневаться в существовании «Синей сети». Однако, как только он упомянул это название старику, тот резко дернулся, и на какую-то долю секунды Граццини увидел в его глазах затаенный страх.
– «Синяя сеть», – повторил Граццини.
Глаза старика на какое-то мгновение остекленели, потом в них снова появился страх. Он беспокойно оглядел просторный кабинет, как будто ожидая, что из обитых деревянными панелями стен появится страшное привидение. Граццини терпеливо ждал. В конце концов срывающимся голосом старик спросил:
– Что вы хотите от меня, дон Граццини? Я старый человек, сижу себе тихо на солнышке, кости грею и жду, когда смерть придет.
Граццини ему улыбнулся.
– Торквиний Тренто, – сказал он, – до того, как ты ушел от дел, ты работал на моего зятя, упокой, Господи, его душу, а еще раньше – на его отца. Разве они плохо с тобой обходились?
Тренто уважительно кивнул.
– Конечно нет. Они были моей семьей, я был их сыном.
– Ты и теперь в семье, – произнес Граццини, – хотя их уже с нами нет.
– Что вы хотите от меня?
– Расскажи мне все, что тебе известно о «Синей сети».
Старик снова обвел глазами комнату и заерзал на мягком стуле, как будто ему было неудобно на нем сидеть. Граццини снова терпеливо подождал, пока Торквиний не заговорил громким шепотом.
– Те люди, они не из наших. У них нет с нами ничего общего.
– Я знаю. Кто они такие?
Старик шептал, будто говорил сам с собой.
– Мы по сравнению с ними – просто святые. Даже самые плохие из нас против них – ангелы. Их зло не имеет предела. О них даже думать опасно.
Граццини как завороженный подался вперед и спросил:
– Почему?
Голова старика снова дернулась, словно он вышел из состояния транса. Глаза его в упор смотрели на Граццини, голос окреп.
– Прошу вас, дон Граццини, даже не спрашивайте меня об этих людях. Отец вашего зятя умер, скорее всего, потому, что стал наводить о них справки.
Вздрогнув от неожиданности, Граццини сказал:
– Он умер от рака.
Тренто медленно кивнул, вынул из нагрудного кармана пиджака носовой платок и вытер вспотевшие лоб и щеки. Убрав платок обратно, он уставился в письменный стол и прошептал:
– Да, так все говорят. Но я знаю, что он был как-то связан с этими людьми. Рак у него возник внезапно. Он был молодым человеком – ему только сорок три стукнуло. И здоровый был, как бык, а через месяц умер, худой как скелет.
– Что ты хочешь этим сказать?
Старик пожал плечами.
– Я говорю, у него была какая-то связь с теми людьми.
Граццини резко спросил:
– Уж не думаешь ли ты, что те люди на него рак наслали?
– Я только говорю вам, что они очень могущественны и могут насылать чары, поражающие людей страшнее оружия. А нам их чары не дано понять.
Граццини вспомнил, что говорил с человеком, выросшим в горах Южной Калабрии, где люди опутаны множеством предрассудков и суеверий.
– А кроме этих чар, чем они еще занимаются?
– Плотью человеческой.
– Плотью?
Старик кивнул.
– Так я слышал. И это все, что я знаю.
Граццини понял, что больше ничего нового старик ему не расскажет. Он учтиво его поблагодарил и отослал домой. Минут пятнадцать после этого «капо» сидел в задумчивости. Потом позвонил матери своего зятя, которой, если он правильно помнил, было уже под девяносто.
* * *Массимо Беллу смотрел на экран компьютера. Уже в течение часа он прослеживал всю информацию о Жане Люке Донати и раскопал много интересного, хотя и не был уверен в том, что это имеет непосредственное отношение к делу.
Он обнаружил, что отец Жана Люка Донати в свое время занимал очень высокий пост в итальянской фашистской партии. Этот человек поднялся настолько высоко, что стал личным помощником самого Муссолини. В последние дни войны его убили партизаны. Беллу решил провести аналогичные изыскания о предках Анвара Хуссейна и тоже наткнулся на весьма любопытный факт. Отец нубийского египтянина занимал высокую должность в Каире при дворе короля Фарука, потом был выслан из страны и умер в 1952 году в Южной Франции при таинственных обстоятельствах.
По распоряжению Сатты Беллу уже организовал постоянное наблюдение за двумя мужчинами. Хотя входившие в обе команды сыщики были людьми чрезвычайно опытными, два дня назад оба эти деятеля бесследно исчезли из поля зрения сыщиков и снова появились в своих конторах – соответственно в Милане и в Неаполе – только в то самое утро.
Глава 50
Ее лицо было изборождено морщинами, как сморщившееся, залежалое яблоко, но ум был острым как лезвие бритвы.
Граццини не видел мать своего покойного зятя со дня его похорон. Он чувствовал себя из-за этого немного виноватым и начал разговор с извинений за свою постоянную занятость.
Сначала они поболтали о погоде, дороговизне и упадке нравственных и моральных ценностей. Как бы невзначай она спросила о цели его визита. Граццини сидел в слишком низком и мягком кресле, так что колени его были почти прижаты к подбородку. Комната была перегружена вещами и обставлена в том стиле, который очень по вкусу людям, отвергающим современные ценности: темная массивная мебель, темные тяжелые шторы на окнах, полумрак, разгоняемый лишь огромной люстрой, подвешенной в центре потолка.
– Синьора Конти, – сказал Граццини несколько официальным тоном, – я пришел просить у вас совета.
Ее служанка поставила принесенный им букет роз в большую китайскую вазу на столик рядом с хозяйкой. Пожилая женщина наклонилась вперед, вынула подагрическими пальцами одну розу и стала вдыхать ее аромат.
– Вы меня удивляете, – сказала она, взглянув сначала на розу, потом на Граццини. – Разве может престарелая домоседка вроде меня давать советы такому известному «капо», как вы? Сдается мне, что вам нужен не столько совет, сколько информация.
Услышав правду, Граццини неловко прокашлялся и пошел дальше.
– Сегодня утром я говорил с одним из наших стариков.
– С кем именно?
– С Торквинием Тренто.
Ее глаза сквозь стекла очков внимательно изучали мужчину. Она кивнула.
– Да, я его помню, приятный молодой человек.
Граццини усмехнулся.
