Арсений Ахтырцев - Сабля Чингизидов
— Так что, действительно ее мафия в Крыму похитила? А я грешным делом подумала, что это она сама свое похищение организовала. Извини меня, ради бога. — Александра приложила руки к груди.
— Нет, все было натурально, — подтвердил Панин. — И похищение, и мафия, и побег, и чудесное освобождение. Кстати, Алексей — ее освободитель.
— Так это все, оказывается, правда. — Александра задумчиво рассматривала бокал с вином. — Да, прав был дед Лео. Настоящая жизнь с адреналином возможна только в России или во Франции.
— Сейчас только Россия и осталась, — засмеялся Панин, — во Франции уже настоящей жизни тоже не найдешь.
— А вы, значит, ее спасли? — обратилась графиня к Розуму.
— Не совсем так. Скорее принимал участие, — скромно поправил тот.
— Ты, Александра, не представляешь, как все было серьезно. Если бы не Розум, ее бы просто убили. Эмилия об этом до сих пор спокойно не может говорить, сразу плачет, — рассказывал Панин.
— Я слышала о каком-то русском офицере. Она будто бы за него замуж вышла. Амалия, мать Ройбаха, была вне себя, когда мне рассказывала. Это правда?
— Еще не вышла, но собирается, — отозвалась Лена. — Любовь-морковь.
Александра вопросительно посмотрела на Панина.
— Молодежный сленг, — пояснил тот. — Значит, роковая страсть.
— Ой, извините, — спохватилась Лена, — я увлеклась.
— Ничего, но как это она убежала от бандитов? Вот уж не ожидала от нее таких подвигов.
— Ты не поверишь, — Панин развел руками, — но Эмилия проявила удивительное хладнокровие и находчивость. Просто поразительную находчивость. Видимо, экстремальные обстоятельства обнаруживают у человека качества, о которых он сам у себя до того времени совершенно не подозревает.
— Да, никогда не знаешь, как поведешь себя в экстремальных обстоятельствах. А вы ее нового жениха знаете?
— Да, они останавливались у нас в сентябре. Очень положительный мужчина, — подтвердила Лена.
— И как она к нему относится?
— По-моему, она в него влюблена, как гимназистка, — улыбнулась Лена.
— Ну, дай бог, дай бог. Давайте-ка мы определимся с нашими планами. Сегодня вы у меня переночуете, а завтра с утра мы едем в наше имение Лиденхольм.
— О, у вас дача за городом? — обрадовалась Лена.
— Дача? — удивилась Александра. — Ну да, что-то в этом роде.
Панин, усмехаясь, ловил вилкой маслину.
— Там будет семья моего старшего сына Лео, — продолжала графиня. — А сам Лео подъедет позже и привезет каратаевские ценности, которые он хранит сейчас у себя на службе в связи с известными вам событиями. Кроме того, я пригласила моего юриста, чтобы официально оформить передачу вещей Архипа в руки каратаевских наследников. Мы передадим вам ваше наследство, а потом отпразднуем это событие. Обмочим… — Графиня вопросительно посмотрела на Панина.
— Обмоем, — подсказал Владимир Георгиевич.
— Вот-вот, обмоем возвращение каратаевской собственности историческим владельцам.
— Ну что ж, план великолепный, — похвалил Розум. — А сейчас разрешите нам с супругой откланяться, а то нам не терпится добраться до кровати с балдахином.
— Давайте, дело молодое, — засмеялся Панин, в очередной раз обнаруживая хорошее знание русского языка.
— Конечно-конечно. Идите, а то вы устали, наверное, после дороги и экскурсии. Пойдемте, я вам покажу вашу спальню. — Графиня встала из-за стола, провожая гостей и строго посмотрев на Панина. Она прекрасно поняла, какое дело имел в виду старый граф.
Наутро встали рано и уже к одиннадцати были на месте. На въезде в имение стояли большие чугунные ворота. Два вензеля, по форме напоминающие старинный герб, украшали обе створки. Ворота были вделаны в мощный фронтон стены, выложенный кирпичом.
Однако фронтон фигурными уступами сходил на нет сразу за дорогой, и собственно ограда в имении отсутствовала. «Lidenholm» — было выложено на обоих крыльях фронтона. Машина въехала в открытые ворота и двинулась дальше вдоль узкой асфальтовой дороги. По бокам дороги стояли мощные липы. С левой стороны аллеи за липами сверкала на солнце вода озера, заросшего по берегам плотной стеной камыша.
«Идеальное место для засады», — профессионально оценил Розум.
Дорога повернула влево, липы расступились, открывая вид на дом.
— Это ваша дача? — пробормотала растерянная Лена.
Трехэтажный дом был выстроен в строгом стиле английского поместья из темного серого камня с трубами каминов на красной крыше. Два крыла примыкали к центральной части дома, формируя русскую букву «П». Большое, расширяющееся книзу полукруглое крыльцо из светлого мрамора вело к центральному входу с огромными дубовыми дверьми, украшенными внушительными бронзовыми ручками. Прямо перед домом располагался фонтан с круглым бассейном. Брызги фонтана рассыпались на солнце огненными всполохами.
«Как на ВДНХ, а я, дура, со своей дачей», — с досадой корила себя Лена.
Машина объехала фонтан справа и остановилась, выгружая гостей.
— Так вот оно какое, родовое гнездо баронов фон Аугстрозе. Впечатляет. — Розум поцокал языком.
— Отец моего деда, то есть мой прадед, купил это имение еще в XIX веке. По семейному преданию, имение Лиденхольм было подарено нашему предку отцом Карла XII. Но потом то ли он его продал, то ли его у него отобрали за долги. Скорее всего второе, так как в конце XVII века он появляется в Курляндии без гроша и поступает на службу к местному герцогу. Дед здесь все переделал и выстроил этот мрачноватый замок в двадцатых годах. Видимо, он считал, что так должно выглядеть родовое гнездо шведских баронов. Вообще он был англоман и в имении все построил в английском стиле. Хотя лично я предпочла бы итальянский. Но с предками не поспоришь. Дом слишком большой для нас, так что мы пользуемся только двумя этажами центральной части и первым этажом правого крыла, где у нас кухня и другие хозяйственные помещения. Левое крыло не используется вовсе. Пойдемте в дом.
Они поднялись на крыльцо, где их ждали моложавая женщина с двумя подростками.
— Знакомьтесь, моя невестка Улла и внуки Харалд и Эрланд. У нас в Швеции сейчас пошла мода на исконно шведские имена, как в России на русские.
Гости проследовали за хозяйкой в большой обеденный зал с длинным столом и тяжелыми стульями с высокими спинками.
— Как в кино, — шепнула Лена Розуму, когда они занимали свои места за столом.
— Так что вы нам можете сказать, Алексей, о взломе нашего дома? Только не говорите, что вы ничего не знаете. Я все равно не поверю, что человек на такой работе, как ваша, ничего не знает.
— А вы знаете, где я работаю? — осторожно осведомился Розум.
— А вы как думали? Семья Аугстрозе не последняя в Швеции. Я получила полную информацию от нашего посольства в России. Так что я о вас все знаю, подполковник.
— Ну, тогда скрывать что-то бесполезно, — сдался Розум. — Но я действительно знаю только то, что наши следственные органы работают в тесном контакте со шведами по этому делу. И основная версия взлома — каратаевское наследство.
— Ну и как вы собираетесь вывозить ценности? Ведь если они не остановились перед ограблением моего дома в Галма Стане, где ограблений вообще никто не помнит, то вас-то они точно ограбят. Причем сразу же, как только представится подходящий случай, например по дороге в аэропорт. И это еще хорошо, если не убьют.
— Не стоит излишне преувеличивать опасность, Александра, — примирительным тоном успокоил графиню Розум. — Не все так безнадежно. Комиссариат криминальной полиции Стокгольма обещал самое энергичное содействие в обеспечении нашей безопасности.
— Да, ну и как они собираются ее энергично обеспечивать? — саркастически поинтересовалась Александра. — Что-то я их нигде не вижу.
— Ну, это их дело, они мне не докладывали.
— А я вам скажу. Они зарегистрируют ваш труп вне очереди. Это единственное, что может сделать полиция Стокгольма. — Графиня явно не питала никаких иллюзий относительно стражей порядка родного города. — А вам, Алексей, я должна честно признаться как профессионалу: я с этим наследством без охраны ни на одну ночь не останусь. Лео должен скоро привезти вещи, и с ним прибудет его охрана. Они останутся сегодня на ночь, и я буду их просить, чтобы они вас проводили завтра до аэропорта.
— А что, у вашего сына есть охрана? — задумчиво спросил Розум.
— Да, генерал Риденбергер — заместитель командующего ВВС Швеции, и ему по должности положена личная охрана, — подтвердила графиня. — Правда, он ее всегда отпускает, но в свете нынешних обстоятельств им придется поработать. Уж я об этом позабочусь.
— Тогда нам не о чем волноваться, господа. Мы будем под охраной вооруженных сил Швеции, — с оптимизмом подытожил дискуссию Розум.
— Вы не хотите посвящать бедную глупую женщину в ваши планы, господин подполковник, и напрасно. Самомнение — это порок всех мужчин, даже самых выдающихся, и они от него страдают всю жизнь.
