Эрин Харт - Земля призраков
— Должна. — Ее голос был спокойным. — Пожалуйста, пропустите меня.
Кормак убрал руку и сделал шаг назад.
Когда Нора оказалась одна в коридоре, она прислонилась к стене и глубоко вздохнула. Что, черт побери, с ней происходит? Сказанное ею было совершенно разумно. Разве она не твердила себе все это снова и снова последние несколько дней? Она стала чертовски агрессивной, и никто не заслуживает подобного отношения, а уж меньше всего — Кормак. Вспомнив его нежность, Нора внезапно почувствовала прилив желания. И в этот момент услышала лязгающий шум в лестничном пролете, всего в нескольких футах от того места, где она стояла.
Она распахнула лестничную дверь:
— Кто это? Кто там?
Никого. Но кто-то там был и следил за ней — возможно, за ними обоими. Когда Нора собралась вернуться в холл, то споткнулась обо что-то, что покатилось и звякнуло о стену. Она пошарила на полу: пустая бутылка из-под виски. Идя по коридору к своей комнате, Нора понюхала бутылку и сразу же вспомнила свою первую встречу с Джереми Осборном и тот же самый сладковатый запах спиртного, ударивший ей в лицо.
Вместо того чтобы заручиться поддержкой обоих, всего за один день ей удалось оттолкнуть от себя и Кормака, и Джереми. Особенно она сожалела о Кормаке. Почему так сложно? Включив свет в своей комнате и бросив бутылку виски в мусор, Нора почувствовала приступ легкой тошноты. На несколько секунд она задержалась у двери. Что-то не так. Она оглядела комнату в поисках неладного, и ее глаза остановились на постели. Покрывало сбито. Или Джереми спал в ее комнате? Она прошла к кровати, откинула покрывало и еле подавила крик.
Наверху, среди грязи и листьев, лежал гниющий остов огромной вороны. Мертвые глаза птицы остекленели и запали, большой клюв был разинут. Если стакан мог разбиться случайно, то в этом послании явно присутствовало предупреждение.
Первой ее реакцией было позвонить Девейни. Но пока Нора искала его визитку, она поняла: вызвав полицейского, они с Кормаком будут вынуждены покинуть этот дом до того, как сумеют что-нибудь выяснить. Вероятно, именно этого и хотел злоумышленник, а она не хотела уступать его проискам. Значит, о звонке Девейни нечего и думать.
Кто мог это сделать? И, кстати, почему кто-то в этом доме пытается запугать именно ее? Хью Осборн отсутствовал — уехал в Лондон, как сказал, и теперь она сомневалась, правда ли это. Она вспомнила ледяной взгляд Джереми и спросила себя: а не расстроился ли он так сильно, чтобы попытаться отомстить ей?
Нора вернулась к постели и рассмотрела ворону. Эта зараза уже гниет. Невозможно оставить ворону здесь, если она хочет переночевать в собственной комнате. Она собрала углы простыни и осторожно свернула ее в тугой узел. Затем широко распахнула окно и, выкинув все из окна в сад, вновь оглядела комнату. Пытаться заснуть бесполезно, в комнате холодно. Нора старательно завернулась в плащ и устроилась на одном из диванов около камина, размышляя, что же ей делать дальше.
ГЛАВА 14
Уну Мак-Ганн разбудил звук тяжелых ударов о входную дверь. Она поспешила вниз, в ночной рубашке и босая, и стала возле запертой двери, гадая, кто устроил шум. Послышался голос Брендана:
— Уна, открой дверь. Я потерял ключ. Уна! — Она словно приросла к полу, соображая, как ответить. Он вновь загрохотал кулаками.
— Уна! Впусти меня. Я знаю, ты меня слышишь. Давай, открывай эту гребаную дверь.
— Тихо, Брендан, ты разбудишь Айоф. — Внезапно ее осенило, что с ним. — Брендан, ты пьян?
— Не твое гребаное дело. Открывай, говорю. — Он ужасно грохнул по двери, затем еще раз. — Я делал эту гребаную дверь своими руками, а ты по шее гребаной получишь, издеваясь надо мной.
— Я не могу впустить тебя в таком состоянии. Ты пугаешь меня. И не ломись в заднюю дверь. Она тоже заперта.
Она содрогнулась, когда Брендан вновь налег на дверь, но прочное дерево выдержало град ударов. Наступила тишина, а затем она услышала, как он удаляется от двери. Но чувство облегчения было минутным: послышался звон стекла, разбивающегося о дверь и стены дома. Должно быть, он прихватил с собой пару бутылок из паба. Уна опустилась на пол, обхватив колени руками, и сжалась, словно бы защищаясь от нападения, хотя она знала, что дверь выдержит эти бешеные атаки. Звон разбиваемых о стены бутылок заставлял ее вздрагивать. Рядом с ней появился Финтан, в одних трусах.
— Что происходит? Это Брендан? Какого хрена он делает?
Они прислушались, но не расслышали ничего, кроме глухого бормотания за дверью. Финтан приподнял край занавески и выглянул наружу.
— Все в порядке. Он удаляется.
— Брендан пьян. Он пьян, Финтан. Он никогда не напивался.
— Оставим его в покое, пока он не протрезвеет. Он проспится в сарае.
— Финтан, что нам делать?
— Он просто зол из-за того, что мы претендуем на доли фермы. Он переживет. Мы не станем менять свои планы.
— Ты не знаешь всего, Финтан.
Она смотрела на него, но не находила в себе сил заговорить.
— Расскажи мне, Уна… Ты должна все рассказать мне.
— Идем, — проговорила она и повела его по коридору в комнату Брендана, где, отодвинув кровать от стены, продемонстрировала тайник, обнаруженный в день вторжения птицы. Она вытащила из него бумаги, отыскивая заколку Майны Осборн. Заколка исчезла.
— Она была здесь. Я знаю, была. Я держала ее в руке.
— Что? — спросил Финтан.
— Заколка для волос. Она принадлежала Майне Осборн. Я уверена в этом, потому что видела у нее эту заколку в тот день, когда Майна исчезла. В ней застряло несколько ее волосков. Финтан, что нам делать?
Финтан минуту обдумывал услышанное. Уна видела, что он не может поверить в виновность Брендана, хотя и не забыл, какой бешеный взгляд сопровождал серп, вонзившийся в нескольких дюймах от головы Финтана.
— Нет, не может быть, — сказал он, покачав головой. — Он наш брат. Ты, должно быть, сошла с ума.
Несмотря на его протесты, она поняла, что он не может полностью отвергнуть пугающее предположение. И то, что Финтан теперь тоже знал ужасную тайну, отнюдь не облегчило лежащую на ее сердце тяжесть.
ГЛАВА 15
Нора внезапно проснулась — в дверь комнаты постучали. Мгновение она ничего не соображала, но тут же вспомнила о вороне.
— Как вы, Нора? — Это был Кормак. — Уже одиннадцатый час.
Дверная ручка шевельнулась, и она не успела отреагировать, как он уже открыл дверь. Он тотчас понял: что-то не так, и быстро приблизился к ней.
— Нора, что произошло? Вы в порядке?
Она колебалась. Происшествие теперь казалось слишком странным.
— Со мной все нормально, Кормак.
— Тогда что же… — он жестом указал на разворошенную постель.
— Когда я вернулась вчера вечером, то кое-что нашла.
— Что? Пожалуйста, скажите мне.
— Мертвую ворону.
— Господи, Нора!
— Я не хотела поднимать тревогу. Что бы это изменило? И я… — это показалось в свете дня совсем диким, — выбросила ее в окно. Вместе с простынями. — Она встала и подошла к окну. — Я знаю, она была мертва и не причинила бы мне вреда, но… — Она замерла. Внизу не было ни вороны, ни скомканных простыней, ни сухих листьев. Она знала, что Кормак тоже это увидел.
Она повернулась к нему:
— Однако все это случилось.
— Я верю вам, Нора. Но почему вы не позвали меня? — Она обнаружила, что не в состоянии вымолвить ни слова, и лишь молча на него смотрела. Кормак обнял ее, и несколько мгновений никто из них ничего не говорил. Затем он спросил. — У вас сохранилась визитка Девейни?
— А что он сможет сделать? Мне нечего ему показать.
— Но он просил извещать его обо всем, что покажется необычным, а это из ряда вон выходящий случай. Пожалуйста, Нора.
— Я оставила мобильник в машине.
Кормак направился вниз по лестнице. В доме было пусто, но у входа в дом они встретили Хью Осборна. Он странно на них посмотрел и произнес:
— Я очень сожалею.
Нора гадала, как он узнал о вороне, пока не увидела припаркованные на аллее машины. Джип Кормака был в худшем состоянии, с разбитыми ветровым и задним стеклом и всеми четырьмя проколотыми шинами. Все покрывала засохшая грязь, в которой отпечатались следы рук вандала. И как последнее оскорбление — свежая куча навоза на крыше джипа, подсыхающая на утреннем солнце, с роем мух над ней. С ее собственной машиной обошлись лучше, хотя и она была исполосована жирной коричневой мерзостью. По-видимому, обошлось парой проколов и разбитыми фарами, но стекла остались нетронутыми.
Нора не могла не заметить царившую вокруг гробовую тишину — такая тишина, ей всегда казалось, охватывает поле битвы после гибельного грохота войны. Словно само утро стремилось забыть о совершенном насилии. И только две разбитые машины напоминали о происшествии.
