Стюарт Харрисон - Улыбка Афродиты
– Вы об этом знали, когда пришли сюда, да? – догадался я.
– Конечно.
– А почему не сказали мне об этом сразу?
– Не сказал? Разве я не упомянул об этой формальности? Наверное, не хотел волновать вас. Как я понял, об этом не стоило предупреждать заранее.
«И даже ясно почему, – подумал я. – Чем меньше обвиняемый переживает, тем менее явной будет выглядеть его вина». Но когда я шел по длинному коридору, я не был так уж уверен в себе. А вдруг мальчик ошибется? Вдруг Феонас предупредит его, вольно или невольно? Я не знал, происходит ли такое в Греции, но внезапно почувствовал, как далеко я от родины.
– У меня есть выбор? – спросил я, когда мы подошли к закрытой двери.
– Боюсь, что нет, – ответил Уильямс, жизнерадостно улыбнувшись. Он постучал в дверь и, когда она открылась, отступил в сторону. – Поверьте мне, вам не о чем волноваться.
Несколько минут спустя я стоял в ряду с местными жителями и другими людьми, по-видимому туристами, приглашенными с улицы, потому что они явно не были греками. Меня успокаивало только то, что я был не один, как пресловутый прыщ на носу. Вошел Феонас. Его рука по-отечески лежала на плече мальчика с большими смышлеными глазами. Капитан наклонился и что-то тихо сказал ему, а мальчик понимающе кивнул в ответ. Он выглядел очень юным, не старше двенадцати лет.
Мальчик пошел вдоль ряда стоящих мужчин. Феонас – за ним, приотстав на пару шагов. Мальчик ненадолго останавливался перед каждым человеком, внимательно рассматривал его, а затем шел дальше. Чем ближе он подходил ко мне, тем чаще колотилось мое сердце, а ладони стали липкими от пота. Я старался не привлекать внимания, помня совет Уильямса не волноваться, но, не в силах успокоиться, чувствовал, будто вина выжжена у меня на лбу, как клеймо.
Когда мальчик наконец дошел до меня, я тупо рассматривал стену позади него, пытаясь повторять в уме детский стишок, но удавалось вспомнить только первую строчку: «Шалтай-болтай сидел на стене…» Я снова и снова повторял эту строчку, поскольку в голове у меня была полная каша. Мне очень хотелось, чтобы мальчик скорее пошел дальше: казалось, передо мной он задержался дольше, чем перед другими. Секунды мучительно тянулись одна за другой. Я чувствовал на себе внимательный, испытующий взгляд Феонаса. Не в силах дольше терпеть эту пытку, я взглянул на мальчика и улыбнулся ему, но, похоже, вместо улыбки сумел изобразить только нечто похожее на свирепую гримасу.
Мальчик повернулся к Феонасу и что-то быстро сказал ему по-гречески. Феонас окинул меня непроницаемым взглядом, а затем жестом показал мальчику идти дальше.
Меня опять отвели в комнату, где я ранее разговаривал с Феонасом и с адвокатом, и оставили одного. Я обдумывал грозившее мне заключение, потому что скорее всего мальчик опознал меня, хотя, по сути, это и было ошибкой. Но вряд ли мне удастся переубедить Феонаса и даже Уильямса. Я так проникся мыслью, что попал в большую беду, что, когда минут через десять наконец появился Уильямс, я не понял, почему он улыбается.
– Хорошие новости, – объявил он. – Вы можете идти.
– Могу идти?
– Вот именно. Я же вам говорил, что волноваться не о чем. Ваши вещи все при вас?
– Вроде бы да.
От свалившейся с плеч горы у меня слегка закружилась голова. Мы вместе прошли в дежурную часть, где нас ждал Феонас.
– Я позволил себе попросить Ирэн взять ваш паспорт, – сказал мне Уильямс. – Я отдал его Феонасу.
– Минуточку! – запротестовал я. – Вы же сказали, что я чист.
– Все правильно, – заверил меня Уильямс. – Капитан Феонас обещал, что, как только закончит необходимые формальности, сразу же вернет ваш паспорт. Я правильно сказал, капитан?
Феонас подтвердил его слова едва заметным кивком:
– Да.
– Великолепно! – Уильямс пожал руку Феонасу и повел меня к двери. – Думаю, будет лучше, если вы помолчите, пока мы не покинем эти стены, – тихо прошептал он.
Я подчинился, и мы вышли на улицу.
– Что там произошло? – потребовал я ответа. – Что сказал мальчик?
– Как я и предполагал, он подтвердил ваш рассказ. Сказал, что видел вас вчера, но вы не тот человек, что был с Алекс на утесе. Он уверенно заявил, что у того были светлые волосы и он был выше ростом. – Уильямс вопросительно посмотрел на меня. – Ничего не припоминаете?
– У половины туристов на острове светлые волосы, – ответил я. – Хотя мужчина, которого я видел прошлой ночью, подходит под это описание. И как я говорил раньше, там был синий «фиат», припаркованный на улице.
– Можете вспомнить о нем что-либо еще?
– Мне показалось, что у него немецкий или голландский акцент. И он спрашивал, не знаю ли я некоего Эрика Шмидта.
– Как я полагаю, это немецкая фамилия. Вы не знаете, кто он?
– Никогда не слышал о таком. – Я поинтересовался у Уильямса, знает ли Феонас о «фиате». – Если найдут автомобиль, то, возможно, найдут и Алекс.
– Боюсь, что любезный капитан отнесся к этому несколько скептически. Он вас почему-то недолюбливает. У него есть причина?
– Здесь не все так просто. Когда отец был еще жив, Феонас встречался с Ирэн. И по-моему, это обстоятельство как-то влияет на его суждение о причине смерти отца.
– Да? Но я так понял, что ваш отец умер от инфаркта.
– На самом деле он утонул. Может быть, и вследствие инфаркта.
Мы дошли до площади. Уильямс посмотрел на часы и принялся искать такси.
– Через полчаса из Писо-Аэтос уходит паром. Придется поторопиться – хотелось бы успеть на него. Если выявятся какие-либо новые обстоятельства, капитан Феонас проинформирует меня.
Остановилось такси, и мы пожали друг другу руки, перед тем как он сел в машину. Когда я закрыл дверцу, он опустил стекло.
– Этот человек, которого вы встретили… Он сказал, что хочет поговорить с вами о вашем отце. Есть ли какая-нибудь связь между вашим отцом и Алекс?
Сначала я хотел было ответить «нет», но потом вспомнил, что одна связь все же есть, хотя и слабая.
– Вам приходилось слышать о корабле под названием «Антуанетта»? – поинтересовался я.
– Вроде нет. А это важно?
– Может быть, – ответил я.
19
Бары и кафе на площади готовились к вечернему наплыву посетителей. Несколько туристов потягивали холодное пиво, греясь на вечернем солнышке. Яхты и лодки возвращались в гавань в поисках места, где можно встать на якорь на ночь. Изящная яхта, метров пятнадцать длиной, скользнула мимо мыса, отбрасывая блики белоснежным корпусом. Я наблюдал за ней, и у меня в голове что-то щелкнуло, словно некий выключатель: было такое ощущение, будто, к моей досаде, части механизма работали несинхронно. Мне никак не удавалось уловить какую-то расплывчатую мысль. Яхта развернулась в сотне метров от берега, и я услышал, как на баке загрохотала якорная цепь. Она, несомненно, что-то напоминала мне, и я отвернулся в надежде вскоре ухватить этот образ.
Я сидел напротив агентства «Классик турс» и время от времени посматривал через окно на девушку за стойкой. Позади нее находилась полуоткрытая дверь, и я заметил движение внутри офиса. Я заказал чашку кофе в кафенио на другой стороне улицы и сидел, ожидая, что будет дальше. Минут через пятнадцать из офиса вышел Димитри. Когда он дошел до угла, я бросил на стол деньги и встал, устремляясь за ним. Мы шли к окраине города, поднимаясь все время в гору по извилистым, соединенным лестницами улицам. Я держался на расстоянии: достаточно далеко, чтобы он не заметил меня, и в то же время достаточно близко, чтобы не потерять его из виду. Солнце уже клонилось к горам, но было еще тепло – скопившаяся за день жара застряла в узких переулках. В воздухе густо пахло розмарином и шалфеем.
Поднявшись по очередной лестнице, я оказался на тихой пустынной улице высоко над заливом – той самой, где жил Димитри. Солнце уже повисло у самой воды над проливом между Итакой и Кефалонией, и небо начинало темнеть. В мягком сумраке я остановился возле дома и постучал в дверь. Я услышал звук шагов, а затем появился Димитри. Он выглядел неважно, как из-за бессонных ночей, так и из-за печальных событий последних дней. Когда он увидел меня, его замешательство тут же превратилось в ярость.
– Какого черта тебе здесь надо?
– Нужно поговорить.
– Не о чем нам разговаривать! Убирайся! – Он хотел закрыть дверь прямо у меня перед носом, но я выставил руку, придерживая дверь.
– Ты разговаривал с Феонасом?
Я не знал, чего ожидать, когда шел сюда. Когда я видел Димитри утром, он прямо обвинил меня в том, что Алекс исчезла. Возможно, эта его уверенность подогревалась Феонасом. Если бы он мог тогда добраться до меня, то просто убил бы. Неудивительно, если бы он так же отреагировал и сейчас. Волевым усилием он взял себя в руки.
– Что он тебе сказал?
