Виктор Точинов - Твари, в воде живущие (сборник)
— Нет. Не только поэтому. Мой отец… Мой отец и трое его друзей в шестьдесят седьмом году пошли на пляж для белых . Демонстративно, в самый разгар курортного сезона. Им не выдали лежаки, сказав что кончились, хотя белым выдавали и до и после. Тогда они разложили принесенные с собой подстилки. Вокруг них немедленно образовалась мертвая, пустая зона, — хотя пляж был переполнен. Разносчики прохладительных напитков и хот-догов старательно обходили их — они ели и пили принесенное с собой. Негры лежали и загорали. Загорали на пляже для белых! А потом пошли купаться — но только трое из четверых, потому что они не хотели возвращаться домой в одних плавках. И на следующий день пришли снова. А на третий — еще раз…
Хэммет помолчал, потом продолжил. Голос его стал глухим, мрачным.
— К концу недели показалось, что они выиграли… Многие от них на пляже отворачивались и ругались вполголоса, но никто ничего не предпринимал. Наши ожидали, что заявятся молодчики с мотоциклетными цепями, — а у полицейских и пляжных охранников окажутся в этот момент дела совсем в других местах… Поэтому неподалеку от пляжа дежурила группа черных парней с крепкими кулаками. Но Вайсгер сыграл иначе. На шестой день они пошли купаться, — трое, как обычно, в том числе и мой отец… Они вошли в воду — и не вышли из нее. Живыми не вышли… Никто не обратил внимания, что три черных и курчавых головы вдруг исчезли с поверхности воды. Их убили из крупнокалиберной винтовки, наверняка с оптическим прицелом, после выстрелов в Далласе пошла настоящая мода на такие штучки. Стреляли с берегового холма, с расстояния в три четверти мили, выстрелов никто не услышал. Или не захотел услышать… Впрочем, мог использоваться глушитель, — ни оружие, ни стрелка так и не нашли. Тела вынесло на берег только через два дня… Мне тогда было четыре года.
Повисла пауза. Кеннеди молчал, не зная что сказать. Он был на два года старше Хэммета, но в памяти его совершенно не отложились бурные схватки сторонников и противников сегрегации в конце шестидесятых. В мирный белый Дилмарк, штат Пенсильвания, где прошло детство Кеннеди, эхо той войны не доносилось.
— И все таки Вайсгер проиграл! — вновь заговорил Хэммет. — После тех выстрелов что-то повернулось в людях — не только в черных, но и в белых людях. Отца и его друзей похоронили, а через день на белый пляж пришли семеро чернокожих. И спустя несколько минут к ним подошел разносчик, белый парень Тим Харли, и спросил, что они желают: кока-колы или лимонада? Назавтра его уволили, но лед был сломан. Мертвая зона вокруг подстилок черных уже не возникала, больше того, — многие демонстративно устраивались рядом. А когда те шли купаться — шли вместе с ними, окружая живой стеной, понимаете? Конечно, недовольных, копящих злобу, хватало — но лед тронулся, Кеннеди… Правда, для меня, матери и троих моих братьев и сестер это уже стало слабым утешением…
— Вы уверены, что инициатором тех выстрелов был Вайсгер-старший?
— Я уверен. Никто не посмел бы открывать такую охоту в его заповеднике, не рискуя попасться. К тому же тогда считалось, что его любимый сын Джон погиб во Вьетнаме, и ненависть старика Вайсгера ко всем узкоглазым, черномазым и горбоносым возросла стократно…
Похоже, нефтедоллары Баймухаммедова тут не при чем, подумал Кеннеди. Старая семейная вендетта, протянувшаяся через тридцать пять лет.
Трэйк-Бич, офис шерифа Кайзерманна
25 июля 2002 года, 14:17
Вернувшись с места происшествия, Кайзерманн и Хэмфри услышали от дверей шерифова офиса возбужденные голоса.
«Опять у отдыхающих кошку засосало в пылесос», — подумал шериф, обливавшийся потом и цветом напоминавший вареного лобстера. Он почти не ошибся.
Оставшийся за главного Нордуик — второй по рангу человек среди законохранителей Трэйк-Бич — в трудом отбивался от заполнивших комнату для посетителей четырех женщин в пляжных нарядах. Впрочем, так показалось Кайзерманну только в первую секунду. Атаковала Нордуика лишь одна из женщин, лет тридцати пяти на вид, — как вскоре узнал шериф, звали ее мисс Анджела Клейтор. Но яростного её пыла вполне хватало на четверых. Вторая — мисс Сароян, выглядевшая на несколько лет моложе, — вступала в разговор редко. Две другие — даже не женщины, девочки-подростки лет четырнадцати-пятнадцати, — тихо и скромно сидели на кожаном диване в дальнем углу.
Калифорнийская семейка, понял шериф после первых же обращенных к нему слов.[18] И почувствовал, что приближается к точке кипения.
Суть дела оказалась проста.
Их семья — эти два слова мисс Клейтор произнесла с особенным нажимом — она и ее супруга , мисс Сароян, год назад приобрела коттедж здесь, в Трэйк-Бич. Не просто тонкостенную коробку для летнего отдыха, но капитальный дом. Они, черт возьми, жительницы этих мест, платят здесь налоги, и хотят, чтобы шериф немедленно, да-да, немедленно разобрался с имевшим место сегодня возмутительным преступлением!
Шериф поглядывал на мисс Клейтор и на ее супругу , и думал, что лет сто назад у этой парочки отобрали бы несчастных детей, передав их на попечение округа, а самих, обмазав смолой и вываляв в перьях, выставили бы на пару часов на главной площади городка, положив рядом кучу камней — чтобы любой, желающий высказать мнение об однополой любви, не слишком бы утруждал себя поисками подходящего аргумента. А потом шлюшек прокатили бы верхом на шесте до границы графства… Причем живи он, Кайзерманн, сто лет назад, и занимай нынешнюю должность — самая ответственная часть процедуры легла бы на его плечи. Шериф зримо представил, как он недрогнувшей рукой срывает с этой потаскушки Клейтор одежду, как макает квач в бадью со смолой, — а рядом красный от смущения Хэмфри Батлер вспарывает перочинным ножом перину… Картина представилась яркая и красочная — прямо таки сон наяву.
Проделав — мысленно — все необходимые процедуры с мисс Клейтор, Кайзерманн — опять же мысленно — с квачом в руке направился к мисс Сароян, решительно протянул руку к вороту ее платья и… И вдруг понял, что дальше исполнять обязанности вековой давности ему не хочется. Мисс Сароян казалась гораздо симпатичнее своей супруги , ширококостной и мужеподобной… Торопливо вернувшись в начало двадцать первого столетия, шериф подумал, что, по сути, эта скромно держащаяся девушка просто жертва растления. А уж бедные дети… Он с жалостью посмотрел на девчонок (одна из них была мулаткой) — сидевших на диване и слишком тесно, по мнению шерифа, прижавшихся друг к другу…
Хэмфри Батлер, относившийся к сексуальным меньшинствам более терпимо, с любопытством размышлял о другом: пользуется ли парочка тем, что дала им природа, или выражает свою любовь купленными в секс-шопе приспособлениями…
Тем временем рассказ мисс Клейтор подошел к концу. Как выяснилось, сегодня утром, до наступления самой жары, они с супругой и детьми отправились на пляж. Купались, загорали, перебрасывались мячом… И была там на пляже очень симпатичная молодая девушка в закрытом купальнике и с фотоаппаратом. Она сделала несколько снимков детей, затем разговорилась с мисс Клейтор и спросила ее адрес — прислать фотографии. Мисс Клейтор дала адрес, и даже телефон, потому что… впрочем, неважно. Потом они вместе купались, потом сходили в пляжное кафе, потом девушка сказала, что ей пора — и ушла. А когда полчаса назад семья вернулась в свой коттедж, то первым делом выяснилось, что из сумочки мисс Клейтор исчезли ключи от дома. Открыв ключами мисс Сароян, они обнаружили кошмарный факт: их обокрали! Исчезли украшения, две зимних шубы, наличные деньги и даже кредитные карточки — лежавшие во вполне надежном месте… В каком? — поинтересовался шериф, и с трудом сдержал смешок, услышав ответ: в шкафу, под нижним бельем. А самое жуткое, что там же лежала бумажка с записанными пин-кодами — она, мисс Клейтор, не в состоянии держать в памяти эти дурацкие цифры… Хуже того, исчезла коллекция, которую мисс собирала несколько лет…
Что она коллекционировала, мисс Клейтор так и не сказала, — но потребовала от шерифа немедленных и решительных действий. НЕ-МЕД-ЛЕН-НЫХ!!!
— Вы оставили официальное заявление и список пропавших вещей? — казенным голосом спросил шериф. Мисс энергично кивнула. — Тогда не смею задерживать. Мы займемся вашим делом. В порядке очереди, — в летний сезон мы весьма сильно загружены.
Мисс Клейтор взвилась так, словно под юбку к ней забралась оса и запустила жало в особо чувствительную часть тела. Как??!! Наглые преступники в любой момент могут смыться с награбленным, а шериф толкует о какой-то очереди?! Она так этого не оставит!
Кайзерманн вновь, второй раз за сегодня, заговорил в манере шерифа юго-западных штатов — растягивая слова и словно бы перекатывая во рту изрядную дозу жевательного табака.
