Илья Бушмин - Анабиоз
— Так что произошло? Рассказывай по порядку.
Я пожал плечами. Даже это движение вызывало клокочущую боль во всем теле. Осторожно закурил.
— Его зовут Щербаков, — сказал я. — Николай Андреевич Щербаков. Генеральный директор московской инвестиционной фирмы «Гермес». Мой брат Сергей, он работал у Щербакова менеджером.
— И?
— У Щербакова была любовница. Ее звали Людмила Косникова. Он содержал свою любовницу: оплачивал ее квартиру, купил ей машину — давал ей деньги на все. Месяца полтора назад они возвращались в город из какого-то места под Москвой. Скорее всего, у них там был еще один укромный уголок для свиданий. Ну, вы понимаете, о чем я.
— Да уж, — буркнул опер.
— Ехали на машине любовницы. Она сама была нетрезвой. Скорее всего, Щербаков тоже. Не знаю, кто был за рулем. Это не особо и важно сейчас. Так вышло, что тот, кто крутил баранку, не справился с управлением и вписался в ограждение. Это произошло на Втором Успенском шоссе.
— Я живу в Новокуйбышевске, мне эти адреса ни о чем не говорят, — устало проворчал опер. — Дальше что?
— В аварию они угодили на ее машине. Косникова насмерть. Щербаков был легко ранен. Может быть, лицо разбил о панель при ударе. И вот он стоит ночью на загородной трассе рядом с разбитой машиной и трупом своей любовницы. Быть участником официальных разборок он не мог. Почему, не знаю. Это ваша работа. Мне кажется, из-за жены. Может быть, на нее было оформлено почти все их имущество, и в случае развода она оставила бы его без гроша. А может, и вовсе ей все и принадлежало. Но это наверняка связано с деньгами, с большими деньгами. Поэтому Щербаков не мог рисковать. И он решил смыться оттуда. Он поджег машину, чтобы уничтожить все следы.
— Какие следы?
— Свои. Если он получил травму, там была его кровь. Щербаков поджег машину и смылся. Скорее всего, прошел через лес до следующей дороги. У него был сотовый, который он завел чисто для контактов с любовницей, чтобы жена не узнала. С этого телефона он позвонил моему брату.
— Почему ему?
— Сергей хороший водитель. Он получил права в шестнадцать лет. За семь лет стажа ни единого тычка. Щербаков велел ему приехать и забрать его. Только так он мог добраться в город, не рискуя ничем. Вызови такси, или лови попутку — в случае расследования полиция найдет этих свидетелей. А здесь соучастником поневоле стал собственный подчиненный, на которого можно давить.
Усатый опер устало покосился на Сергея на пороге фургона «скорой помощи».
— С чего ты вообще взял, что все так и было?
— Щербаков добрался до Москвы в машине моего брата. Там он наследил. На коврике под передним пассажирским сиденьем была его кровь. Когда его задержат, можно будет провести экспертизу. Сто процентов, она покажет полное соответствие.
— Хм, — откликнулся опер.
— Сергей честный парень. Он всегда был таким, — продолжал я. — Может быть, даже слишком честным. В наше время это не самое полезное качество. И Сергей не мог просто так все оставить. Он не мог держать все в себе, как требовал Щербаков. Он пришел ко мне. Но я тогда был в СИЗО, а в камере для свиданий все разговоры записываются, и он не смог ничего сказать. Просто намекнул на проблемы. Это его терзало. Наверняка много раз говорил и с Щербаковым. Тот, само собой, затыкал Сергея, сулил ему награду за молчание — вроде сделать его своим любимчиком и протеже. Таким он формально и стал. Помню, я даже удивился: несколько месяцев назад устроился в фирму, а уже приближенный директора — как такое может быть?
— До утра у меня еще много работы, — устало поведал опер. — Давай поживее.
— И тогда Щербаков решил просто избавиться от моего брата. Мне он говорил, что Сергея якобы сам вызвался поехать в командировку. Это было вранье, Щербаков специально уводил меня в сторону. Сергей недавно снял квартиру, они жили там с любимой девушкой, он хотел сделать ей предложение и даже купил кольцо… Какой дурак будет рваться в такой ситуации в командировку? Щербаков организовал эту поездку только для того, чтобы избавиться от свидетеля.
— А что, в Москве нельзя все решить?
Я пожал плечами и тут же пожалел об этом. Боль не отступала. Мне нужно было что-то выпить. Либо обезболивающее, либо алкоголь.
— Риск. Сергея случайно собьет машина, или на него нападут якобы грабители, или что угодно еще — один черт будет проверка и расследование. Так или иначе всплывет фирма Щербакова. А он не хотел рисковать. С командировкой все по-другому. Человек поехал на поезде черт знает куда, а в поезде с ним случилось черт знает что. Все мы в курсе, что на вокзалах процветает криминал всех мастей. Ни у кого даже в пьяном бреду не возникнет идеи связывать нападение в российской глубинке с офисом московской фирмы. Идеальное прикрытие.
Усатый опер устало смотрел на меня, но теперь в его глазах проглядывался интерес.
— И он послал этого кадра?
— Кто такой этот кадр, вы сами узнаете. Навесьте на него первое нападение на Сергея, и он сдаст Щербакова, лишь бы ему срок скостили. Задачей кадра было подсесть к Сергею. А потом на какой-нибудь глухой станции выманить его из поезда под каким-то предлогом. Проломить голову и обчистить. Телефон, документы, вещи. Имитация обычного ограбления. Наверняка планировалось, что Сергея они убьют. Но что-то пошло не так. Скорее всего, этого кадра просто спугнули, потому что остановка поезда в Новокуйбышевске длилась всего минуту. И он не успел добить моего брата. Оставалось только надеяться, что удар был достаточно сильный, и Сергей не выкарабкается. Но Сергей выкарабкался. Правда, потерял память.
— Хм, — устало пробурчал опер. — А как этот кадр здесь оказался?
— Я сам держал Щербакова в курсе событий. Перед последней поездкой я сказал, что еду в Самару. Это рядом с Новокуйбышевском. Слишком рядом. Щербаков занервничал. Его наемник занервничал еще больше, потому что он не был уверен, что Сергей мертв. А потом… — я осторожно, чтобы не расширять излишне грудную клетку, причиняя самому себе боль, вздохнул. — …Скорее всего, Женя. Щербаков был на контакте с ней, изображая переживающего за своего сотрудника доброго шефа. Последний раз мы говорили с Женей рано утром. Наверняка им пришлось подсуетиться, чтобы добраться до Новокуйбышевска так быстро.
Опер кивнул.
— В кармане у задержанного мы нашли билет на самолет. Он в шесть вечера прилетел в аэропорт «Курумоч» в Самаре. Оттуда до Новокуйбышевска часа полтора на такси.
К нам подошел еще один полицейский. Судя по тому, что он был в штатском — очередной опер.
— Юрий Антонович, из отдела отзвонились. Задержанный заговорил.
— Сдал заказчика? Фамилия — Щербаков?
— Да, — полицейский удивился. — Вам тоже звонили, что ли?
Опер устало отмахнулся.
— Надо с Москвой связаться. Исполнитель наверняка должен был отзвонить после работы. Как бы заказчик не соскочил и не смылся куда-нибудь.
Я достал из кармана свой сотовый. Телефонная книжка ограничивалась минимум номеров, которые я успел записать за время пользования этой трубкой. Найдя номер Дулкина, я протянул телефон усталому оперу:
— Вот контакты опера из отдела по розыску пропавших в Москве. Сообщите ему, пожалуйста, все подробности. Он в курсе многого, так что может сразу начать действовать.
Усталый опер подозрительно покосился на меня:
— Не слишком ли ты хорошо шаришь в наших делах для простого парня? Ты случайно сам не из сыскарей? Какой-нибудь под прикрытием?
— Теперь я уже ни в чем не уверен, — хмыкнул я. Смешок получился тоже усталым. Мы с опером были на одной волне.
Нас с Сергеем доставили в местное отделение полиции, чтобы мы подписали необходимые бумаги. Для меня стало уже странной привычкой подписывать полицейские бумаги перед отъездом из каждого города. Нужно было завязывать, пока это не стало традицией.
Впрочем, я уже завязал. Все было кончено. Впереди оставался только один, самый приятный, рывок. Возвращение домой. Вместе с братом.
Было около десяти утра, когда мы прибыли на вокзал Новокуйбышевска. Он встретил нас серостью. Серым сегодня было все, даже небо. Но знаете — я никогда не видел более красивого неба, чем сейчас. В кассе мы купили билеты на ближайший поезд до Москвы. Наш состав прибывал на станцию всего лишь через три часа. Я отдал за билеты практически все остававшиеся у меня деньги, но это стоило того. Мы урвали целое купе. Возвращение домой будет сопряжено с удобствами. Надеюсь, Сергею понравится. Что до меня, то весь путь до Москвы я собирался проспать. Мне нужно было восстановиться, потому что организм существовал на автопилоте, пожирая на свою поддержку последние энергетические резервы.
Мы были налегке. У меня мой верный рюкзак, с которым я — так уж вышло — не расставался с момента выхода из СИЗО. Как давно это было… А у Сергея полиэтиленовый пакет, в который он аккуратно и бережно сложил те жалкие пожитки, которые успел приобрести за месяц обитания в Новокуйбышевске.
