Майкл Маршалл - Земля будет вам прахом
— Планы меняются, — сказал я, мягко заталкивая ее внутрь.
Беки уселась на краю кровати:
— Но… но… Ты что, шутишь? Но… какого хера? Кому это могло понадобиться?
Мне потребовалось некоторое время, чтобы убедить ее, что в соседнем номере лежит мертвая женщина, причем не та, с которой она видела меня на Келли-стрит, а совсем другая. Я не стал вдаваться в подробности. Я вообще не рассказывал бы ей про тело Эллен, если бы существовал другой способ отвлечь ее от поисков бойфренда.
— Ты не слышала, чтобы туда кто-то заходил?
— Нет, не слышала. То есть Кайл тут орал и колотил в дверь как ненормальный. Так что это вполне могло… Что ты собираешься делать, Джон? Вызовешь полицию?
— Нет.
— Почему? — Она посмотрела на меня так, словно нашла решение. — Ты должен вызвать полицию. В таких ситуациях всегда нужно вызывать полицию. Разве нет?
— Не тот случай. Шериф мне не доверяет, и тот, кто подбросил тело Эллен, знает это. Шериф, может быть, даже…
Я замолчал на полуслове.
— Что? Что «может быть»?
— Я не буду вызывать полицию.
Беки уронила лицо на руки:
— Тогда мы должны бежать. Мы найдем Кайла и смотаемся отсюда.
Я не ответил. С тех пор как я обнаружил тело Эллен, на меня навалилась жуткая усталость. Чем сильнее я пытался наверстать упущенное, догнать события, тем больше отставал и терялся среди деревьев.
— Так? Джон? Что мы будем делать?
— Номер снят на мое имя и оплачен моей кредиткой, — задумчиво сказал я.
Я услышал звук тележки и понял, что нужно было попросить горничную не трогать и эту комнату.
— Даже если бы я сумел увезти тело, кровь наверняка просочилась до матраса.
— И что?
— Убежать невозможно.
— Но должен быть какой-то выход.
Я покачал головой. Убежать действительно было невозможно.
— Ты собираешься открыть его?
Она смотрела на конверт, который я по-прежнему держал в руке.
— Не знаю. — Я понимал, что должен заглянуть внутрь, но мне не хотелось.
Какая информация стоила того, чтобы доставлять ее таким образом?
И все же я поддел пальцем разрыв, образовавшийся, когда я снял конверт с гвоздя. Может быть, на конверте оставалась слюна того, кто склеил его. Может быть — но я не думал, что дело дойдет до экспертизы.
Открыв конверт, я перевернул его над кроватью. Из него выпала старая серая футболка из тонкого хлопка. Я осторожно поднял ее. От нее исходил затхлый запах, словно она долго пролежала где-то.
— Это что за фигня?
Я не был уверен, пока не посмотрел на бирку и не увидел, что футболка из «Хьюман рейс» — магазина вблизи Пайонир-сквер в Сиэтле, куда я заглядывал иногда в прежние времена.
— Думаю, это моя футболка, — признался я. — Когда я жил здесь, то бегал по лесу. Похоже, это одна из футболок, что я тогда надевал.
Я нащупал что-то в футболке — что-то твердое и негнущееся. Осторожно развернул футболку на кровати.
В нее был завернут серебряный браслет шириной в полдюйма с маленькими вставками бирюзы. Я сразу же узнал его, хотя он сильно потускнел. Я думал, он давно потерян.
— Боже мой, — сказал я.
Я отодвинул браслет в сторону, чтобы взять последний предмет. Кусочек плотной бумаги — квадратик со стороной четыре дюйма. Я перевернул его. Это оказалась поляроидная фотография, сделанная при плохом свете: кто-то во время съемки держал вспышку прямо перед лицом. На снимке была Кэрол.
— Кто эта женщина? — спросила Беки, и в ее голосе послышались истерические нотки. — Джон, что это за херня?
— Это моя бывшая жена, — сказал я.
— Ты был женат?
— Ну да.
Я взял браслет и повертел в пальцах. Внутри была надпись — ее я искал и узнал сразу же.
Дж2
— Джон, тут есть что-то еще.
Я медленно повернулся и увидел, что Беки заглядывает внутрь футболки.
— Хочешь, чтобы я достала?
По правде говоря, я не был уверен, что хочу, но она все равно засунула руку и вытащила клочок бумаги, аккуратно сложенный вдвое.
Она протянула мне бумажку, и я развернул ее. Наверху был стандартный заголовок электронной почты с датой трехлетней давности. Послание гласило:
Да, это я. Я *знаю* нам рискованно переписываться, но я перепила вина иначе не вынести клиентов Билла (они все еще треплются там внизу) и мне хочется вместо этого прикасаться к тебе. Завтра я из-за этого буду чувствовать себя хировато, но все равно жму «отправить». Не пиши, потому что я не отвечу. И *шел бы ты в жопу* это из-за тебя я так себя чувствую засранец:-) Люблюцелую
Я прежде не видел этого письма, но знал, от кого оно и кому.
— Что это? О чем?
— Ничего, — сказал я, складывая листок.
Я взял футболку, браслет и фотографию и сунул их обратно в конверт.
— Что-то это мало похоже на «ничего». У тебя такой вид, будто ты встретил привидение.
— Беки, заткнись.
Она отпрянула, словно я отвесил ей пощечину. Я не хотел, чтобы мои слова прозвучали так, как прозвучали. Просто мысли путались, и я никак не мог решить эту головоломку.
— Извини, — сказал я.
В этот момент наши головы синхронно повернулись на звук открывающейся двери, но не нашей.
— Что это было, черт побери?
— Похоже… Джон, похоже, кто-то вошел в твой номер.
Я выглянул в коридор. Машин на парковке не прибавилось. Тележка горничной стояла, где и прежде — у пятого номера. Но дверь в мой номер была приоткрыта — на дюйм, не больше.
Я легонько толкнул ее. Она медленно распахнулась, и я увидел кого-то рядом с письменным столом. Кортни.
Я вошел, не зная, что делать дальше. Я услышал за спиной шаги Беки, услышал, как у нее перехватило дыхание.
Горничная повернула голову.
— А, привет, — сказала она и продолжила свои занятия.
Говорила она голосом, который я уже слышал у нее раньше: словно она наглоталась лекарств. В руке у нее была тряпка. Корзинка для мусора стояла в середине комнаты, и Кортни готовилась вывернуть ее содержимое.
Я сделал еще шаг в ее сторону. Беки замерла у двери, уставившись на тело Эллен.
— Я просил тебя не заходить сюда, — сказал я.
— Да, я помню, — ответила горничная. — Но знаете, я подумала и решила, что не хочу злить Мэри. Мне нужна эта работа. — Она помолчала. — И потом — тут же нет никаких бумаг.
— Что?
— Вы сказали, что я ничего не должна трогать. Но тут и трогать нечего. Странно как-то.
— Странно?
— Ну да, — сказала она, снова принимаясь протирать стол медленными круговыми движениями. — Это шутка такая? Я не всегда понимаю шутки.
— Меня заботило, — сказал я, показывая на кровать, — что ты можешь подумать о том, что здесь лежит.
— А, это, — откликнулась она, кинув взгляд на тело. — Об этом я знаю.
— Знаешь?
— Конечно. — Она посмотрела на меня как на недоразвитого. — Как, по-вашему, он ее сюда притащил? — Она залезла в карман халата и вытащила большую связку ключей. — Думать надо.
— Но…
— Не волнуйтесь. Это будет нашей маленькой тайной, — заявила она и продолжила протирать стол.
— Кто? Кто принес ее сюда?
— Не знаю, — извиняющимся тоном сказала она. — Прошу прощения. У него не было лица.
Беки больше не смотрела на тело — она уставилась на горничную.
— Мы уезжаем, — сказал я.
— Сам решай.
Кортни подняла руку.
— Ой, постойте, — пробормотала она. — Я должна отдать вам это. Извиняюсь. У меня иногда мысли скачут.
Она снова залезла в карман, вытащила что-то и протянула мне. Я взял.
Это оказался еще один снимок. На нем была пристань в сумерках. Та самая пристань у нашего старого дома. Дома, в котором теперь царила темнота и где, если бы вам пришло в голову сфотографировать кого-то, пришлось бы держать вспышку у его лица.
— О нет, — сказал я и бросился бежать.
Беки припустила следом, но отстала, когда я и до дороги добежать не успел. Некоторое время я слышал ее крик, но потом его перебил звук моего дыхания и стук крови в ушах.
Я бежал к машине, нащупывая ключи в кармане, и заметил, как из-за белого пикапа выходят люди, когда было уже слишком поздно.
Глава 36
Вернувшись домой перед рассветом, Кристина сразу же прошла в ванную и встала под душ, откуда долго не вылезала и после того, как кончилась горячая вода. Наконец ей сделалось невыносимо холодно, и она выключила воду, однако осталась в выложенной плиткой кабинке — стояла, закрыв лицо руками.
Она не почувствовала себя чище.
Ей казалось, что она помнит все зло, которое когда-либо совершала в жизни, все зло, которое вообще совершалось в мире. Что оно у нее в волосах, под ногтями, покрывает оболочку желудка, течет по венам. Она чувствовала, что если сейчас разделится пополам, или если ее вырвет, или если она станет истекать кровью, то увидит частички этого зла в виде маленьких извивающихся червей.
