Кристоффер Карлссон - Невидимка из Салема
– До чего?
– Судя по его словам, до ее смерти.
– Но почему? – Бирк смотрит на меня широко открытыми глазами. – Не понимаю.
Я держу телефон в руке и показываю Бирку последнее сообщение снова, как будто это ему что-то объясняет. Он непонимающим взглядом смотрит на него, затем говорит, вытаскивая свой мобильный телефон:
– Я объявляю ее в розыск. Чем больше людей узнают об этом, тем сложнее ему будет ее прятать. И тем больше шанс, что мы успе… – Он повернулся ко мне. – Алло? Это Габриэль Бирк.
Его голос растворяется в окружающем шуме. Я пытаюсь успокоиться, но это не так просто. Первый раз в жизни я представляю, как бью Йона Гримберга, чувства, вызванные этой мыслью, теплые и приятные.
Мой телефон вибрирует:
Никакой полиции.
Надо присесть, и я сажусь на капот одной из полицейских машин. Поверхность еще теплая, изнутри доносится звук работающего двигателя. Он не может писать это всерьез. Это игра. Он не может писать это всерьез.
Невозможно, – пишу я, – слишком много шума.
– Лео, – произносит кто-то у меня за спиной, и я чувствую руку на плече. – Лео.
– Да?
Я поднимаю голову и смотрю на Бирка. Он выглядит чрезвычайно обеспокоенным, что меня сильно удивляет.
– Тебе ничего не нужно? – спрашивает он.
– Мне нужно найти Тобиаса Фредрикссона.
Это все, о чем я сейчас могу думать. Если я его найду, то буду еще на один шаг ближе к Гриму. Бирк разводит руки в стороны. Его волосы зачесаны назад, а черный галстук развевается на ветру. Казалось, он пытается думать. Мне становится больно от этого.
– Займись Фредрикссоном, – говорит он. – А мы займемся Гранлундом. Иначе не успеем до… до этого момента.
– Мне нужна защита.
– Можешь поехать с кем-нибудь.
– Этого недостаточно, – настаиваю я. – Да и с кем я поеду? Все заняты. Может, с ассистентом из Вэстерберга?
Он опускает глаза и пожимает плечами.
– Не знаю.
– Мне нужна защита, – повторяю я.
– Справишься и без этого.
– Не смогу, ты это прекрасно понимаешь.
– Пойдем со мной в машину.
Это простой черный пистолет «вальтер». Полагаю, что свой «ЗИГ-Зауэр» он где-то припрятал. Я беру его в руки и обхватываю рукоять. Чувствую дрожь в коленях. Кладу палец на спусковой крючок, осторожно стараюсь нажать его, ощущая сопротивление пружины, и вдруг вокруг все темнеет, я будто бы смотрю туннельным зрением[26]. Я падаю на землю и слышу скрежет и царапание, будто бы мебель передвигают по полу. Прямо на меня движется облако.
– Лео, – зовет Бирк.
Это вовсе не облако, ползущее в мою сторону и царапающее небо. Это мое дыхание. У меня гипервентиляция[27]. Со мной это впервые. Психолог утверждал, что такое может случиться, если приступы повторятся.
– Забери, – каркаю я, протягивая пистолет, но роняю его на землю.
Бирк спокойно поднимает его и кладет на водительское сиденье своего автомобиля, после чего облокачивается на открытую дверцу автомобиля и глядит на меня.
– Да хрен ты поедешь со мною. Оставайся здесь. Я отправляю патрульную машину.
– Ладно. Просто дай мне что-нибудь другое, не пистолет. – Дыхание постепенно начинает восстанавливаться, и я ощущаю, что могу встать. Пытаюсь подняться. – Нож.
Опершись о капот, прокашливаюсь.
– Да ни за что, – говорит Бирк.
– Это уже похищение, – говорит один из молодых полицейских в униформе. – Ведь так?
– Полагаю, да, – отвечает Бирк.
– Можно спросить, что им нужно? – интересуется полицейский.
– Им нужен я, – отвечаю я по-прежнему с дрожью в голосе. – Он хочет, чтобы вы держались подальше.
– Мы даже не представляем, где этот упырь залег и откуда печатает сообщения, – говорит Бирк. – Поддерживай с ним связь. – Он протягивает руку. – Дай мне твой телефон.
– Нет.
– Нужно написать ему одну вещь.
– Скажи какую, я сам это сделаю. Это все-таки мой телефон, – добавляю я.
Бирк вздыхает по вполне понятной причине. Я ощущаю себя ребенком.
– Попроси его прислать фотографию. Так у нас будет доказательство, что она жива. И что она действительно у него.
Я пишу Гриму просьбу прислать фотографию. Бирк заходит в студию. Я поднимаю голову вверх, яркое солнце расталкивает облака вокруг себя. Остается менее двух часов.
Мой телефон вибрирует – приходит фотография. Это не фотография Сэм. Это одна из ее татуировок, что-то вроде «медицинского колеса»[28] с тщательно прорисованными спицами и своеобразным узором на ее плече. Только у Сэм есть такая.
Наконец ко мне приставляют инспектора в униформе – Датчанин, как он сам себя называл, – который должен вызвать для меня автомобиль. В ожидании автомобиля я прохожу за полицейское ограждение в студию Сэм. Миную стол, диван и захожу в ее небольшой офис. Странно находиться здесь. Ее запах развеян по комнате, будто бы она только что на минутку вышла из помещения. Невидимая рука сжимает сердце.
Я выдвигаю один из ящиков стола и обнаруживаю его именно в том положении, в котором видел в последний раз: нож, который Сэм хранит здесь. Он напоминает тот, что я вчера видел у Карин, – небольшой, со складным лезвием, но значительно дешевле. Я кладу его в карман куртки в надежде, что этого никто не заметил.
Наконец-то появляется автомобиль, вишневый угловатый «Вольво» – именно та модель, которая двадцать лет назад была выбрана для полиции как наиболее безопасная и скучная. Из подъезжающего автомобиля, принадлежащего полицейскому управлению Сёдермальма, мне машет рукой Датчанин. Затем куда-то исчезает, автомобиль останавливается, из него выходит ассистент и озирается по сторонам. Я сажусь в автомобиль и покидаю Сёдермальм, в одиночку направившись в Хаммарбюхейден, чтобы встретиться с Тобиасом Фредрикссоном. Бирк уже покинул место преступления и направился к Телефонплан.
Хаммарбюхейден. Одинокий белый автомобиль марки БМВ проезжает через перекресток. Дорога сюда была достаточно неровной. Автомобиль мне вести намного непривычнее, чем я думал. Я думаю о том, не следит ли кто за мною – возможно, у Грима есть наблюдатель. Скорее всего, у него есть такой человек, но я не уверен в этом.
Дом в Хаммарбюхейден имеет четыре этажа и находится практически у подножия холма. Ворота выкрашены в черный цвет, окошки полностью затонированы. Светится надпись «ВВЕДИТЕ КОД 21–06». Я открываю незапертую дверь. Фредрикссон живет на третьем этаже. Нажимаю на кнопку вызова лифта; тот, возвращаясь к жизни, начинает грохотать где-то наверху и медленно спускается вниз. Я не трачу время на ожидание и поднимаюсь по лестнице.
На коричневой двери над щелью для почты висит табличка с белой надписью «ФРЕДРИКССОН» на черном фоне. Пробую открыть дверь. Заперто. Остается меньше полутора часов. Дверь в квартиру довольно старая, и мне кажется, что я могу открыть ее. Начинаю ковыряться ножом в замке, но все, что мне удается сделать, это оцарапать дерево вокруг замка. Мне даже лезвие не удается вставить в замочную скважину. Как в мелодраме, на меня накатывает паника, и я начинаю колотить и бить по двери. Звук отзывается эхом, отражающимся от прохладных и прочных стен на лестничной клетке.
Я останавливаюсь, чтобы отдышаться.
Сзади меня слышится звук поворачивающегося в замке ключа. Оборачиваюсь и вижу, что одна из дверей медленно и неуверенно открывается. Из-за двери появляется лицо старика.
– Не стреляйте, – говорит он.
– У меня нет оружия.
Он пристально смотрит на нож в моей руке. Я осторожно складываю лезвие и кладу нож в карман, затем оглядываю дверь. На ней висит надпись «МАЛМКВИСТ». Чувствуется запах сигаретного дыма, идущий из этой квартиры.
– Я из полиции, – говорю я так медленно, как только могу. – Мне нужно попасть в эту квартиру. Вас зовут Малмквист?
– Ларс-Петтер Малмквист. Что случилось?
– Вы знаете, кто здесь живет?
– Его никогда не бывает дома.
– Так вы знаете, кто здесь живет?
– Фредрикссон. Торбьорн, вроде бы так. – Ларс-Петтер Малмквист судорожно держится за дверную рукоять, будто бы это единственное, что предотвращает его падение на пол. – Тобиас, – говорит он. – Тобиас Фредрикссон. – Его лицо застывает, зубы стиснуты; он боится. – Что все-таки случилось?
– Знаете о нем что-нибудь еще?
– Он… он живет один. – Малмквист прищуривается. – Вы точно из полиции?
– У меня нет полицейского удостоверения, – отвечаю я. – Но я могу показать вам удостоверение личности и дать телефонный номер, по которому вы можете обратиться к тому, кто может подтвердить, что я полицейский.
Жилец квартиры снова прокашливается, на это раз глубоко и с хрипом.
– Я майор в отставке, – говорит он. – ВВС. В свое время я научился понимать, можно ли доверять человеку.
– Понимаю, – отвлеченно отвечаю я. Мне нужно что-то, чтобы выломать дверь. – У вас, случайно, нет лома?
