Тара Мосс - Фетиш
Еще одна вспышка памяти… Кэтрин. Мертвая. Завернутая в покрывало. И тот же запах масла чайного дерева, перекрывающий другой… Разлагающейся плоти.
Макейди почувствовала запах смерти, которым был пропитан этот фургон.
Сквозь полуоткрытые глаза она видела затылок водителя, который мелькал в прорези шторок, отделявших кабину от салона. Именно его она видела в ночных кошмарах, мучивших ее в последние две недели. Он убивал молодых женщин, таких же, как она, и теперь собирался убить ее.
Глава 58
Спустя час после телефонного звонка Энди Флинн стоял возле обшарпанного трехэтажного жилого дома в Редферне, где Эд Браун обитал всю свою взрослую жизнь вместе с матерью-инвалидом. Трава пробивалась сквозь кирпичную кладку. Рамы некоторых окон были перетянуты клейкой лентой. Вся конструкция явно заваливалась набок, и как раз в накрененной половине находилась квартира номер восемнадцать.
Фотографию убийцы передали всем постам. Предупреждения разослали в каждую патрульную машину, каждый госпиталь, перекрыли все пункты выезда из города. В операции был задействован поисковый вертолет. Охота на Эда Брауна шла по всем направлениям. Они наконец вышли на серийного убийцу.
Но Энди знал, что всех этих мер недостаточно.
Если бы он продолжал возглавлять расследование, случилось бы то, что случилось? Если бы он не выпускал Макейди из виду, разве дошло бы до беды? И оказался бы он под окнами квартиры убийцы так поздно?
Осмотр, проведенный в квартире Макейди, не дал ничего нового. Модельное агентство подтвердило, что после дневной фотосессии для журнала «Эль» у Макейди не было запланировано никаких съемок. В ближайшие двадцать три часа ее еще нельзя было считать пропавшей без вести, однако никто не знал, где она.
— Здание оцеплено, — сказал Джимми, прервав ход мыслей Энди.
Энди огляделся по сторонам и узнал многих своих коллег, среди которых были Хант, Рид и Сэмпсон. Они выглядели как команда новобранцев.
Джимми держался рядом с Энди, когда они входили в дом и поднимались по лестнице на третий этаж — лифта здесь не было.
Мать Эда оказалась парализованной. Они сразу же заметили ее в забитом полицейскими холле третьего этажа. Она сидела в старом инвалидном кресле и, размахивая белыми трясущимися руками, орала на молодого полицейского, который тщетно пытался успокоить ее. Она выглядела слишком старой для женщины, не достигшей пятидесяти. Толстый слой небрежного макияжа был особенно заметен в складках ее изможденного лица. Энди оценил ее вызывающе красные губы и ногти, открытый топ, который едва прикрывал грудь. Из-под пледа выглядывали мясистые обрубки ампутированных ног.
Миссис Браун, казалось, совершенно не смущал ее полураздетый вид, точно так же, как не обеспокоил и не напугал приход полиции. Разве что разозлил. Визгливым раздраженным голосом она громко ругалась, выкрикивала угрозы. Пузатый мужчина с седой шевелюрой и носом, похожим на гнилой помидор, покровительственно держал ее за плечи. Это был интендант дома Джордж Фоулер, которому было далеко за шестьдесят. Флинн догадывался, что Джордж, вероятно, расширил с помощью миссис Браун круг своих обязанностей дежурного по дому, и только удивлялся, чем могла удерживать возле себя женатого человека столь непривлекательная особа, к тому же еще калека.
Энди с напарником оставили их и направились по коридору к квартире восемнадцать, сопровождаемые воплями миссис Браун, которая кричала им вслед: «Он ничего не сделал!»
Эксперт-криминалист в латексных перчатках затаскивал в квартиру аппаратуру. Энди и Джимми проследовали за ним. Квартира номер восемнадцать представляла собой зловонную конуру с двумя спальнями, маленькой ванной и совмещенной гостиной-кухней. Стены и мебель были пропитаны острым запахом дыма и алкоголя. Только в одной комнате Энди насчитал пять пепельниц, полных окурков. Повсюду царил беспорядок. В гостиной громоздились кипы пыльных газет и журналов.
На полу валялись бутылки. Башня из потрепанных книг-однодневок достигала уровня глаз Энди. Библиотека сплошь состояла из любовных романов и дешевой фантастики. Два дивана с тощими матрасами казались трухлявыми.
Энди представил себе жизнь Эда. Годами таскал он для мамочки продукты, замороженные обеды, пиво и лекарства. Купал ее, переодевал, переворачивал в постели. Его единственным укромным уголком была комната за закрытой дверью.
Черный кот проводил их равнодушным взглядом. Его желтые глаза сверкали в тусклом свете. Джимми заметил кота и поманил к себе.
— Привет, маленький Люцифер…
Кот зашипел на него и скользнул мимо.
Энди заметил три большие корзины, полные пустых бутылок из-под пива и ликера. Он подумал, что в доме Кассандры, наверное, так же воняет после его запоя.
— Гляди-ка! Знакомое лицо, — сказал Джимми, показывая на фотографию в рамке.
Это был черно-белый снимок молодой женщины, но даже с густым макияжем и старомодной прической сходство было несомненным.
Макейди.
Когда-то миссис Браун была красавицей — блондинка со светлыми глазами и идеальным носом. Любые сомнения по поводу похищения Макейди тотчас испарились.
Энди ясно представил себе всю картину.
Эд Браун был помешан на своей матери.
Пол в его спальне был приподнят дюймов на шесть. По этой ли причине Эд выбрал себе именно эту комнату? Очевидно, что мать не могла без посторонней помощи войти к сыну. Его комната являла собой разительный контраст с остальными помещениями квартиры и сияла чистотой. Здесь стояли рабочий стол с лампой, пустая корзина для мусора, кровать, на стенах висели полки. Здесь не было разбросанной одежды и бумаг, каждая вещь лежала на своем месте.
Запах дыма был едва уловим. Но вместо него в комнате витали странные ароматы, которые раздражали нос.
Фотограф установил аппаратуру и приготовился снимать пространство под кроватью. Когда отдернули покрывало, яркий свет ламп выхватил аккуратно расставленную коллекцию туфель.
Девять непарных туфель на высоких каблуках. Шпильки.
Девять.
Энди узнал две — красную из искусственной змеиной кожи, которая, похоже, принадлежала Роксанне Шерман, и лакированную черную с тонкой пряжкой на щиколотке, принадлежавшую Кэтрин Гербер.
— Кто-нибудь нашел пропавшие инструменты? — спросил он офицера, стоявшего за дверью.
— Пока нет. Ищут. Здесь столько всякого хлама…
— Он должен держать их чистыми, — сказал Энди. — Поищите какой-нибудь пакет или коробку. Мы пока осмотрим комнату.
Офицер кивнул и передал приказ по цепочке.
Энди сомневался, что им удастся найти инструменты для вскрытия. Эд вряд ли расправлялся с жертвами здесь — это было место, где он предавался воспоминаниям, фантазиям. Инструменты он наверняка таскал с собой.
Фотограф направил вспышку на деревянные полки, которые крепились скобами к стене слева от кровати. На полках стояло несколько книжек и безделушек и рядом лежала запечатанная в прозрачный пластиковый пакет коробка из-под обуви.
— Откройте коробку, — велел Джимми.
Хузьер с важным видом приступил к исполнению приказа. Он потянулся к коробке, пока фотограф ждал с наведенным объективом. Открыв крышку, Хузьер тут же отвернулся, сморщив нос.
Зажав рукой нос и рот, Энди сделал шаг вперед и рассмотрел содержимое.
— Господи!
Отрубленные пальцы ног.
С аккуратным педикюром, покрытыми ярким лаком ногтями. Большие пальцы. Маленькие. Разные размеры и формы. На разных стадиях расчленения. Энди насчитал не меньше десяти. И среди них какие-то странные сморщенные кусочки кожи. Нет… Соски, два комплекта.
Он передал коробку фотографу, который снял ее во всех ракурсах. То, что привлекло внимание детектива Флинна в следующий момент, расстроило его еще больше. К голой стене напротив кровати была прикреплена увеличенная копия фотографии. Он остолбенел. С фотографии улыбалась Макейди, которая позировала перед камерой в короткой кожаной юбке и на высоких каблуках.
Глава 59
У Макейди пульсировало в голове, мысли путались. Она потеряла чувство времени. Сколько они едут? Полчаса? Два часа? Она упорно боролась со сном. Тело ее продолжало кататься по полу фургона. Ровный участок дороги кончился, и фургон опять подпрыгивал на кочках, а шины терлись о гравий. От каждого удара ее истертые о наручники запястья взрывались болью.
Она заговорила.
— Я… я не знаю вас. Я могу сказать, что я не видела вашего… — Она поперхнулась, когда автомобиль нырнул в очередную яму и она больно ударилась затылком об пол. Она вновь попыталась говорить, спокойно и рационально. В горле что-то клокотало, когда она выдавливала из себя слова. — Я не видела вашего лица. Вы могли бы уйти. Я бы вам заплатила. У меня есть кредитная карточка…
