Брайан Фриман - Вне морали
Эмили тяжело вздохнула.
– Они проводили много времени вместе, вдвоем. Ездили в лес фотографироваться и могли часами не возвращаться домой. Грэм покупал ей подарки – одежду, диски, всякую мелочь.
– Как вы к этому относились?
– Поначалу мне все нравилось. Я была счастлива, что у нас опять появилась семья. Правда, мало-помалу меня начало беспокоить, что Грэм проводит с Рейчел больше времени, чем со мной. Он отдалился от меня, стал холоднее. Вел себя так, будто отношения между нами прекратились, а я не знала почему.
Дэн долго многозначительно посмотрел на присяжных, затем тихо спросил:
– Миссис Стоунер, были ли у вас основания полагать, что между вашим мужем и вашей дочерью есть сексуальная связь?
Глаза Эмили сверкнули ненавистью.
– Некоторые признаки имелись, но я их не замечала, словно ослепла, да и не хотелось в такое верить. Только сейчас, глядя в прошлое, я вижу, что кое-что должно было насторожить меня. Тревожные колокола звонили, но я не услышала их.
– Например?
– Однажды я укладывала в машину овощи. Это было в понедельник, а накануне Грэм с Рейчел ездили в лес побродить, подышать свежим воздухом. Так вот, когда я ставила в багажник сумки, я вдруг заметила трусики Рейчел.
– И как вы поступили?
– Я спросила Грэма, как они там оказались. Он ответил, что они с Рейчел переходили через ручей и она намокла.
– С Рейчел вы об этом говорили?
– Нет. Я взяла трусики и позже отдала их в стирку.
– Что еще вы замечали?
– Я увидела, как они целуются. Я уже легла спать и вдруг услышала их голоса. Грэм и Рейчел поднимались по лестнице. Дочь смеялась. В холле горел свет, я выглянула и увидела, как она обвила его шею руками и поцеловала. В губы. Это не был невинный поцелуй целомудренной девушки.
– Вы говорили об этом случае с Грэмом и Рейчел?
– Нет. Я ушла к себе и притворилась, что сплю. В тот момент я не могла ни смотреть, ни беседовать с ними.
Дэн выдержал паузу, чтобы рассказ Эмили как можно глубже проник в души присяжных.
– И долго между ними длились столь близкие отношения?
– Нет, – покачала головой Эмили. – Все закончилось позапрошлым летом. Рейчел вдруг сделалась к нему холодной и безразличной. Не знаю, что этому предшествовало – они не ругались, не спорили. Просто она вычеркнула его из своей жизни, как вычеркивают дату в календаре. Грэм попытался вновь завоевать ее расположение, но выглядел жалко. Он купил ей новую машину, но в отношении Рейчел к нему ничего не изменилось. Она вела себя с ним так же, как и со мной. Он стал для нее врагом.
– Возражаю! – выкрикнул Гейл.
– Принимается, – отозвалась судья Кассель.
– Миссис Стоунер, почему вы не сообщили все это полиции в пятницу, сразу после того, как обнаружилось исчезновение Рейчел? – спросил Дэн.
– Мне казалось невероятным, чтобы Грэм был замешан в этом деле. Теперь понимаю, как обманулась. Я ошибочно полагала, что если я чего-то не замечаю, значит, этого не существует. Меня мучила и унижала сама мысль, что в доме, под самым моим носом, происходит кошмар, а я ничего не вижу.
Гейл снова запротестовал, но Дэн уже сделал свое дело, добился нужного эффекта.
– Мы знаем, как трудно вам пришлось с дочерью. Скажите, после всего, что случилось, продолжаете ли вы все так же любить ее?
Глаза Эмили горячо вспыхнули, озаряя ее лицо радостью. Впервые за время их вынужденного знакомства Страйд увидел в них не усталость, а счастье.
– Конечно, – ответила Эмили. – Я всей душой любила ее и буду любить. Только я одна знаю, через какую боль она прошла. Я что угодно сделала бы, чтобы вернуть ее. Раньше мне не удавалось это. Сколько раз я думала, что сердце у меня разорвется от горя. Я буду всегда сожалеть, что не сумела найти к ней подход и разрушить стену, разделявшую нас.
Дэн довольно улыбнулся:
– Спасибо, миссис Стоунер. Спасибо.
Глава 25
Страйд надеялся, что Гейл проявит хотя бы капельку сострадания к матери, потерявшей дочь и едва живой от горя, но ошибся. Ни в голосе, ни в поведении Гейла не было и тени сочувствия. Допрос он вел даже более безжалостно, чем Страйд предполагал.
– Ну что ж, миссис Стоунер, начнем. Как известно, ваши отношения с дочерью были ужасающими.
– Я бы сказала, не очень хорошими.
Гейл презрительно фыркнул.
– Не очень хорошими? Разве Рейчел не говорила постоянно, что ненавидит вас?
– Да… несколько раз говорила.
– Она обзывала вас регулярно сучкой?
– Ну… иногда.
– Она делала самые ужасные вещи с единственной целью – поиздеваться над вами?
– Да, это правда, – кивнула Эмили и нанесла ответный удар: – К примеру, сожительствовала с моим мужем.
– А может, убежала из дома, оставив фальшивые улики, чтобы окончательно разрушить вашу жизнь? – огрызнулся Гейл.
– Она так не поступала.
Он умоляюще воздел руки к небу:
– Да откуда вы знаете? Вы считаете, она недостаточно хитра, коварна и озлоблена на вас, чтобы придумать такое?
– Возражаю! – произнес Дэн.
Гейл пожал плечами:
– Пожалуйста, на некоторое время отзываю вопрос. Миссис Стоунер, по вашему собственному признанию, вы не делились своими так называемыми подозрениями до тех пор, пока полиция не сообщила вам, что ваш муж является главным обвиняемым. Правильно?
– Я отказывалась отвечать на вопросы.
– Разве? А как же тест на полиграфе? Мне кажется, здесь дело в ином – у вас и мысли не возникало, что они сожительствуют.
– Да, тогда не возникало.
– А сейчас вы высказываете нам свои якобы подозрения лишь потому, что они отлично вписываются в маленькую фантасмагорию мистера Эриксона?
– Нет, я говорю правду.
– Неужели? – тихо спросил Гейл с подозрительностью в голосе. – Простите, но то, о чем вы сообщаете, касается ваших отношений с Рейчел. А не Грэма Стоунера. С моим клиентом она заигрывала только для того, чтобы причинить вам боль. Фактически она вас этим унижала, глумилась над вами.
– Мне было трудно.
– Причем до такой степени, что однажды вы избили ее?
Эмили сжалась, опустила голову, устремив взгляд на колени.
– Да.
– Скажите прямо – она разозлила вас так, что вы набросились на нее с кулаками.
– Это случилось всего один раз.
Гейл кивнул.
– Естественно. Вы один раз совершили противоправные действия против дочери. Только и всего.
– Я и сейчас сожалею.
– Сожалеете о том, что дочь довела вас до такого состояния, что вы взорвались и начали бить ее?
Дэн поднялся, повернулся к судье Кассель:
– Ваша честь, защита давит на свидетеля.
– Да, мистер Гейл, хватит.
Тот сменил тактику:
– Вы сорвались один раз, и никто не гарантирует, что сдержались бы в другой.
– Сдержалась бы.
Гейл понизил голос до зловещего шепота:
– Пока я вижу только одного человека, у которого имелись мотивы убить Рейчел. Это вы.
– Нет! – воскликнула Эмили.
– После стольких лет кошмара, который вы называете не очень хорошими отношениями?
– Я никогда не причинила бы ей вреда.
– Да вы же сами признались, что причиняли.
– Очень давно, один раз, – промолвила Эмили умоляющим тоном. – Подобные случаи больше не повторялись.
– А разве вам не приходила в голову мысль раз и навсегда покончить со всем, разделавшись с Рейчел? Например, в ту пятницу.
– Нет, никогда. Меня не было в Дулуте.
– Где же вы находились?
– У сестры, в Сент-Луисе.
– В ту пятницу вечером? В ночь, когда исчезла Рейчел?
– Да.
– Но не в ночь на субботу, – поправил ее Гейл. – В это время вас в Сент-Луисе не было. Вы согласны?
Эмили кивнула:
– Да, не было. Я очень устала и решила остановиться в отеле. Мне целый день пришлось просидеть за рулем.
– И где же вы остановились? – невинно поинтересовался Гейл.
– Не помню. Где-то возле Блумингтона.
– Может, в отеле «Аэропорт Лейкс»?
– Я не помню.
Гейл взял со стола консультанта листок бумаги.
– Вы узнаете квитанцию из отеля «Аэропорт Лейкс» в Блумингтоне и дату на ней?
Эмили побледнела.
– Да.
– По-моему, у нас с вами возникла маленькая проблемка, не так ли?
Эмили молчала. Гейл вытянул перед собой бумагу.
– Дело в том, что согласно данной квитанции вы зарегистрировались в отеле в пятницу вечером, а не в субботу. Согласны?
«Вот сукин сын», – подумал Страйд.
Мэгги нагнулась к нему и зашептала:
– Что за черт? Ее сестра клялась нам, что Эмили проторчала у нее до субботы.
Эмили продолжала безмолвно сидеть в свидетельском кресле. Гейл развел руками, квитанция зашелестела в воздухе.
– Так как же, миссис Стоунер?
– Может, произошла какая-то ошибка? – сказала Эмили хрипловатым бесцветным тоном.
