Джиллиан Хоффман - Возмездие
– Нет. Вы уже потеряли его на Шестой. Откуда вы знали, что черный «ягуар», который вы догнали на шоссе Макартура, это тот же самый, который вы видели проносящимся мимо вас по Вашингтон-авеню? Откуда вы знали, что остановленная вами машина – это та, которую имел в виду звонивший, сообщая, что она следует до Вашингтона? И почему решили, что сообщение не было ложным?
Снова повисла тишина.
– Правильно. Вы этого не знали, потому что подсказка была ложной, – и вот это вы теперь понимаете. Именно поэтому вы мне про звонившего ничего и не сказали. Итак, вы приказали водителю остановиться. Расскажите мне точно, что было потом.
– Я заставил его выйти из машины и попросил предъявить водительское удостоверение и документы на машину. Я спросил, куда он направляется, и он ответил, что в аэропорт. И тогда я спросил, что у него в багажнике. Сумки? Он ответил, что у него с собой только одна большая сумка – на заднем сиденье. А звонивший говорил, что наркотики в багажнике. Водитель мне сказал, чтобы я отвалил. Поэтому я понял: у него там точно что-то есть. Я сказал ему, что на самолет он не успеет, и вызвал ребят из «К-9».
– Что было в сумке на заднем сиденье?
– Одежда, паспорт, ежедневник. Еще какие-то бумаги.
– А когда вы обыскали его сумку?
– Пока ждал ребят из «К-9».
– И запаха тоже не было? Из багажника?
– Нет, был, был! – закричал Чавес. – Воняло какой-то гнилью, как труп пахнет.
– Вы – лжец, полицейский. Вы не уловили никакого подозрительного запаха. И вы, и я это знаем. Вначале вы сказали Мэнни Альваресу, что подумали, будто Бантлинг везет наркотики, а теперь вы сменили пластинку, поскольку никаких наркотиков не нашли. Нигде. Вы также не смогли бы почувствовать запах разложения, потому что жертва умерла всего за день до обнаружения тела. Признайтесь, что захотели заглянуть в багажник потому, что вам не понравился отказ водителя его открыть, и вы знали, что у вас нет прав самому его раскрывать. Десять минут работы – и вы уже крутой парень. Никто не смеет вам отказывать. У вас не было никаких оснований заставлять Бантлинга останавливаться, вы это знаете? Вы даже не удосужились проверить поступившее сообщение. Вы представляете, какое дело сейчас полностью развалили, полицейский?
Чавес встал и стал мерить шагами небольшой кабинет.
– Боже, я не знал, что это окажется Купидон! Я подумал, этот мужик – торговец наркотиками. Может, мне удастся взять наркоторговца, мне самому, одному, просто прислушиваясь к своей интуиции. Мой руководитель практики говорил, что они постоянно орудуют в Майами. Если кто-то не хочет, чтобы ты заглядывал ему в багажник, значит, он там что-то прячет. А там оказался труп, черт побери! Труп! Вы мне собираетесь сказать, что это ничего не значит?!
– Да, именно это я и собираюсь вам сказать, поскольку если вы остановили Бантлинга незаконно и обыск проводился незаконно, то у нас в багажнике нет трупа, вы это понимаете? Ни один суд не станет рассматривать такое дело. Разве вы не учили права в полицейской академии или вы были так заняты, прикрепляя второй пистолет к лодыжке, что забывали слушать?
Они какое-то время сидели молча, дешевые настенные часы отсчитывали секунды и минуты. Наконец Си-Джей спросила:
– Сколько человек это знают?
– Мой сержант Риберо. Я ему все рассказал после того, как мы открыли багажник. И он отреагировал точно так же, как вы. Сказал, что дело пойдет прахом. И затем он сказал, что мы просто не можем отпустить этого негодяя, никак нельзя этого делать. Риберо заявил, что должно быть другое основание для задержания. Это не может быть анонимное сообщение.
– Кто разбил заднюю фару?
Чавес не отвечал и просто смотрел в окно.
– Значит, все знали вы и Риберо?
– Линдерман тоже знает о сообщении. А насколько все плохо, мисс Таунсенд? Меня за это уволят?
– Ваше благополучие, полицейский Чавес, волнует меня меньше всего. Мне нужно придумать способ, как оставить в тюрьме человека, который жестоко убил десять женщин. И пока у меня на него совершенно ничего нет.
Глава 39
Она сидела за своим письменным столом, пытаясь сосредоточиться, хотя голова гудела и мысли путались. Чавес замер на стуле для посетителей, его широкие плечи были опущены, он смотрел вниз, а руки сложил в некоем подобии молитвы. Не исключено, что он и на самом деле молился.
Лу Риберо был вызван из «Веселого бочонка» и тоже сидел на стуле, скрестив руки на груди, и гневно смотрел на поникшего новичка. Риберо, очевидно, думал о том, какие задания будет ему давать в следующие десять лет и в какие отвратительные места для патрулирования посылать.
После долгого молчания Си-Джей наконец заговорила, тщательно подбирая слова:
– В то время, как факты по различным делам могут отличаться, закон штата Флорида об анонимных сообщениях не вызывает никаких сомнений. Он трактуется однозначно. Поскольку нет возможности провести перекрестный допрос звонившего, подтвердить, откуда и каким образом он получил информацию, и проверить его мотивы, анонимные сообщения не могут служить основанием для остановки автомобиля. Есть исключения. В анонимной подсказке должно содержаться достаточно деталей, чтобы у полицейского не осталось никаких сомнений: информатор очень хорошо знаком с фактами, о которых сообщает. Если эти факты в дальнейшем независимо подтверждаются полицейским, то тогда и только тогда у полицейского появляются достаточные основания или, по крайней мере, право подозревать, что имеют место незаконные действия, и тогда и только тогда он может приказать автомобилю остановиться и провести дальнейшее расследование. Если в анонимном сообщении нет необходимых фактов, нет достаточного количества деталей, чтобы считать его достоверным, оно не может служить основанием для остановки автомобиля. Все. И конечно, мы знаем, что любой обыск, который проводится после незаконной остановки, также считается незаконным, если нет независимо полученного обоснования для проведения обыска. Любая улика, полученная в результате нелегально проведенного обыска, считается незаконно полученной, и ее нельзя представить в суде. Это фрукт ядовитого дерева.
Си-Джей вздохнула.
– Кроме того, транспортное средство можно останавливать за нарушение правил дорожного движения, совершенное водителем в присутствии полицейского, например превышение скорости, поворот в неположенном месте; также можно остановить из-за механических повреждений автомобиля, которые видит полицейский, например разбитую переднюю или заднюю фару. Полицейский Чавес сообщил мне, что девятнадцатого сентября, примерно в двадцать пятнадцать, он находился в патрульной машине на пересечении Вашингтон-авеню и Шестой улицы, в районе Саут-Бич. Что в это время он увидел, как черный «Ягуар XJ8», номер TTR-L57, следует на юг по Вашингтон-авеню в направлении шоссе Макартура, за рулем сидит белый мужчина, блондин, в возрасте от тридцати пяти до сорока пяти лет. Автомобиль промчался мимо него на скорости, которую полицейский Чавес примерно определил, как превышающую тридцать пять миль в час в зоне, где установлено ограничение скорости в двадцать пять миль. Полицейский Чавес проследовал по Шестой улице до Коллинз-стрит, а затем назад по Пятой и выехал на шоссе Макартура, направляясь на запад. Он снова заметил черный «Ягуар XJ8», номер TTR-L57, с тем же белым мужчиной на водительском месте. Полицейский держался за автомобилем примерно две мили на шоссе и тогда заметил, что у «ягуара» разбита задняя фара и что автомобиль нарушил правила, перестроившись в другой ряд и не подав сигнала. В этот момент полицейский Чавес решил остановить машину, за которой следовал. Он включил мигалку и сирену и приказал водителю «ягуара» остановиться.
Си-Джей сделала глубокий вдох.
– Полицейский Чавес попросил водителя, который в дальнейшем был идентифицирован как Уильям Руперт Бантлинг, показать ему водительское удостоверение и документы на машину. Мистер Бантлинг явно нервничал. Когда он протягивал водительское удостоверение Чавесу, у него тряслись руки и он не мог смотреть полицейскому в глаза. На пути назад к патрульной машине полицейский Чавес остановился, чтобы повнимательнее рассмотреть разбитую фару. В этот момент он заметил на бампере некую субстанцию, похожую на кровь. Возвращаясь к автомобилю мистера Бантлинга, чтобы вернуть водительское удостоверение и документы на машину, полицейский Чавес уловил в машине Бантлинга запах марихуаны. Он спросил у мистера Бантлинга разрешения обыскать автомобиль и получил отказ. Основываясь на всей имеющейся у него информации – субстанции на бампере, запахе марихуаны и поведении мистера Бантлинга, – Чавес заподозрил, что в машине перевозится контрабанда, и поэтому он вызвал на подмогу подразделение «К-9». Вскоре прибыл полицейский Бочамп из отдела Майами-Бич с собакой по кличке Силач. Собака отреагировала, когда ее подвели к багажнику. Это дало полицейским необходимые основания для обыска багажника, и они обнаружили труп Анны Прадо.
