Карин Альвтеген - Тень
Однако есть нечто, что делает ее недостойной любви.
Свернувшись в клубок на краю кровати, она натянула одеяло до подбородка. И попыталась убедить себя в том, что у нее есть нечто, ради чего стоит вставать. Привлекательным казался только обязательный бокал вина, который она позволяла себе выпить после ужина, сидя на диване перед телевизором. Но прежде должен пройти целый день.
На столе в кухне лежала записка. Ян-Эрик поехал с Алисой в больницу. Интересно, какая часть тела на этот раз беспокоит его мать? Хорошо, хоть Луизе не пришлось везти свекровь к врачу. Глядя на кофемашину, Луиза думала, стоит ли утруждать себя варкой кофе, когда зазвонил домашний телефон. Беспроводной аппарат лежал на столе, на дисплее высветился незнакомый номер. Судя по коду, Гётеборг. Она отодвинула трубку в сторону, но сигналы не смолкали, и она сдалась.
— Луиза Рагнерфельдт.
Короткие гудки в ответ. В третий раз. С телефоном все в порядке, но уже не в первый раз кто-то звонит и отключается. Так иногда поступают торговые агенты — одновременно набирают нескольких потенциальных клиентов и начинают разговор с первым, кто ответит. Раздраженная, Луиза вернулась к мыслям о кофе. Она из принципа никогда и ничего не покупает у тех, кто беспокоит ее в собственном доме.
Есть не хотелось, но она насыпала в миску хлопья и залила их молоком. Ни кофе, ни утренняя газета не привлекали, и Луиза начала читать рекламный текст на пакете с молоком.
Крылатые слова:
Мужество — способность действовать, не опасаясь последствий, обычно с благими намерениями и осознавая риск.
О мужественное сердце разбиваются все невзгоды.
В наши дни слово «мужество» потеряло значение мужской добродетели и употребляется как синоним общечеловеческой твердости.
Луиза положила ложку на стол и посмотрела в окно.
Будь она мужественной, все было бы иначе. Она бы нашла в себе силы уйти из этого места, которое превратило ее в собственную тень. Где ее былые надежды и мечты? Она их упаковала, спрятала и теперь не может найти.
Нет, она не мужественный человек.
Она сказала психотерапевту, что больше не придет на прием. Какой смысл проговаривать с врачом варианты своего поведения, если потом понимаешь, что не можешь совершить то, что сам считаешь для себя благом?
Телефон зазвонил снова. Луиза ответила, не посмотрев на дисплей.
— Да, слушаю.
В трубке молчали, но она слышала чье-то дыхание. Неужели наглость торговых агентов не имеет никаких границ?
— Кто это?
— Мне нужен Ян-Эрик.
Женский голос:
— Его сейчас нет дома. Что ему передать?
Снова тишина, но недолгая.
— Передайте привет от Лены из Гётеборга. Пусть он перезвонит.
Разговор оборвался, но Луиза продолжала держать трубку в руке.
Лена из Гётеборга. Которой нужен Ян-Эрик. Без фамилий. Номер уже исчез. Она в задумчивости положила телефон на стол. Кажется, он ездил в Гётеборг недавно? Когда пропустил спектакль Элен. Луиза снова взяла телефон и посмотрела список звонков. Один и тот же гётеборгский номер встречался семь раз. Лена звонила семь раз. В том числе и полчаса назад, когда трубку повесили.
Ее поразила собственная реакция. Ни гнева, ни отчаяния.
Ничего, кроме удивления, почти облегчения оттого, что она наконец узнала причину.
Он не презирает ее.
Он просто любит другую.
Вооруженная этим новым знанием, она встала и отправилась в ванную. Приняла душ, накрасилась, оделась. Настроение изменилось. Не то чтобы улучшилось, но дышать и ходить вдруг стало гораздо легче. Как будто тот факт, что у Яна-Эрика есть любовница, вернул ей честь. Луиза стряхнула с себя униженность и обрела оружие для нападения.
Странно, конечно, но ни разочарования, ни горечи она не испытывала.
Главное — наконец-то в ее жизни что-то случилось. Нечто экстраординарное нарушило привычную бесцветность существования. Правда, ради этого ее променяли на Лену из Гётеборга. Ну что ж. Значит, ситуация зашла уже так далеко. Ниже падать некуда.
Луиза надела пальто и вышла. Решила, что бутик сегодня открывать не будет. Сегодня она не выдержит одиночества за прилавком в ожидании пустого разговора с редким клиентом, если таковой все же появится.
Сделав глубокий вдох, она наполнила легкие свежим воздухом и попыталась убедить себя в том, что ей удастся найти необходимое мужество.
Ноги сами понесли ее в направлении Юргордена. За мостом она свернула налево и пошла по дороге вдоль канала. Луиза была уже возле Каптенсуддена, когда зазвонил мобильный. Она не ответила. Скоро звонки прекратились, и тут же раздался сигнал голосового сообщения. Вдруг это Элен? Вытащив телефон, Луиза увидела, что звонят из дома. Из телефона зазвучал голос Яна-Эрика:
«Привет, это я. Я дома. Проезжал мимо магазина, но тебя не было. Где ты? Слушай, с матерью все не очень хорошо. На этот раз врачи что-то обнаружили, и, похоже, это довольно серьезно. Она сейчас дома, послезавтра операция. Позвони. До скорого».
Остановившись, Луиза отключила телефон. Алиса больна? По-настоящему? Известие потрясло Луизу. Алиса столько лет изводила их своими воображаемыми недугами, что мысль о настоящей болезни казалась невозможной. Выходит, все-таки она накаркала себе болезнь. Тут же ощутив укол совести, Луиза развернулась и пошла к дому свекрови.
Она хотела было воспользоваться собственным ключом, но потом передумала и позвонила. Если Алиса спит, получится неловко, их отношения были не настолько близкими.
Дверь быстро открылась.
— А, Луиза, как приятно, заходи.
Луиза не знала, на что рассчитывала, но вид Алисы стал для нее неожиданностью. Бодрая, трезвая, в цветастом переднике, она сделала шаг назад, пропуская Луизу в квартиру:
— А почему ты не на работе?
Луиза сняла пальто.
— Я закрыла магазин. Позвонил Ян-Эрик и рассказал об обследовании.
— Да, там как-то не очень. Но из-за этого тебе не стоило закрываться.
Луиза была в полном недоумении. Такую Алису она видела впервые в жизни. Она была готова услышать от свекрови обвинения по поводу того, что они не верили в ее болезни. Ждала, что Алиса будет лежать в кровати, всем своим видом демонстрируя слабость и взывая к их сочувствию и жалости.
Но Алиса скрылась в кухне, жестом пригласив Луизу идти в гостиную.
— Кофе хочешь?
— Нет, спасибо.
В гостиной царил беспорядок. Все в комнате было сдвинуто с привычных мест, повсюду лежали книги, бумаги, журналы, украшения.
В дверях появилась Алиса с картонной коробкой в руках.
— Начала потихоньку прибираться. Посмотри, может, захочешь что-нибудь взять. Остальное я попрошу кого-нибудь вывезти.
Алиса вытащила маленькую стеклянную лошадь.
— Я помню, Элен любила ее, когда была маленькая. Может, она захочет оставить ее себе на память?
Луиза наблюдала за свекровью, поражаясь ее ловким движениям и блеску в глазах.
Взгляд Алисы упал на одну из картин.
— А эту картину, я думаю, захочет взять Ян-Эрик. По-моему, она ему нравится. Она висела в гостиной нашего дома в Накке. В крайнем случае ее можно будет продать.
— Алиса, мне кажется, вы пытаетесь опередить события.
Алиса отставила коробку и огляделась по сторонам, как будто не слыша слов Луизы.
— Что сказал врач?
— Бог ее знает. Она произносила так много всяких слов, что я так ничего и не поняла. Но она встревожилась и сказала, что хочет посмотреть, что у меня там внутри, уже послезавтра. Да, и вот еще!
Алиса подошла к полке и вытащила книгу.
— Вот она где! Это одна из первых прочитанных мной книг. Подумать только, сколько лет она не попадалась мне на глаза! Думала, она потерялась. Ты должна отдать ее Элен.
Почему Ян-Эрик оставил ее одну? Он же видел, в каком она смятении.
— То есть операция послезавтра?
— Да.
Алиса выдвинула верхний ящик комода.
— Сколько вещей человек собирает за свою жизнь, а пользуется лишь малой частью.
Алиса продолжала безостановочно говорить. Луиза подошла к дивану, сняла коробку и села. Знать бы, что делать. Как вести себя с человеком в состоянии шока.
Свекровь вынимала из ящика серебряные приборы и складывала их на крышку комода.
— Если их начистить, они станут очень красивыми. Я получила их от отца с матерью.
Луиза смотрела на ее спину. В каком-то давнем разговоре Алиса упомянула, что рано порвала отношения с родителями, но причину разрыва не назвала. Вопрос о родителях ей тогда задала Элен, и с тех пор речь о них не заходила ни разу.
Но после всех сегодняшних переживаний Луиза вдруг набралась мужества и спросила:
— Вы никогда не скучали по родителям?
— Нет. Роль родителей слишком переоценивают.
Убедительно, как параграф из учебника. Даже не видя лица, можно понять, что углубляться в эту тему Алиса не собирается. Она демонстративно занялась разглядыванием какой-то столовой ложки.
