Карл Хайасен - Дрянь погода
Решив действовать, Левон Стихлер позвонил в фирму «Сборное Роскошное Жилье». В трубке бесконечно раздавались гудки, и старик уж было подумал, что ураган обанкротил торговцев трейлерами. На самом деле компания переживала свой звездный час благодаря массовому заказу от Управления по чрезвычайным ситуациям. Дядя Сэм щедро снабжал бездомных жертв урагана трейлерами. Несчастные, лишившиеся крова, потому что жили в трейлерах компании «Сборное Роскошное Жилье», снова получали изделия этой фирмы. Ни сама фирма, ни федеральное правительство не считали нужным заострять внимание пострадавших на этой издевательской детали.
Наконец телефон откликнулся, и секретарша не преминула сообщить, как все они ужасно заняты. Левон Стихлер попросил соединить его с мистером Торресом. Женщина ответила, что Тони, видимо, взял отпуск по личным обстоятельствам и неизвестно, когда он появится на работе. Стихлер сообразил, что он уже не первый недовольный клиент, который наводит справки. Секретарша вежливо отказалась сообщить домашний номер торговца.
Из промокшего телефонного справочника Левон Стихлер аккуратно изъял страницу с адресами всех Антонио Торресов, проживающих в Большом Майами. Заправил машину и начал охоту.
В первый день он вычеркнул из списка трех автомехаников, инструктора подводного плавания, торакального хирурга, хироманта, двух юристов и университетского преподавателя. Всех звали Антонио Торрес, но среди них не было мерзавца, которого разыскивал Стихлер. Старик измотался, но решимости не утратил.
На следующий день отсев кандидатов продолжился: биржевой маклер, работник питомника, ловец креветок, полицейский, два электрика, оптик и газонокосильщик на поле для гольфа. Еще один Тони Торрес, неряшливый и явно умственно неполноценный, попытался всучить пакет липового «дилаудида», другой пригрозил оттяпать голову мотыгой.
Третий день поисков привел Левона Стихлера в «Черепашью Луговину» к дому 15600 по Калуса-драйв. Старик уже насмотрелся на разрушения от урагана, и потому его совершенно не тронул вид еще одного выпотрошенного дома без крыши. Здесь хотя бы уцелели стены, чего не скажешь о доме самого Стихлера.
В дверном проеме Левона встретила миловидная белая женщина. Она была в мешковатых джинсах и длинной бледно-лиловой тенниске. Босая и, если Стихлера не подвели семидесятилетние глаза, без лифчика. Ногти на ногах были цвета красного гибискуса.
– Здесь проживает семья Торрес? – спросил Стихлер.
– Да, – ответила женщина.
– Антонио Торрес, торговец?
– Все верно. – Женщина протянула руку. – Я миссис Торрес. Входите, мы вас ждали.
Левон Стихлер вздрогнул:
– Что?
Босоногая женщина без лифчика провела его в кухню – довольно захламленную.
– Где ваш муж?
– В спальне. Мистер Дав уже едет?
– Не знаю, – ответил Стихлер и подумал: «Что еще за мистер Дав?» – Послушайте, миссис Торрес…
– Нерия, прошу вас. – Женщина сказала, что ей нужно отлучиться к генератору в гараже. Вернувшись в кухню, она включила электрическую кофеварку и приготовила три чашки кофе.
Стихлер сухо поблагодарил и сделал глоток. Жена – это помеха, Тони Торрес нужен один.
Босоногая женщина положила в свою чашку две ложки сахару.
– У вас сегодня первое посещение?
– Да, конечно, – ответил Стихлер, теряясь в догадках. Раньше ему не приходилось убивать, он сильно нервничал, то и дело поглядывал на часы, и хозяйка это заметила.
– Тони в душе, – сказала она. – Сейчас выйдет.
– Хорошо.
– Как кофе? Извините, нет сливок.
– Кофе чудесный.
Женщина казалась милой. Что она нашла в таком прожженном негодяе, как Торрес?
Из соседней комнаты донеслись приглушенные голоса, утробный смех мужчины и пронзительное женское хихиканье. Стихлер медленно полез в карман ветровки и стиснул прохладную рукоятку своего оружия.
– Дорогой! – окликнула босая. – Мистер Риди ждет.
Риди? Решимость Стихлера растворялась в возникшей путанице. С этим Тони Торресом все шло наперекосяк. Но Левон высмотрел на стене диплом с выпуклыми золочеными буквами: «Продавец года, Роскошное Сборное Жилье». Тот самый подонок.
Стихлер понимал, что должен действовать быстро, иначе навсегда потеряет шанс отомстить. Он вынул из куртки оружие и грозно поднял над головой.
– Вам лучше уйти, – сказал он женщине.
Хозяйка спокойно поставила чашку с кофе. Ее лицо сморщилось – но не от страха, а так, словно она задумалась над кроссвордом.
– Что это? – Она показала на штуковину в руке Стихлера.
– А как по-вашему?
– Большой штопор?
– Это крепежный бурав, миссис Торрес. Предполагалось, что он удержит мой трейлер при шторме.
Левон Стихлер сотни раз проигрывал в воображении картину убийства, когда затачивал бурав на оселке. Жирная морда Тони Торреса – легкая мишень. Любую из его широких волосатых ноздрей можно усовершенствовать стальным острием, которое, по расчетам Стихлера, проникнет через носовую полость глубоко в мозг.
– Прошу прощенья, вы совсем рехнулись? – спросила босоногая.
Левон не успел ответить – в дверях кухни нарисовалась высокая мужская фигура. Стихлер перехватил бурав, как копье, и ринулся в атаку. Женщина крикнула «Берегись!», и мужчина опрокинулся на мокрый пол.
Бурав застрял в полке деревянного шкафа. Стихлер обеими руками пытался его вытащить, но не получалось. Он разъяренно взглянул на предполагаемую жертву и воскликнул:
– Черт! Вы не тот! – Он выпустил бурав. – Это не вы продали мне трейлер!
Из спальни выскочила еще одна женщина – растрепанная и полуодетая. Вдвоем с босоногой они помогли мужчине подняться.
– Вы не Тони Торрес! – прокурорским тоном заявил Стихлер.
– Черта с два, – ответил Щелкунчик.
Эди встала между ними и обратилась к напарнику:
– Дорогой, кажется, мистер Риди свихнулся.
– Еще хуже, – поддержала Бриджит.
– Я не Риди.
Эди развернулась к старику:
– Погодите, так вы не из страховой компании?
Левону Стихлеру, разглядевшему наконец жестокие глаза Щелкунчика на перекошенной роже, показалось, что его старые хрупкие кости превращаются в труху.
– Где мистер Торрес? – спросил он с гораздо меньшим пылом.
Эди раздраженно вздохнула:
– Невероятно! Он не Риди! Кто бы мог подумать!
Щелкунчик пожелал сам в том убедиться. Он подсунул физиономию вплотную к липу старика и спросил:
– Ты не страховщик? Не начальник Фреда?
Неверно оценив ситуацию, Левон Стихлер энергично помотал головой. Эди отступила в сторону, чтобы не мешать Щелкунчику вырубить старика.
Они сидели на скатанных спальниках и ждали, когда в кустарнике проснется губернатор.
Августин, как многие мужчины после исключительно ярких моментов, счел, что следует извиниться.
– За что? – спросила Бонни. – Идея-то моя.
– Нет, нет, нет. Ты должна сказать, что все это было ужасной ошибкой. Тебя занесло. Ты сама не знаешь, что в тебя вселилось. Теперь ты чувствуешь, что тебя использовали, тебе горько и противно и есть только одно желание – мчаться домой к мужу.
– Вообще-то я чувствую себя просто великолепно.
– Я тоже. – Августин поцеловал Бонни. – Прости, но я получил католическое воспитание. Я уверен, что мне было хорошо, если только потом меня мучит совесть.
– А, так ты об этом! Разумеется, я сознаю свою вину. И ты должен переживать, что позволил новобрачной себя соблазнить. – Бонни встала и потянулась. – Однако, сеньор Эррера, есть большая разница между виноватостью и угрызениями совести. У меня никаких угрызений.
– И у меня, – сказал Августин. – Вот я и чувствую себя виноватым, что их нет.
Бонни гикнула, вскочила ему на спину, и они повалились на землю игривым клубком.
Из кустов вышел Сцинк и заулыбался.
– Животные! – ветхозаветно возопил он. – Звери, открыто совокупляющиеся!
Молодые люди встали и отряхнулись. Видок у губернатора был еще тот: в спутанных волосах застряли сучки и мокрые листья, в бороде поблескивали нити оборванной паутины.
Он театрально прошагал к кострищу, выкрикивая:
– Прелюбодеи! Блудники! Позор на ваши головы!
Августин подмигнул Бонни:
– Вот это слово я забыл – позор.
– Да, это убийственно.
Губернатор объявил, что у него вкусный сюрприз к завтраку:
– Ваши плотские забавы разбудили меня ночью, и я отправился на прогулку. – Из карманов солдатских штанов он достал освежеванные тушки. – Кому кролика, кому белку?
После еды они залили костер и погрузили вещи в пикап. По плану, любезно нарисованному Марго и Дэвидом, Калуса-драйв отыскался без труда. Перед разрушенным домом стоял черный джип «чероки» с непристойными брызговиками – не хочешь, а заметишь. Сцинк сказал, чтобы Августин не останавливался; они проехали с полмили и вернулись назад пешком.
Бонни с беспокойством заметила, что Августин не взял ни пистолет, ни ружье с ампулами.
