Деннис Берджес - Врата «Грейвз»
Глава 20
Быть может, я напал на верный след, быть может, бреду за блуждающим огоньком, но скоро я узнаю, так ли это.
Берилловая диадемаАдриана с грохотом закрыла дверь, борясь с пакетами в руках. Ее парик заметно перекосился и грозил соскользнуть с головы, но она не могла это предотвратить, пока не поставила свертки на тумбочку. Свет струился в окна, и я обнаружил, что могу сесть почти без болезненных ощущений, даже со смешком.
– Адская штука, – сказала она, срывая парик и бросая его в кресло. – Начал сползать, когда я шла по улице с нагруженными руками, и я ничего не могла поделать. Скажу вам, что попалась бы, если бы кто-нибудь следил за мной. Однако я вошла через черный ход и никого в гостинице не встретила.
– Что ж, действительно, вы выглядите растрепанной, но совсем не похожи на Адриану Уоллес.
– Да, я похожа на проститутку, но я принесла хорошие новости.
– И, надеюсь, молоко, – сказал я, вставая и подходя к тумбочке.
– Да, молоко и хорошие новости. А также плохие новости. Что хотите услышать сначала?
– Давайте сначала плохие, – сказал я, начав рыться в пакете с продуктами в поисках молока.
– Плохие новости – это главный инспектор Уиллис. Сегодня днем он позвонил Фредди и был в ярости. Он говорит, что не намерен больше ждать. Говорит, что знает, что и я пропала. Он весьма открыто предположил, что мы скрылись вместе.
– Это неудивительно. В конце концов, в последнее время наши имена склонялись – так, по крайней мере мне сказали.
– Но это пока не самое плохое. Затем инспектор сказал Фредди, что мы с вами утром прошлого четверга посетили благотворительную больницу «Мортон Грейвз» и я представила вас семейным поверенным.
Я был потрясен:
– Проклятье! Как он до этого докопался?
– Он сказал Фредди, что опасается, что вы сбежали из больницы, чтобы отомстить Лизе Анатоль. В конце концов, она стреляла в вас, а вы знаете, где ее держат. Когда он связался с доктором Доддсом из «Мортон Грейвз», чтобы предупредить его о возможной опасности, он все и услышал.
– А как Доддс узнал меня?
– Доктор Доддс видел статью о нападении на вас. В газете была ваша фотография и вся информация. Поэтому мы оба теперь персоны нон грата в «Грейвз».
– Полагаю, повторная беседа с Таунби теперь невозможна.
– Хуже. Фредди стало ясно, что инспектор Уиллис считает, что мы прячемся вместе. Он попросил Фредди передать нам, что ждет нас для допроса.
– Слишком много плохих новостей, Адриана. А что думает Фредди?
– Он думает, что главному инспектору Уиллису следует тщательно обдумать то, что он говорит о женах членов парламента. Он так и сказал инспектору. И он думает, что нам следует быть очень осторожными.
– А каковы хорошие новости?
– Я нашла гробокопателей.
– Гробокопателей?
– Людей, которые помогут вам откопать доктора Гассмана. Они сделают всю работу. Вы сейчас не в состоянии это сделать. Вы будете только смотреть.
– Вы шутите.
– Вовсе нет. – Она казалась возмущенной. – Разве не вы постоянно говорите, что хотите узнать, что в той могиле? Так скоро узнаете.
– Полагаю, это профессиональные гробокопатели, а не просто первые же парни, которые вам попались на улице, – скептически сказал я.
– Не думаю, что у них есть удостоверения или сертификаты, Чарли, но они уже занимались этим.
Я удивленно покачал головой:
– Мне трудно поверить в то, что вы встали рано утром, сбегали в местную контору по найму осквернителей могил и наняли там пару молодцов. Как вам удалось выйти на людей столь оригинальной профессии?
– Вы упорно недооцениваете мои связи, Чарльз. Как вы думаете, сколько врачей в Лондоне я знаю как медсестра?
– Многих, но готов поспорить, никто из них не пользуется услугами гробокопателей.
– А сколько из них когда-то были студентами? – спросила она.
– Вероятно, все, но вряд ли сейчас студентам-медикам нужны гробокопатели, чтобы достать труп.
Теперь она смотрела на меня так, словно я был милым, но чрезвычайно тупым подростком.
Во-первых, я не думаю, что вы абсолютно правы на тот счет. Но я точно знаю, что некоторые из них занимались этим еще перед войной. Как вы думаете, о чем разговаривают молодые врачи и медсестры, застрявшие во Франции, где они во время затишья на фронте пытаются при помощи выпивки поднять себе настроение?
– О вскрытии могил?
– Не только, но и об этом тоже. Парни рассказывают глупых шалостях, которые они помнят, о проделках в медицинской школе, – продолжала Адриана. – Однажды они принялись хвастаться друг перед другом историями о вскрытии могил. И во всех этих историях фигурировали гробокопатели, которые выполняли грязную работу. Вчера вечером я вспомнила кое-какие из этих историй и имена ныне уважаемых лондонских врачей рассказывавших их.
– И вы просто позвонили доктору Икс и спросили его, не разрывает ли он до сих пор могилы. «Послушай, старик, не поможешь ли вытащить одного мертвяка, а?»
Адриана закатила глаза:
– Хороший акцент, янки. Да, полагаю, что, если бы я была одним из «старых добрых парней», я могла бы это сделать – корпоративные связи и все такое. Но я женщина, медсестра, и спустя столь долгое время такое вряд ли получилось бы, Чарльз. Однако по счастливому стечению обстоятельств один из этих хирургов был во время войны моим близким другом, кроме того, он не осмелится мне ни в чем отказать.
Мне ее рассказ нравился все меньше и меньше.
– Не осмелится? Адриана, вы утверждаете, что обсуждали с этим человеком серьезное преступление. Вы и сами далеко не тот человек, которому нечего терять. Надеюсь, вы не назвали ничьих имен?
– Не будьте ослом, Чарльз! – Она помолчала и посмотрела на меня. – Теперь уже поздно, полагаю, – сказала она сердито. – Как вы думаете, кто здесь больше всего рискует потерять репутацию? Вы? Американский журналист с шестью с половиной баллами; по вашим же собственным подсчетам? Сэр Артур, выставивший себя на посмешище на трех континентах? Нет, это Адриане Уоллес и ее мужу Фредди есть что терять.
– Сожалею.
– Ах, вы сожалеете, Чарльз! Да знаете, где бы вы сейчас были в этом расследовании, если бы не я. Вы бы сидели с почтенным писателем, курили сигары и жаловались друг другу, что в этом нет никакого смысла. Потом леди Джин, вероятно, получила бы сообщение от какого-нибудь духа, которое бы чудесным образом подтвердило то, во что захотел поверить сэр Артур. Вы никуда бы не продвинулись, Чарльз. Не уверена, что от этого вы бы чувствовали себя хуже, но вы бы точно не придвинулись к разгадке этой истории. Это я привела вас в «Мортон Грейвз» на встречу с Таунби. Это я разыскала Алису Таппер.
Когда она замолчала и, казалось, овладела собой, я сказал:
– И вы спасли меня от смерти.
– Ну, в то же время это именно я привела к вам Лизу Анатоль, так что мы квиты. – Она подошла ко мне и поцеловала в щеку. – А теперь хотите узнать о гробокопателях?
Я взял ее за обе руки и посмотрел на нее:
– Сначала я хочу узнать, почему вы думаете, что мы можем доверять этому врачу. А потом хочу узнать о гробокопателях.
– Вероятно, я могла бы посадить этого врача в тюрьму. Он, кстати, мог бы сделать то же самое со мной. Нам приходится доверять друг другу.
– Что-то, случившееся во Франции?
– Что-то, случившееся во Франции несколько раз. Сначала предполагалось, что это случится однажды, но не вышло. Только мы с ним знаем об этом, и вот теперь вы.
– Возможно, вам лучше не продолжать. Я все понял. Вы можете доверять этому человеку. Извините, что был так скептичен, Адриана.
– Коготок увяз – всей птичке пропасть, Чарли. Теперь я вам расскажу. Это было связано с абортами.
– Вашими? – мягко спросил я.
– Нет, я была умнее и удачливее. В первый раз это был случай изнасилования: французская девочка четырнадцати лет была изнасилована немецким солдатом. Ее привела ко мне подруга. Она сказала, что отец девочки в буквальном смысле убьет ее. Она думала, что я смогу что-то сделать, но у меня не было никакого опыта. Я поговорила с Роджером, и он согласился. Я ему ассистировала. Это была ужасная вещь, но другой исход был бы еще хуже. Нам приходилось принимать и более сложные решения каждую неделю, понимаете?
– Естественно. Мне тоже, только другие. Вы сказали, что в первый раз это было изнасилование. А в остальные?
– Все говорили, что их изнасиловали. Кто-то говорил, что это был англичанин, кто-то – что немец. Кто знает, может, кого-то из них и действительно изнасиловали – всем не было еще и двадцати. Некоторые приезжали издалека. К концу войны было уже примерно двадцать случаев. Я заставляла каждую пообещать, что она никому не расскажет, но, видимо, они рассказывали. Полагаю, не могли отказать другой женщине в беде, как и мы не могли отказать им.
– Дело серьезное. Вы бы, наверное, предстали перед полевым судом. Вы лучше меня знаете, каково было бы наказание.
