Тара Янцзен - Безумно холодный
Боже правый. Его бедра снова пошли вверх, и он сильнее ухватился за сиденья. Неудивительно, что он влюбился в нее в девятнадцать. Он была ведьмой с волшебным зачаровывающим ртом.
В своем нежном насилии она была совершенно безжалостна, и он быстро переместился в состояние, близкое к нирване: тело наполнилось наслаждением, двигаясь в ритме, установленном ею, все здравые мысли взяли продолжительный отгул.
Но всегда есть такой момент, когда мужчине все же стоит вернуться к реальности ради блага своей женщины, и для него этот момент настал.
— Кэт, — сказал он, голос был хриплым, тело напряглось сильнее, строительное перекрытие. — Кэт…
Она должна была понимать, что в скором времени произойдет: как он не старался, он уже достиг безошибочного ритма, а ощущения были так хороши, так сладки и так глубоки, словно его тело ожило, потому что она подключила его к сети с низким напряжением.
— Кэт…
В ответ лишь ее рука скользнула по его плечу к лицу. Она осторожно провела пальцем по его губам, молча говоря «тсссс», и он поймал палец ртом.
Этому невозможно было сопротивляться. Это было идеально — один из тех моментов, когда фантазия воплощается в жизнь, а тело и разум становятся единым телом. Он посасывал ее палец, а она посасывала его, мир вокруг превратился в единый чувственный поток, внутри которого они идеально дополняли друг друга, внутри которого чувства были слаще, чем что бы то ни было.
Она должна была любить его. Он чувствовал ее любовь каждой клеточкой своего тела.
Взяв ее за руку, он отпустил ее палец и пробежал языком к центру ее ладони. Пососав внутреннюю сторону запястья, он начал ласкать ее предплечье, подтягивая ее наверх, пока она наконец не освободила его, отдав губы в его распоряжение. Он хотел этого поцелуя больше всего на свете. Он хотел бы покрытым ею.
Он устроился на сиденье чуть глубже, облизывая ее губы, чувствуя на них свой вкус, полностью подчиненный чистому эротизму занятия любовью.
— Презерватив? — прошептал он.
— Нет… не сейчас, пожалуйста, — пробормотала она, потершись об него, пробежав пальцами по его волосам, вдыхая его запах — поглощая его. — Со мной ты в безопасности, Кристиан.
А она была в полной безопасности с ним, в противном случае, он никогда бы не позволил ласкать себя ртом. Что до остального… Он доверял ей, доверял как никому другому. Она была частью его самого. Они оба блестели от пота, их тела горели, словно они расплавлялись, вплавлялись друг в друга. Это ощущение лишь усилилась, когда она подалась вниз, принимая его в свое тело.
Боже. Кэт сверху. Он притянул ее рот к своим губам и забылся в ее поцелуе, в проникновении в ее тело, в ее движениях навстречу.
Когда она напряглась, и крик застрял в ее горле, он не остановился. Он продолжал врезаться в нее, удерживая ее губы в бесконечно долгом поцелуе, пока волна освобождения не накрыла его и унесла вдаль вместе с ней.
ГЛАВА 18
У АЛЕКСА ЧЭНГА сдавали нервы, окончательно сдавали нервы. Он не знал, где была Катя, на телефон она не отвечала, и, похоже, он потерял художницу — Никки МакКинни, женщину, посмотреть на которую пришла вся эта толпа, новую сенсацияю, с которой хотели познакомиться все продавцы, и в довершение всего кто-то курил — курил — в галерее.
Негодяя он не видел, но дым чувствовал, а ведь это было запрещено.
Но это была не самым худшим. Даже рядом не валялось.
Как он мог допустить, чтобы Катя сбежала от него прошлой ночью? Вдобавок, из всех возможных людей она выбрала Кристиана Хокинса. Он был мертвецом — именно это приближало его к «худшему».
Он поднял руку и прижал ладонь к груди, где неожиданно почувствовал укол боли. Изжога иди сердечный приступ — какая разница? К тому времени, как сенатор Деккер с ним закончит, вряд ли от него останется хоть что-то, что можно будет захоронить.
А она придет в Денвер, приедет в Денвер завтра утром. Они с Катей не планировали встречаться с Мэрилин во время ее короткого визита.
Но теперь Мэрилин хотела увидеть его… в цепях.
О, Боже, боль усилилась, и он надавил сильнее. Больше всего на свете он хотел сесть в самолет до Лос-Анджелеса и отправиться домой к Максу, красавцу Максу с длинными темными волосами, невероятным ртом и сильными плечами.
Но даже Макс не смог бы спасти его от Мэрилин Деккер.
Он позвонил ей; ему не оставалось ничего другого, но от этого ожидание встречи легче не становилось. Даже хуже: Дракон Деккер получила точно такой же коричневый конверт с фотографиями, как тот, что поджидал их с Катей вчера вечером.
Он не хотел думать об этом. Правда, не хотел. Он был шокирован за них обоих. И дело было не в сексе. Ничего необычного в том, что делали Катя и Кристиан Хокинс, не было, и, откроено говоря, тринадцать лет назад мистер Хокинс был весьма привлекательным мальчиком — весьма привлекательным. Боже, эта татуировка на его спине, изгибающаяся на бедрах была поразительно эротична. Нет, Алекса шокировал сам факт существования этих снимков и то, что они объявились именно сейчас, особенно после случившегося в Ботаническом саду.
Кто-то решил либо добраться до Кати, либо уничтожить ее — а он ее потерял.
Дерьмо.
Да еще все эти дела с Диланом Хартом, чьи полномочия не только чертовски впечатляли, но и пугали до ужаса. Одним телефонным звонком мистер Харт связался с людьми, на которых не смогла бы выйти даже Мэрилин Деккер по своим специальным каналам.
Кем же, черт возьми, был Дилан Харт? И, раз уж на то пошло, Кристиан Хокинс? Он знал, что они представляли собой тринадцать лет назад, но, насколько он мог судить, текущая информация о них была бесценной. Единственным мальчишкой из автомастерской, оставшимся на виду, был Куин Йонгер. Конечно, его лицо побывало на обложках все журналов несколько лет назад, когда его Ф-16 был сбит над северным Ираком. Учитывая такой уровень шумихи, больших мозгов, чтобы следить за его карьерой, не требовалось.
И он сегодня тоже был здесь, в галерее. По всей видимости, он был женат на старшей сестре Никки МакКинни.
Покачав головой, Алекс закрыл лицо руками. Денвер был таким маленьким городком. Словно все люди здесь приходились друг другу родственниками. Куда не бросишь камень — наткнешься на парня из автомастерской, а он ничего не мог узнать о них. Он знал, что Куин Йонгер знает, где находится Кристиан Хокинс, но парень не проронил ни слова и вообще был излишне мрачен для человека, пришедшего на открытие выставки, а от его жены, сестры Никки МакКинни, толку было не больше. И она тоже выглядела расстроенной.
Что-то происходило. Много чего происходило, но Алекс полностью выпал из темы. Это было весьма неуютное и опасное положение. Если он понадобится Кате, он не сможет быть рядом — но, по крайней мере, с ней ее красное платье от «Гуччи» и пара сандалий к нему, как и сумка от Кейт Спрейд со всеми аксессуарами и шампунем — со всем, что может понадобиться девушке, на пару дней покинувшей город. Если, конечно, это могло послужить хоть каким-то утешением ее потере. Проклятье.
Алекс просто никак не мог поверить, что Кристиан Хокинс вернулся в квартиру посреди ночи, чтобы собрать ее сумку. Особых детективных талантов а-ля Шерлок Холмс не понадобилось — Алекс узнал об этом потому, что парню хватило наглости оставить записку.
Алекс не часто терял уверенность в себе, но это нанесло серьезный ущерб его эго. Черт, да он же был там, в той же самой квартире, всю ночь — и не слышал ни звука.
Кто эти парни?
Где Катя?
Ему нужно было предупредить ее о смене материнских планов и наделении высшего приоритета короткому тет-а-тет мать/дочь. Ему нужно было объясниться с ней, рассказать о многом. Он не предавал ее, ни разу за все пять лет работы на Мэрилин Деккер и настоящей дружбы с Катей. Но он никогда не пересекал черту. Видит Бог. И он хотел, чтобы Кате было об этом известно.
И ее нужно предупредить о матери. Он никогда не простит себе, если Дракон Деккер наброситься на нее исподтишка. Катя не ладила с матерью даже при самых благоприятных обстоятельствах. При самых худших обстоятельствах? Она могла просто не выдержать.
Господи Иисусе, где же она?
Он упросил Сьюзи Тусси позвонить ей, но Катя игнорировала все звонки.
Он, было, отправился в полицию, но какая-то нацистка-лейтенант Лоретта Бредли весьма холодно поставила его на место, практически объявив ему, что Катя под охраной, а дело это вне его компетенций.
Можно подумать, он сам этого не понимал.
Ну, ему придется расширить свои компетенции до утра или ад вырвется наружу — а он окажется в самом его центре.
Теперь о насущном: куда, черт возьми, подевалась Никки МакКинни и какого черта кто-то дымил в галерее?
КИД разорвал поцелуй и взглянул на Никки, все еще не веря в то, что она только что сделала. Боже, она сняла платье, просто стащила его через голову и совершенно потрясла Кида — это было идеально. Ему нужны были потрясения.
