Джералд Керш - Ночь и город
— А что, может, вернуть их тебе? — спросила Хелен.
— Нет-нет, не надо.
— Если они тебе нужны, ты только скажи.
— Не нужны. Вот что я тебе скажу: я отдам тебе за них мои оранжевые туфли, а еще пугач. Когда нажимаешь на курок, оттуда выскакивает змея. Обхохочешься! Просто умора!
— А что случилось прошлым вечером? — спросила Хелен.
— Я заработала около тридцати шиллингов.
— Я имею в виду — после того, как я ушла. Что они говорили?
— Фабиан все спрашивал о тебе. Фил напился. Он выдул две бутылки бренди.
Хелен улыбнулась:
— Почему?
— Бог его знает. Напился, и все тут. Адаму пришлось поддерживать его, чтоб он не упал. А Мэри была просто вне себя. Все повторяла, как это противно. Старина Чешант отвез ее домой на такси… Боже, ну и надрался же старый Фил! Представляешь, он дал Адаму в глаз!
— Неужели? А что Адам?
— Ой, он и бровью не повел. Просто сказал: «Спокойно, Фил», а потом поднял его легко, как стул, да и положил спать. А ты почему так быстро ушла? Тебя что, уволили?
— Мэри подложила мне свинью. Носсеросс начал качать права, и мне пришлось уйти. Но прежде я ему кое-что рассказала… Мэри и сэр Вильям Чешант! Не могу понять мужчин, которые западают на таких девиц. У него наверняка денег куры не клюют. Я как-то видела его фото в «Байстендер».
— Ему принадлежит весь Йоркшир, — отозвалась Ви.
— Ладно, не болтай ерунды.
— Чтоб мне провалиться! Однажды он запал на одну девчонку из «Красной розы» — так он открыл ей счет в банке и подарил машину и Бог знает что там еще. Она иногда заходила к нам, показывала девчонкам чековую книжку, а в этой книжке сотни две страниц, не меньше, такие малюсенькие голубые чеки. Вот подфартило-то, а? Видать, Мэри об этом мечтает. Что же ты теперь будешь делать?
— Уж конечно не собираюсь голодать! Начну зарабатывать настоящие деньги, много денег, а не эти жалкие гроши.
— Фабиан дал мне пятнадцать шиллингов, — сказала Ви.
— Все, с шиллингами покончено. А он очень мил, правда? — проговорила Хелен.
— У этих коротышек подчас побольше энергии, чем у некоторых здоровенных парней. И потом, большинство маленьких мужчин чертовски умны, — заметила Ви, — посмотри на Носсеросса. Посмотри на этого… Как его там…
— Видно, у Фабиана водятся деньжата? — спросила Хелен.
— Да у него никогда меньше сотни фунтов в кармане не бывает. И потом, у него есть кое-какая собственность.
— Какая собственность?
— Ну, не знаю… Просто имущество.
— Вот как.
Ви зажгла сигарету и сказала:
— Знаешь, у девчонки с твоей внешностью гораздо больше шансов, чем, скажем, у Адама.
— Ты это о чем?
— Ну, я, конечно, не имею ничего против Адама, но он… Знаешь, он какой-то…
— Тсс! Вот он как раз идет.
Ви поднялась и подмигнула Хелен:
— Ладно, я вас покидаю.
Адам постучал в дверь.
— Хелен, что случилось?
— Мэри все-таки своего добилась. Меня уволили.
Адам рассмеялся.
— Я смотрю, для тебя это радостная новость! — сказала Хелен.
— Да уж, не из печальных.
— Ты еще скажи: «Это сомнительное занятие». Ну давай же, предложи что-нибудь получше, вместо того чтобы хихикать и упиваться чувством превосходства! Но, что ни говори, ты ведь не можешь отрицать, что нам надо есть, хотя бы изредка! По крайней мере мне…
— Хелен, давай не будем ссориться, я устал.
— Я слышала, что Носсеросс напился.
— До положения риз. Бедный старина Носсеросс! Когда человек в его возрасте пускается во все тяжкие, это добром не кончается.
— И что потом?
— Я отвел его домой и уложил спать. Он предлагал мне пятерку, но я не мог взять у него деньги.
— Адам, ты рехнулся! Что, по-твоему, будет, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе?
— О… Носсеросс славный старик. Он мне нравится. Думаешь, я смог бы содрать с него пять фунтов за то, что уложил его спать? Такую услугу я оказал бы и злейшему врагу.
— Ты же знаешь, у нас на счету каждый фартинг…
— Но это не значит, что я готов унижаться из-за каждого пенни! И вообще, что ты предлагаешь?
Хелен твердо проговорила:
— Я предлагаю объединить наши средства и немедленно открыть клуб, чтобы поспеть к Коронации. Ты ведь поможешь мне, правда?
— Хелен, я не хочу этим заниматься!
— Ты обещал!
— Я ничего не обещал. Я…
— Ладно, не увиливай. Ненавижу, когда увиливают. Почему ты мне сразу не сказал?..
— Говорил! И я вовсе не собираюсь увиливать. Только я никогда не обещал тебе ничего подобного.
— Нет, обещал — на самом деле, конечно… Ладно, ты устал… Ляг отдохни… Адам, мой бедный мальчик, что у тебя с глазом?
— Это Носсеросс, он нечаянно… Боже, как я устал…
— Постарайся расслабиться. О Адам, я так хочу, чтобы ты стал знаменитым, чтобы к тебе пришла удача. Но как можно чего-то добиться, если мы все время должны бороться за существование?
— Не знаю…
— Мы могли бы неплохо подзаработать, а потом и…
— О Хелен, ради всего святого, если ты снова о клубе, давай отложим этот разговор!
Его глаза закрылись. Хелен посмотрела на часы. В десять минут пятого она начала одеваться и с величайшей тщательностью облачилась в сине-белый костюм. Адам открыл глаза и сонно пробормотал:
— Ты куда?
— По магазинам.
В пять минут шестого она была на Бонд-стрит, в кафе «У Рауля».
Фабиан уже поджидал ее.
— А ты чудесно выглядишь, — проговорил Фабиан, оглядывая ее с головы до ног. — Кто бы мог подумать, что ты ночь напролет работала в «Серебристой лисе»? Бог мой, что за фигура! А кожа! Ты выглядишь как настоящая аристократка, к тому же ты умеешь носить одежду. Бог мой, что за женщина!
— Я рада, что тебе нравится, — отозвалась Хелен, наливая чай. — Один кусочек?
— Что? Ах да, конечно…
— А меня вчера уволили, — выпалила Хелен.
— Уволили? Господи, Носсеросс, видно, совсем спятил. Что же ты теперь собираешься делать?
— Хочешь знать, что я собираюсь делать, Гарри? Буду зарабатывать настоящие деньги сама: открою собственный клуб.
— Это требует денег.
— Знаю — в этом-то и проблема.
— У тебя есть какие-нибудь сбережения? — осведомился Фабиан.
— Ни единого пенни.
— А знаешь, это неплохая идея, — задумчиво пробормотал Фабиан, — дело-то весьма прибыльное…
— По моим подсчетам, для начала потребуется совсем небольшая сумма. Я планирую начать с небольшого зала — человек на шестьдесят-семьдесят. Я хочу открыть его к Коронации. Я внимательно присматривалась и уверена, что знаю, как надо вести дела. Во время Коронационной недели на улицы Уэст-Энда хлынет десять миллионов человек, и они истратят десятки миллионов фунтов. Я хочу получить часть этих денег.
Фабиан изумленно разинул рот:
— Клянусь Богом, а ты умна! Ты чертовски толковая девчонка! Далеко пойдешь.
— Я тоже на это надеюсь, — искренне призналась Хелен. — Я пришла в этот ночной клуб, чтобы получить то, что мне нужно. Я не собиралась оставаться там на всю жизнь. Я хочу зарабатывать настоящие деньги, и чем раньше, тем лучше. Да, я намереваюсь далеко пойти. Профинансируй меня.
— Что?
— Дай мне деньги, — холодно проговорила Хелен. — Вложи в мое дело сотню фунтов или около того. Не прогадаешь.
Фабиан был слегка ошарашен. Он смущенно откашлялся и сказал:
— Слушай, детка. Иногда я веду себя как круглый дурак. Я совершил немало безумных поступков, тысячи фунтов вышвырнул в сточную канаву… — Он медленно выговаривал слова, чтобы дать себе время подумать. Потом быстро продолжил: — Но, когда дело доходит до оценки людей, я никогда не ошибаюсь. Ты мне нравишься. У тебя есть мозги и амбиции. Тебе нужна сотня?
— Как минимум.
— Я тебе ее дам.
Хелен внимательно посмотрела на него. Днем Фабиан выглядел совершенно иначе, нежели вечером. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Судя по тому, что он стрекотал как пулемет, Фабиан явно куда-то спешил. Его взгляд беспокойно метался по залу, словно он опасался встретить какого-то страшного врага.
Помолчав, он добавил:
— Если все будет нормально, ты получишь деньги через несколько дней.
Хелен в глубине души надеялась, что он засунет руку в толстый бумажник, бросит на стол пачку белых банкнот и скажет: «Вот, держи!» Но она тут же укорила себя: «Он же деловой человек! Если бы он не был осторожным, то нипочем не добился бы успеха». Решив ответить осторожностью на осторожность, она проговорила:
— Очень хорошо. Разумеется, это будет чисто деловое соглашение… — она на миг взглянула прямо в его глаза, — и, конечно, не имеющее ничего общего с нашими личными отношениями, Гарри… Как скоро ты дашь мне знать?
— Через два-три дня, — сказал Фабиан. — Большая часть моих английских денег в данный момент вложена в дело, и я как раз жду гонорар из Нью-Йорка. Видишь ли, детка, организация поединков стоила целую кучу денег, и у меня сейчас туговато с наличными. А продавать акции мне бы не хотелось…
