Дуглас Престон - Гора Дракона
— По радио не передают прогноз погоды для Хорнада-дель-Муэрто, мистер Тис. Неужели вы не заметили необычные оранжевые отсветы в южной части неба, когда мы вышли сегодня вечером из гриппозного отсека? Я уже видел подобные картины — ничего хорошего они не сулят.
— Доктор Сингер одолжит мне «хаммер». У него шарнирная рама, как на грузовике.
Ураган собрал энергию в Мексиканском заливе, а затем направился на северо-запад, нанося удары по побережью Мексики, в штате Тамаулипас. Достигнув суши, буре пришлось подняться над восточной частью Сьерра-Мадре, где влажный воздух сконденсировался в огромный грозовой фронт над горами. Мощные ливни обрушились на землю — а ураган продолжал свое наступление на запад. К тому времени, когда он добрался до пустыни Чихуахуа, он уже потерял всю влагу. Фронт повернул, двигаясь через горные провинции Северной Мексики. В шесть часов утра он достиг пустыни Хорнада-дель-Муэрто.
Ураган не принес ни капли влаги. Ни тучи, ни дождь не отметили его прибытие. От шторма, взявшего свое начало в заливе, осталась лишь огромная энергия разности температур — над пустыней она составляла тридцать восемь градусов, а у фронта — восемнадцать.
Вся эта энергия трансформировалась в ветер.
По мере приближения к Хорнада ураган стал видимым — стена оранжевой пыли высотой в милю. Он перемещался со скоростью курьерского поезда, толкая перед собой перекати-поле, глину, высохший ил и соль с южного побережья. На высоте в четыре фута над землей стена состояла также из веток, крупного песка, кусочков сухих кактусов и сорванной с деревьев коры. На высоте в шесть дюймов ветер нес острый гравий, мелкие камни и обломки деревьев.
Пожалуй, впервые за все время Карсон увидел неуверенность на лице Тиса. Он пожал плечами.
— Я не стану вас останавливать. Но на вашем месте я бы подождал.
Следователь покачал головой.
— То, что у меня есть, не может ждать.
Такие пустынные бури, случающиеся не чаще одного раза за несколько лет, способны достаточно быстро сделать ветровое стекло машины матовым, содрать краску с любой изогнутой поверхности, сорвать крыши домов-трейлеров и заставить лошадей бросаться на изгороди из колючей проволоки.
Ураган добрался до центра пустыни Хорнада и «Маунт-Дрэгон» в семь часов утра, через пятьдесят минут после того, как Гилберт Тис, старший следователь Управления охраны труда, прихватив свой толстый портфель, выехал на «хаммере» в сторону Радиум-Спрингс.
Скоупс сидел за роялем, его пальцы застыли в неподвижности на черных клавишах из розового дерева. Казалось, он погрузился в глубокие размышления. Рядом с подпоркой для крышки лежала потрепанная бульварная газета — казалось, чьи-то рассерженные руки сначала смяли ее, а потом попытались аккуратно расправить. Газета была раскрыта на статье со следующим заголовком: «Профессор из Гарварда обвиняет в ужасном несчастном случае компанию, занимающуюся генной инженерией».
Неожиданно Скоупс встал, вошел в круг света и сел на диван. Положив на колени клавиатуру, он быстро напечатал серию инструкций и созвал видеоконференцию. Перед ним загорелся огромный экран. Сначала по краю бежали коды, а затем они уступили место зернистому изображению мужского лица. Мощная шея с трудом умещалась в воротнике, который был на пару размеров мал. Он смотрел в камеру, оскалив зубы, — этот человек не привык улыбаться.
— Guten Tag,[54] — сказал Скоупс на не слишком уверенном немецком.
— Возможно, вам будет удобнее говорить по-английски, мистер Скоупс? — вкрадчиво спросил мужчина, склонив голову.
— Nein,[55] — ответил Скоупс с ужасным акцентом. — Я хочу попрактиковаться. Говорите медленно и четко. Повторяйте свои слова дважды.
— Очень хорошо, — отозвался мужчина.
— Я просил, дважды.
— Sehr gut, sehr gut,[56] — произнес мужчина.
— Герр Зальцман, наш друг сказал мне, что у вас есть свободный доступ к архиву нацистов в Лейпциге.
— Das ist richtig. Das ist richtig.[57]
— Именно там сейчас находятся документы гестапо Лодзи?
— Ja. Ja.[58]
— Превосходно. У меня возникла небольшая проблема, хм… как правильно сказать? Проблема с архивом. Именно на таких вопросах вы специализируетесь. Я очень хорошо плачу, герр Зальцман. Сто тысяч немецких марок.
Ухмылка стала еще шире.
Скоупс продолжал говорить на своем корявом немецком, описывая проблему. Человек на экране слушал его внимательно, и постепенно улыбка исчезла с его лица.
Позднее, когда экран померк, послышался едва слышный звон, который издало одно из устройств на приставном столике.
Скоупс, по-прежнему сидя на старом диване с клавиатурой на коленях, наклонился вперед и нажал на кнопку.
— Да?
— Ваш ланч готов.
— Очень хорошо.
Вошел Спенсер Фэрли, мягкие тапочки у него на ногах смотрелись нелепо в сочетании со строгим серым костюмом. Он бесшумно прошел по ковру и поставил на дальний край стола пиццу и бутылку с кока-колой.
— Что-нибудь еще, сэр? — спросил вошедший.
— Ты читал сегодня утром «Геральд»?
Секретарь покачал головой.
— Я предпочитаю «Глоуб».
— Да, конечно, — сказал Скоупс. — Тебе бы следовало попробовать «Геральд». Он интереснее, чем «Глоуб».
— Нет, спасибо, — ответил секретарь.
— Она лежит там, — сказал глава «Джин-Дайн», указывая в сторону рояля.
Фэрли подошел к инструменту, взял смятую газету и вернулся.
— Малоприятная желтая пресса, — сказал он, просматривая статью.
Скоупс усмехнулся.
— Вовсе нет. Там все превосходно. Этот спятивший сукин сын поднес нож к собственному горлу. Мне лишь остается слегка подтолкнуть его под локоть.
Он вытащил сложенную распечатку из кармана рубашки.
— Вот мой список благотворительных вкладов на текущую неделю. Он короткий, в нем всего одна строка: миллион долларов для Фонда памяти жертв холокоста.
Секретарь посмотрел на него.
— Для организации Левайна?
— Естественно. Я хочу, чтобы это стало известно, но в спокойной и достойной манере.
— Могу я спросить…
Фэрли приподнял бровь.
— …почему? — закончил за него Скоупс. — Причина предельно проста, Спенсер, старый ты брахман, это достойное дело. И между нами, очень скоро они потеряют своего самого лучшего сборщика средств.
Секретарь кивнул.
— Кроме того, если немного подумать, то становится очевидно, что полезно избавить любимое детище Левайна от его влияния.
— Да, сэр.
— И еще, Фэрли, в моей куртке появилась дыра на локте. Ты не съездишь еще разок со мной за покупками?
На лице слуги промелькнуло выражение крайнего неудовольствия.
— Нет, благодарю вас, сэр, — твердо ответил Фэрли.
Глава «Джин-Дайн» подождал, пока дверь с шипением закроется. Затем отложил в сторону клавиатуру и вытащил из коробки кусок пиццы. Она была почти холодной, как он любил. Он даже прикрыл глаза от удовольствия, когда его зубы коснулись клейкой корочки.
— Auf Wiedersehen,[59] Чарльз, — пробормотал он.
Карсон вышел из административного здания в пять часов и невольно остановился, удивленный открывшимся видом. Последствия песчаной бури поражали: строения «Маунт-Дрэгон» превратились в темные силуэты, окутанные оранжевой пеленой. Все вокруг замерло в смертельной неподвижности. Ученый осторожно вдохнул. Сухой холодный воздух наполнился вкусом кирпичной пыли. Карсон сделал шаг, и его ботинок на дюйм погрузился в пыль.
В это утро он пришел в лабораторию очень рано, еще до восхода солнца, ему не терпелось получить анализ Х-гриппа-II. Он усердно работал, позабыв о буре, бушевавшей над безмолвными подземными пространствами гриппозного отсека. Через час появилась де Вака. Она совсем немного опередила ураган; Карсон слышал, как ассистентка тихо ругается. Он понял, в чем дело, когда увидел ее грязное лицо через прозрачный визор защитного костюма.
«Наверное, так выглядит поверхность Луны, — подумал он, стоя возле административного здания. — Или конец света».
Когда Карсон жил на ранчо, он не раз был свидетелем песчаных бурь, но такое ему довелось увидеть впервые. Пыль лежала повсюду, покрывала стены и окна белых зданий. Маленькие холмики песка образовались возле каждого шеста и возвышения. Жуткий, сумеречный, однотонный мир.
Карсон зашагал к жилым корпусам; видимость не превышала пятидесяти футов. Затем, после коротких колебаний, он свернул к конюшне. Ему захотелось проверить, как поживает Роско. Карсон знал, что во время таких бурь лошади не выдерживают, начинают носиться по загону, иногда даже ломают ноги.
Животные не пострадали, но их шкуры покрывал слой пыли, и они выглядели раздраженными. Роско приветственно заржал, и Карсон пожалел, что не принес морковки или кусочка сахара. Он быстро оглядел коня и с облегчением отступил на пару шагов.
