Чарльз Камминг - Чужая страна
– В Ницце ты как-то не воспринял меня всерьез, – сказала она.
– Я был на задании, – возразил Том.
– Да нет, ничего страшного. Я этого ожидала. Джимми предупредил меня, что ты немного… как это сказать.
– Потрясающий? Эльза рассмеялась:
– Нет. Нетерпеливый. Немножко надменный.
– Резкий.
Она покатала слово на языке.
– Резкий. Да, наверное, резкий. Но потом ты стал мягче. Мне было приятно с тобой разговаривать.
В принципе Тому нравилось, что она с ним флиртует. Эльза с легкостью отметала налет его профессиональной сдержанности и смело входила в его личное пространство. Бесстрашие юности, подумал Том.
– Ты проделала фантастическую работу, – похвалил он. И это была правда. Информация о Мало, которую она раскопала, привела их к Кристофу Делестру и помогла раскрыть операцию DGSE.
– Давай поедим, – предложила она.
За день до этого Хэролд закупил в супермаркете в Солсбери кучу готовых замороженных блюд для всей команды. В обед Эльза открыла холодильник, сморщила нос, сказала, что все это «полное безобразие», и объявила, что приготовит свежую пасту. В течение получаса кухня превратилась в настоящее поле битвы. Повсюду стояли миски и стаканы, а в воздухе, как утренний туман над долиной Чок-Вэлли, стояла мучная пыль. Теперь сама паста была уже готова, и она приступила к завершающему этапу. Том открыл бутылку вина из погреба Сюзи и присел за кухонный стол. Эльза ловко нарезала цукини и обжарила их в оливковом масле с чесноком.
– Похоже, ты знаешь, как это делается, – заметил Том.
– Я итальянка, – с шутливой гордостью ответила она, радуясь, что удалось ввернуть стереотип. – Но в расплату за ужин ты расскажешь мне все секреты Томаса Келла.
– Все?
– Все.
– Это может занять много времени.
Тому не хотелось говорить о своем браке; пожалуй, это была единственная нежелательная тема. Не из лояльности к Клэр, но потому, что это была хроника сплошных провалов и неудач.
– Начни с того, почему ты ушел из МИ-6.
Том замер, не успев поднести к губам бокал с вином. Удивительно, что Эльзу интересует история его позора.
– Как ты узнала?
Он не только не рассердился, но, напротив, ощутил странное облегчение. Оказывается, ему давно хотелось поговорить об этом откровенно.
– Люди говорят, – небрежно бросила Эльза.
– Это непростая ситуация. Предполагается, что я не должен ее обсуждать.
Эльза поставила кастрюлю на огонь, бросила на него смешной выразительный взгляд и посолила воду.
– Никто нас не услышит, Том. Мы одни в доме. Расскажи мне.
И он рассказал ей все. О Кабуле и о Яссине.
– После одиннадцатого сентября я много работал с американцами. Они тогда были очень рассержены. Неудивительно. Их унизили, их напугали, и они жаждали мести. Думаю, я довольно точно описываю их душевное состояние и настрой.
– Ну, продолжай.
– В конце 2001 года я выехал в Афганистан с командой наших из конторы. Совместная операция с Лэнгли. То, что произошло в Нью-Йорке и Вашингтоне, застало нас всех врасплох. Мы играли в догонялки непонятно с кем, и нам часто приходилось действовать наугад.
– Ну, это понятно. – Эльза не сводила глаз со сковородки, возможно, чтобы лишний раз его не смущать. Она стояла спиной к Тому, и он украдкой, как настоящий женатик, полюбовался ее фигурой. Сегодня на ней были голубые джинсы и белая футболка.
– За последующие четыре года я много раз ездил в Пакистан и Афганистан. В 2004-м ЦРУ арестовало человека, о котором ты, может быть, слышала. Яссин Гарани. Он несколько лет жил на северо-западе Пакистана, в тренировочном лагере Аль-Каиды. Он сказал янки, что является гражданином Британии, и в доказательство предъявил паспорт. Чуть позже его перевели в оперативный центр в Кабуле и начали допрашивать.
– Допрашивать.
– Задавать вопросы. Снимать показания. Производить перекрестный допрос. – Стоит ли устраивать Эльзе урок английского, подумал Том. Возможно, она как раз более чем хорошо понимает смысл этого слова. – С ним не обращались плохо, если ты это имеешь в виду. МИ-5 сообщила Лэнгли, что у них есть особая папочка на Яссина. Он числился в списке потенциальных террористов на северо-востоке Англии, и они старались не выпускать его из виду. Не прямая угроза, не преступник в розыске, так что наружки за ним не было, но… о нем знали, он вызывал определенное беспокойство, и, когда он куда-то подевался, это тоже вызвало беспокойство.
– Я думаю, можно забеспокоиться, когда такой молодой человек едет в Пакистан и учится там убивать.
– Можно. – Том взял бутылку и подлил еще вина себе и Эльзе.
Она закончила с кабачками и теперь осторожно опускала пасту в кипящую воду.
– Спасибо. Уже скоро. Тальятелле готовятся всего пару минут.
Том достал из буфета две миски, а из ящика ложки и вилки. Он положил приборы на стол, а миски поставил на стол, чтобы Эльза могла до них дотянуться. Потом он продолжил рассказ:
– Итак. У нас есть Гарани, двадцать один год, студент из Лидса, который утверждает, что ездил в Лахор повидаться с друзьями. Но у американцев есть фотографические доказательства, что он воин джихада и только что, в Малаканде, его обучили, как пользоваться ручным противотанковым гранатометом. Я сказал ему, что он должен хорошенько подумать. Что лучше всего ему будет иметь дело со своим собственным правительством. Если он честно расскажет обо всем, о своих знакомых в Великобритании и Пакистане, то я смогу ему помочь. Если нет, если он будет продолжать играть в молчанку и изображать из себя невиновного, то я не отвечаю за то, что сделают с ним американцы.
– Я знаю эту историю, – сказала Эльза.
Она подцепила ленточку пасты, подула на нее и покатала ее между пальцами. Потом полотенцем взяла кастрюлю за ручку и аккуратно вылила содержимое в дуршлаг, стоящий в раковине. Ее тут же обдало паром, и она сделала шаг назад.
– В ЦРУ его пытали?
Том почувствовал прилив секундного раздражения. Неужели она готова так легко обвинить американцев? Интересно, ей пришлось тем или иным образом соприкасаться с эти делом или она, как и все, прочитала о нем в газетах?
– Скажем так, янки обращались с ним довольно жестко, – сказал он. – Как и все мы.
– Что это означает?
– Это означает, что мы были далеко от дома. – Том старался подбирать слова как можно более тщательно. – Мы пытались раскрыть террористические ячейки в Великобритании и США. Мы нутром чувствовали, что Яссин знает вещи, которые нам очень и очень пригодятся. Но он отказывался говорить, и мы в конце концов потеряли терпение. – Том откашлялся. – И некоторые… повели себя агрессивно. – Он, как и тогда, не захотел называть имена американских коллег, которые перешли определенную черту. – Прикасался ли я к нему? Нет. Запугивал? Нет, ни в коем случае. Угрожал, что доберусь до его семьи в Лидсе? Никогда.
На лице Эльзы не отразилось никаких эмоций.
– Так, значит, допрос был таким, как его описывали? – ровно спросила она. Она явно заставляла себя не произносить слово «пытки», как человек, который аккуратно обходит лужи. – Что там в действительности произошло, Том?
Он поднял голову. Эльза застыла над кастрюлей, как будто решила отложить ужин до полного выяснения всех обстоятельств. Было не похоже, что она его осуждает. Пока еще нет. Но она хотела услышать его ответ.
– То есть ты спрашиваешь человека, с которым собираешься разделить ужин, не совал ли он заключенного головой под воду? Или ты интересуешься, не выдирал ли я ему ногти?
– А ты выдирал?
К нему как будто вернулись безысходность и отчаяние последних недель на Воксхолл-Кросс.
– Ты думаешь, я на такое способен?
– Я думаю, мы все способны на что-то подобное.
Но по тону Эльзы было ясно, что она ему верит. Она верила, что Том не нарушил границы закона и своей собственной порядочности. И он чувствовал к ней огромную благодарность и привязанность. Клэр не могла ему дать даже этого. После увольнения из МИ-6 он ощущал себя то преступником, то единственным человеком во всей Англии, который способен понять угрозу, исходящую от людей вроде Яссина Гарани.
– Я не пытал его, – сказал он. – МИ-6 не пытает людей. Сотрудники обеих служб обязаны ни при каких обстоятельствах не преступать…
– Ты говоришь как адвокат, – перебила его Эльза и открыла окно. – Так в чем проблема?
– Проблема в отношениях с американцами, проблема в прессе, и проблема в законе. Шпионы обязаны считаться и с тем, и с другим, и с третьим. Иногда возникает ощущение, что ты пытаешься делать свою работу с одной рукой, привязанной к спине. Журналисты представили дело так, что Яссин – британский подданный, который невиновен, пока суд не докажет обратное; Буш и Чейни пытали его, а потом перевезли в Гуантанамо и оскорбили его честь и достоинство. Habeas corpus. Они обвинили МИ-6 в том, что мы знали о происходящем, но закрывали на это глаза.
– А что думал ты? Ты знал, куда они собираются отвезти Яссина? Ты беспокоился о том, как с ним будут обращаться?
