Бентли Литтл - Дом (др. перевод)
Сверхъестественное вмешательство.
До сих пор Дэниел не думал обо всем в таких понятиях, однако происходило именно это.
Он предположил, что где-то в глубинах подсознания всегда смутно чувствовал, что его уютное, нормальное существование – это лишь внешняя сторона. Вселенная – это не только материальный, физический мир, и хоть он и выстроил для себя такую жизнь, на самом деле… что-то влияет на него, руководит его действиями. Ему удалось подавить все детские воспоминания, он никогда позже не видел никаких открытых проявлений и свидетельств сверхъестественного, и все же все эти годы бывали мгновения прозрения, случайные мелочи, не имевшие никакого логического смысла, но тем не менее гласящие Истину. Он словно был маленьким колесиком в огромной машине, и время от времени ему предоставлялась возможность оглянуться по сторонам и увидеть другие, практически идентичные колесики, выполняющие почти такие же функции. Существовали какие-то недоступные его пониманию связи, и только теперь он понял, что все это было привязано к тому, что существовало внутри дома.
Еще одно маленькое темное личико в другом окне первого этажа.
Дэниелу показалось, все его тело покрылось мурашками, а сердце заколотилось так сильно, как, наверное, и не могло колотиться, но он, сделав усилие, совладал с собой и двинулся дальше. Ночь наступала гораздо быстрее, чем обычно, закат и сумерки ускорились, и если б Дэниел узнал, что это природное явление происходит только здесь, что силы, обитающие в доме, каким-то образом обладают способностью влиять на солнце, он нисколько не удивился бы.
Поднявшись на крыльцо, Дэниел постучал в массивную дубовую дверь.
Дверь тотчас же открылась.
Ее открыл Биллингсли.
При виде этого человека Дэниел шумно вздохнул. Он уже давно не был ребенком, для которого Биллингсли, хоть и слуга, являлся взрослым – теперь оба они были взрослыми мужчинами приблизительно одинакового телосложения, – однако за все эти годы баланс сил нисколько не изменился, и Дэниел непроизвольно отпрянул назад. Биллингсли по-прежнему пугал, подавлял его одним своим видом, отчужденный и непроницаемый в своем аккуратном костюме. Поклонившись, слуга загадочно усмехнулся:
– Вы последний.
– Что? – спросил Дэниел.
– Надеюсь, поездка прошла нормально? – Отступив в сторону, Биллингсли жестом пригласил Дэниела в дом.
Тот переступил порог, остро чувствуя символичность этого действия.
Дверь тотчас же закрылась за ним.
Часть II
Внутри
Глава 1
Марк
От страха он едва не наложил в штаны, однако постарался это скрыть. Ужас вселили в него не только обстоятельства его появления здесь и атмосфера опасности, нависшая над домом, но и то, что он сам не был гостем, не был пленником, – что-то среднее, и он не имел понятия, как к этому относиться.
Марк нервно обвел взглядом гостиную. Было так странно вернуться назад, увидеть высокие сводчатые потолки и узорчатый паркет, знакомую мебель на привычных местах – вехи его детства, навечно впечатавшиеся в его в память. Однако самое сильное впечатление на Марка произвел запах дома, знакомый запах старых цветов, дыма из камина и пыли; эти запахи из его прошлого задержались, остались в доме после его ухода, подобно призракам: их присутствие ощущалось, но увидеть их было нельзя.
Марк уставился на Биллингса. А он что такое? Призрак? Демон? Чудовище? Ни одно из этих определений не попало точно в цель, но все легли близко к «яблочку».
Изобразив храбрость, которой на самом деле не было и в помине, Марк повернулся к работнику спиной, прошел в гостиную и приподнял шторы, закрывавшие окно. Он выглянул во двор, но уже наступила ночь, и там царил непроницаемый мрак.
– Я должен был бы увидеть огни Драй-Ривер, – заметил Марк.
– Странно, не так ли?
Марк отпустил шторы.
– Что здесь происходит? – решительно спросил он.
Биллингс только фыркнул.
– Кто вы такой?
– Ты прекрасно знаешь, кто я такой, мой милый маленький Марик.
Марка прошиб холодный озноб.
– Ну хорошо. Что ты такое?
– Я работник.
– Что тебе от меня нужно?
– Мне? Ничего. Это Дом позвал тебя.
– Позвал меня?
– Ты должен снова жить здесь.
Марк покачал головой:
– Понятия не имею, мать твою, о чем ты говоришь, но я вернулся сюда, потому что Кристина умерла, и я хотел выяснить, что с нею произошло. И, к твоему сведению, я вернулся только за этим и не собираюсь здесь оставаться.
– Но ты останешься. Дому нужно, чтобы в нем жили.
– Зачем?
– Как зачем? Чтобы поддерживать границу.
Марку это совсем не понравилось, и он постарался не выказать охвативший его страх.
– Дом, – продолжал Биллингс, – был построен как заслон, чтобы поддерживать границу между этим миром – материальным – и другим миром, Потусторонним.
У Марка пересохло во рту.
– «Потусторонним Миром»?
Взгляд Биллингса оставался равнодушным, непроницаемым.
– Потусторонним миром, миром мертвых, миром магии и сверхъестественного, миром ду́хов. Это противоположность вашего мира – жуткое место, мир таких мерзостей и ужаса, какие не снились тебе в самых страшных кошмарах. Дом был построен, чтобы разделять эти два мира, и это единственная причина, почему вы, люди, и ваш мир до сих пор существуете. В противном случае вы уже давно были бы поглощены.
Марк молчал.
– Дом похож на ограду под электрическим током или, точнее, аккумуляторную батарею, которая снабжает энергией эту ограду. И батарея эта заряжается людьми, которые в ней живут. Вот почему тебя призвали обратно. Впервые Дом остался пуст. В нем никто не живет, и заслоны стали рушиться. По обе стороны. – Биллингс пристально посмотрел на Марка. – С тех самых пор, как скончалась Кристина.
Ничего не ответив, Марк отвернулся. Сердце у него бешено колотилось, все тело покрылось пленкой пота, порожденного страхом.
– Граница представляет собой полупроницаемую мембрану. Это не сплошная стена, и без прочного заслона, разделяющего два мира, эти миры неизбежно столкнутся. Что, – закончил Биллингс, – обернется катастрофой.
– Значит, я здесь, чтобы подзарядить аккумулятор?
– Если ты сможешь это сделать.
– А что произойдет, если я откажусь?
– Ты не отказался. Ты вернулся.
– А что, если я уйду?
– Ты не сможешь уйти.
– И кто же меня остановит, если я разобью окно, выпрыгну на улицу и убегу?
– Дом, – сказал Биллингс, глядя ему прямо в глаза.
После этих слов наступило молчание.
– Откуда появился этот дом? – наконец спросил Марк. – Кто его построил?
– Те, Кто Ушли Раньше.
Это определение, обладавшее неопределенностью и иносказательностью древних веков, испугало Марка, и он молча выслушал рассказ мистера Биллингса о первых днях, когда заслон был только воздвигнут, о времени чудес, когда боги и чудовища разгуливали по земле, когда моря расступались, когда пророки предсказывали будущее, когда волшебные существа и воскресшие мертвые свободно общались с обыкновенными людьми. Работник объяснил, что после того как Дом был заселен, после того как он набрался сил и стал более действенным, более приспособленным для выполнения своих задач, все места «протечек» были закрыты, и доступ в Потусторонний Мир оказался заблокирован.
– Но нет ничего совершенного, – продолжал Биллингс. – И в прошлом отдельным духам удавалось проникнуть сквозь заслон. Однако Дом был построен, чтобы поддерживать законы рационального, и эти редкие исключения никак не сказывались на его задачах. Со временем Потусторонний Мир был забыт, перешел в разряд мифов и легенд, и если кто-то случайно натыкался на чудовище, оказывался в доме с привидениями, видел призрака, это воспринималось как увлекательная выдумка, в которую никто не верил.
Но вот теперь Дом не справляется со своими обязанностями. Обитатели другого мира все чаще проникают в этот мир, материальный, а обитатели вашего мира, наоборот, попадают на другую сторону.
Марк поймал себя на том, что ему отчаянно хотелось выпить.
– И давно ты здесь? – спросил он. – В Доме?
– Я был здесь всегда.
Этот ответ Марку не понравился.
– Ну а твоя дочь?
Работник нахмурился:
– Что?
– Она по-прежнему здесь?
Перед глазами Марка стояло хитрое детское лицо, и он поежился, чувствуя, как внутри шевелится возбуждение.
Биллингс недоуменно заморгал, и на его лице появилось выражение, очень напоминающее испуг.
– У меня нет никакой дочери, – ответил он.
Глава 2
Нортон
Впервые с тех пор как Нортон приехал сюда, впервые на его памяти Биллингсон, похоже, был сбит с толку, и Нортон нашел в этом некоторое удовлетворение. Он сознавал, что это мелочно, что он должен быть выше пустого злорадства, и все же смятение наемного работника доставила ему удовольствие.
